Терри Пратчетт - Цвет волшебства
Вспыхнул ослепительный свет.
Все накрыла кромешная тьма.
Под ногами у Ринсвинда очутился мягкий пол, а вокруг – розовый свет и потрясенные крики множества людей.
Волшебник дико оглянулся по сторонам. Он угодил в какой-то туннель, почти целиком заполненный сиденьями, к которым были привязаны люди в заморских одеждах. Все они что-то кричали волшебнику.
– Очнись! – прошипел Ринсвинд. – Помоги мне!
Он начал пятиться от толпы, волоча за собой по-прежнему бесчувственного туриста. В конце концов его свободная рука наткнулась на дверную ручку какой-то необычной формы. Он повернул ее, юркнул в комнатку и с силой захлопнул за собой дверь.
Очутившись в относительной безопасности, Ринсвинд обвел помещение глазами… и тут же встретил полный ужаса взгляд какой-то девушки, которая уронила из рук поднос и начала орать.
Судя по звуку, крик этот был из тех, на помощь которым немедленно спешит груда мускулов. Ринсвинд, переполненный прогнанным через страх адреналином, повернулся и кое-как протиснулся мимо девушки. Дальше тоже стояли кресла, и сидящие в них люди быстро пригнулись, увидев, как он поспешно тащит Двацветка вдоль центрального прохода. В стенах рядом с креслами были проделаны небольшие оконца. За ними, на фоне кудрявых облаков, виднелось драконье крыло. Серебристое драконье крыло.
«Меня проглотил дракон», – подумал Ринсвинд.
«Да нет, это же смешно, – ответил он сам себе. – Изнутри дракона не видно, что делается снаружи». Потом его плечо ударилось о дверь в дальнем конце туннеля, и он попал в конусообразную комнату, которая была еще более необычной, чем туннель.
Комнатка была заполнена крошечными сверкающими огоньками. Среди этих огоньков в повторяющих контуры фигуры креслах сидели четверо людей и смотрели на него с разинутыми ртами. Ринсвинд тоже уставился на них. Неожиданно их взгляды метнулись в сторону.
Ринсвинд медленно повернулся. Рядом с ним стоял пятый человек – довольно молодой и бородатый, смуглый, как кочевники Великого Нефа.
– Где я? – осведомился волшебник. – В брюхе дракона?
Смуглый, подобравшись, отступил назад и ткнул ему в лицо маленькую черную коробочку. Четверо в креслах быстро пригнулись.
– Что это? – спросил Ринсвинд. – Иконограф?
Он протянул руку и взял коробочку – движение, которое, очевидно, очень удивило смуглого, потому что тот закричал и попытался забрать коробку обратно. Снова раздался вопль, на этот раз со стороны одного из сидящих в кресле. Только теперь он уже не сидел. Он стоял, направляя на смуглого парня какую-то небольшую металлическую штуковину.
Эффект был потрясающим. Смуглый съежился и с поднятыми руками попятился назад.
– Пожалуйста, отдайте мне бомбу, сэр, – сказал человек с металлическим предметом. – Только, прошу вас, осторожно.
– Вот эту хреновину? – спросил Ринсвинд. – Забирай! Мне она не нужна!
Человек бережно принял ее и опустил на пол. Сидящие в креслах расслабились, и один из них торопливо заговорил со стеной. Волшебник посмотрел на него изумленным взглядом.
– Не двигаться! – рявкнул человек с метал…
С амулетом, решил Ринсвинд, это, наверное, какой-то амулет. Смуглый забился в угол.
– Вы поступили очень храбро, – сказал амулетодержатель Ринсвинду. – Мы гордимя вами.
– Что?
– Кстати, что с вашим приятелем?
– С приятелем?
Ринсвинд посмотрел на Двацветка. Тот мирно подремывал. И в этом не было ничего неожиданного. Но вот новая одежда на Двацветке и в самом деле оказалась полной неожиданностью. Странная одежда. Его штаны заканчивались чуть пониже колен. Сверху на нем было надето что-то типа куртки из материала в яркую полоску. А его голову украшала смешная маленькая шляпка из соломы. С пером.
Неудобное ощущение в области ног заставило Ринсвинда опустить глаза. Его одежда тоже изменилась. Вместо удобного старого балахона, чудесно приспособленного для быстрого перехода в действие при любых мыслимых обстоятельствах, его ноги были заключены в матерчатые трубки. Еще на нем была куртка из того же серого материала…
До сего дня он никогда не слышал языка, на котором изъяснялся человек. Язык был грубым и смутно похожим на пупземельский – так почему же он, Ринсвинд, понимает каждое слово?
Подождите-ка, они внезапно появились в этом драконе после того, как… они материализовались в этом драко… они внеза… они, они… они так разговорились в аэропорту, что решили сесть в самолете рядом, и он пообещал Джеку Цвайблюмену, что, когда они прилетят в Штаты, потаскает его по разным интересным местам. Да, точно. Потом Джеку стало плохо, а он запаниковал, прошел сюда и застал врасплох этого угонщика. Конечно. И что, черт побери, означает «пупземельский»?
Доктор Рийнсванд потер лоб. Он сейчас не отказался бы от стаканчика горячительного.
Круги парадокса расходились по морю причинноследственности.
Всякому человеку, который стоит вне суммарной тотальности множественной вселенной, следует иметь в виду, что, хотя волшебник и турист появились в летящем самолете совсем недавно, в то же самое время, при нормальном ходе вещей, они уже сидели в этом самолете. То есть: если правда то, что они секунду назад появились в данном конкретном наборе изменений, то правда также и то, что они пребывали там с самого начала. Как раз на этом месте нормальный язык сдается и отходит в сторонку пропустить рюмочку.
Дело все в том, что во вселенной, где они, строго говоря, не должны были находиться, только что материализовались несколько квинтильонов атомов (в действительности ничего такого не произошло; смотри ниже). Обычным следствием такого рода события бывает крупномасштабный взрыв, но поскольку вселенные – довольно-таки эластичные штуки, эта конкретная вселенная спаслась тем, что немедленно вернула свой пространственно-временной континиум обратно к тому месту, где можно было благополучно пристроить лишние атомы. Затем она быстренько прокрутила события назад, к тому кругу света, который его обитатели за неимением лучшего слова привыкли называть Настоящим. Это, естественно, не могло не отразиться на истории – количество войн немножко уменьшилось, а число динозавров чуточку возросло, – но в целом весь эпизод прошел примечательно спокойно.
Тем не менее вне данной конкретной вселенной отзвуки этого внезапного финта ушами без устали скакали взад-вперед по поверхности Суммы Всех Вещей, изгибая целые измерения и заставляя галактики бесследно пропадать.
Все это, однако, прошло совершенно незамеченным для доктора Рийнсванда, тридцати трех лет, холостяка, родившегося в Швеции, воспитанного в Нью-Джерси и специализирующегося в области окисления выбросов некоторых ядерных реакторов. В любом случае он, вероятно, не поверил бы ни единому слову.
Цвайблюмен, похоже, все еще пребывал без сознания. Стюардесса, которая под аплодисменты остальных пассажиров помогла Рийнсванду вернуться на место, озабоченно склонилась над маленьким туристом.
– Мы дали радиограмму в аэропорт прибытия, – сообщила она. – Когда мы приземлимся, нас будет ожидать скорая. Э-э, в списке пассажиров указано, что вы доктор…
– Понятия не имею, что с ним такое, – торопливо заверил Рийнсванд. – Конечно, будь он реактором системы «Магнокс», тогда совсем другое дело. У него какой-нибудь шок?
– Я никогда не…
Конец фразы утонул в ужасающем грохоте, донесшемся из хвоста самолета. Несколько пассажиров вскрикнули. Внезапный порыв ветра смел валяющиеся журналы и газеты, закружив в пронзительно завывающем смерче, который, бешено извиваясь, удалялся по проходу.
По проходу двигалось Нечто. Нечто огромное, продолговатое, деревянное и скрепленное латунными полосами. На сотнях маленьких ножек. Штуковина явно смахивала на ходячий сундук из романа про пиратов, набитый неправедно добытым золотом и драгоценностями. То, что выглядело крышкой штуковины, внезапно откинулось.
Никакими драгоценностями и не пахло. Зато внутри торчало множество огромных квадратных зубов и переваливался пульсирующий язык, багровый, как красное дерево.
Доисторический чемодан явился, чтобы их сожрать.
Рийнсванд вцепился в бесчувственного Цвайблюмена, пытаясь обрести в маленьком туристе хотя бы какую-нибудь поддержку, и невнятно забормотал. Ему страстно захотелось оказаться где-нибудь в другом месте…
Все накрыла внезапная тьма.
Вспыхнул ослепительный свет.
Неожиданное исчезновение нескольких квинтильонов атомов из вселенной, где они все равно не имели права находиться, вызвало в гармонии Суммарной Всеобщности жуткий дисбаланс, который данная гармония лихорадочно попыталась исправить, начисто уничтожив некоторое количество субреальностей. Гигантские волны сырой магии бесконтрольно вскипали прямо у основания множественной вселенной, захлестывая через каждую трещину в до того мирные измерения и вызывая взрывы новых и сверхновых звезд, столкновения звезд обычных, беспорядочные полеты гусиных стай и затопление воображаемых континентов. Миры, находящиеся на другом конце времени, стали свидетелями ослепительных, сверкающих октарином закатов – это потоки высокозарядных магических частиц с ревом проносились сквозь атмосферу. В кометном кольце, окружающем прославленную Ледяную Систему Зерета, скончалась благородная комета, и это случилось как раз в тот момент, когда в небе появился огненный принц.
