Михаил Успенский - Кого за смертью посылать
— Что такое? — возмутился Перебор Недосветович. — Место ли княжеским внучкам в кабаке? Тут и пьют, тут и всяко… Думай, круглая голова, что делаешь!
Ляля и Доля смущенно остановились. Они держались за руки, а Колобок сидел у них словно на качелях и очень радовался.
— Известно, что именно ребенок крикнул: «А король-то голый!» — сказал Колобок. — Только детская непосредственность и невинность укажут нам правильный путь! Говорите, конопатые!
Конопатые молчали.
— Здорово их гувернянька воспитала, — сказал Жихарь. — Знают, что при живом отце можно говорить только с его соизволения. Соизволяю!
— Батюшка, батюшка! — прорвало Лялю и Долю. — А мы ведь той ночью деда Беломора видели, только сказать боялись!
— И чего же вы боялись? — нахмурился гроза-отец.
— Что накажут!
— За что накажут?
— А за то, что встали среди ночи! А мы всего-то и хотели Апокалипсии Армагеддоновне приклеить, пока спит, усы из пакли! А что она анфанами терриблями обзывается! А пакля в сарае! А сарай на дворе!
— И что?
— Видим — идет по двору дед Беломор, весь в белом, и посохом вот так делает! Вы куда, спрашивает! Мы повинились про паклю. Он нашу затею похвалил, еще подсказал, как покрепче клей заварить, чтобы на всю жизнь…
А мы его спрашиваем: а ты куда? А дед Беломор отвечает: куда-куда — на Луну! Мы подумали, он шутит! А он идет да идет! Мы ему еще помогли через забор перелезть, мы знаешь какие сильные! Мы запросто перелезаем! И мы его до самого леса проследили… У него, наверное, в лесу штаб, как у мальчишек, или он там секретики закапывает…
— А потом?
— А потом в лесу кто-то как заухает! А мы домой побежали!
— Добро, — сказал счастливый отец. — Место, где он входил в лес, запомнили?
— Запросто!
— Покажете?
— Хоть сейчас…
— Мо-лод-цы! То есть я имел в виду — де-ви-цы! Будет вам впоследствии гостинец, а часовым — другой гостинец, уже не такой сладкий. Да, я про главное забыл: усы-то приклеили?
— Нет, батюшка! — заревели близняшки. — Лялька, дура, горшок с клеем опрокинула! Долька, дура, свечку уронила! У гуверняньки подушка загорелась, а мы из ее светлицы убежать не можем — к полу прилипли!
— Вот оно, утешение отцовское! — объявил Жихарь. — Вот она, отрада дедовская! Я так когда-нибудь из похода на пепелище вернусь! Перебор Недосветыч, мог ли ты вообразить, что вот такие умилительные чада твою старость покоить будут!
— А ведь еще младенец вырастет! — в ужасе сказал княжий тесть. Жихарь насупился.
— Если вырастет… Теперь в лесу и лучший охотник не найдет следа. Ясно, что у Беломора там был спрятан какой-нибудь летучий корабль. Или ручной огненный змей. Неклюд, пока у нас жил, в тереме не волхвовал, а вот в лес отлучался частенько…
— След всегда можно найти. Хоть год. Хоть десять, — неожиданно прогудел Демон Костяные Уши. — Собака не возьмет. Я возьму.
— Да, сэр Джихар! — вскочил король Яр-Тур, — Мы бы и сами могли догадаться!
Помните, как сэр Демон выследил нас в каменной пустыне, среди тумана? Чтобы спасти от голодной смерти?
— Ну, Демон, — сказал Жихарь. — Ну, благодетель! А еще говорил, что от тебя толку нам не будет! Тогда пойдем, господа побратимы!
— Надо его запах. Рубаху. Сапог, — потребовал Демон.
— Портяночка лучше всего подойдет! — подсказал Мутило, возревновавший к чужому успеху — к тому же еще и представителя другой стихии.
Собирались быстро, но с умом. Нашли и портяночку Беломора, набили дорожные мешки, проверили оружие.
— Нет, — сказал богатырь, когда из кабака высыпали все гости. — Пойду только я с побратимами. А вы сидите и ждите.
Посланец от варягов, которого звали Аскольд Волосатая Кобра, счел было отказ за оскорбление, но Жихарь отвел варяга в сторонку и нашептал ему на ушко, что, дескать, он, Аскольд, из всей толпы один настоящий воин и многоборский князь может доверить порядок только ему. Потом богатырь отловил Армагеддоновну и велел проследить, чтобы не увязались Ляля и Доля.
Собирались быстро, но на проводы заявился чуть ли не весь город.
Жихарь поднялся на крыльцо и сказал:
— Многоборцы и гости нашего княжества! Может, мы вернемся еще до ночи, может, вовсе не вернемся. Прошу об одном: живите, как при мне жили, утром вставайте, вечером ложитесь спать. Даже в шутку не деритесь — всякая рана впоследствии может открыться. Не забывайте садиться за стол, подъедайте старые припасы, потому что свеженины пока не предвидится — сами видите, нынче даже свиные отбивные со сковороды убежать норовят. Храните себя для светлого будущего, в которое приказываю верить. Кот и Дрозд, берегите детей. Соберите по деревням народ, запритесь в городе и никого не пускайте.
Мало ли кто в такие времена по дорогам шляется! Господа дружина!
Разъезжайтесь по заставам, перекройте все пути в Многоборье, как полагается при моровом поветрии. У дружинников за старшего будет Окул, и не спорить!
Сочиняй, передай Окулу свою ханскую бляху, пусть степняки в случае чего будут с нами заодно. Гостей ни в чем не неволю — кто хочет, уезжай восвояси, кто хочет — оставайся. Бабура, заколоти досками дверь в кабак!
Юноши и девушки, берегите стариков и наоборот! Не озорничайте, не время!
Потом натешитесь!
— А будет ли «потом» — как мы узнаем? — спросили из толпы.
Сперва Жихарь хотел отрубить себе мизиниый палец и приколотить его над княжеским крыльцом — мол, если кровь закапает, стало быть, мы победили. Но даже мизинца стало ему жалко.
— А так, — сказал он. — У нас самый ярый да чувствительный кто? Младой Кощей. Он это первым почует. Как только он какую девку за белую грудь ухватит — значит, жизнь налаживается!
— Ничего себе барометр! — сказал Колобок. Пока Жихарь возвещал свою княжескую волю, настырный Гомункул вскарабкался ему на шею и начал прилаживать свою сбруйку.
— Да уж оставался бы тут, — сказал богатырь. — Мы, может, на верную гибель… Тьфу ты!
— Не на гибель, а за гибелью, — поправил его Колобок. — Как же мне не пойти? Я ведь только на Луне и не бывал, хотя и пробовал туда доехать с оказией. Да только меня не взяли: мол, в невесомости крошки могут попасть в дыхательное горло…
— Зверье, — сочувственно сказал Жихарь, повернулся и побежал в дом.
Карина чему-то улыбалась во сне. Безымянный сын посапывал рядом. Ляля и Доля сидели на лавочке, опасно притихнув.
— Я скоро, — сказал богатырь. — Ты не думай, я обязательно вернусь… Ты откроешь глаза, а я уже тут…
— Колобок, береги батюшку. Батюшка, береги Колобка, — прошептали Ляля и Доля. Жихарь поцеловал всех и вышел. Что бы ни ждало его на следу Беломора, он решил без победы домой не возвращаться. Так жить никакого сердца не хватит.
…Демоны, как и водяники, не умельцы ходить по земле — крылья мотаются за спиной и мешают сохранять равновесие. Демон Костяные Уши еще и пригнулся к самой траве, громко сопел, принюхиваясь. Время от времени он поверял себя с помощью портянки. Хвост его ходил из стороны в сторону. Когда уходили, Мутило не удержался и вдогонку посоветовал надеть на следопыта поводок, так их еле растащили.
Да и сам Жихарь то и дело себя осаживал, чтобы не сказать какую-нибудь глупость вроде: «Ищи, ищи! Умница!» Демон то и дело запинался за всякие корневища и утыкивался рылом в землю. Потом Жихарь и Сочиняй по очереди просто тащили его на руках с наклоном вперед, как слепец палку. Бедный Монах и Яр-Тур молча шли сзади. Помалкивал и Колобок — видно, его на ремнях убаюкало. Уже начало вечереть.
А ведь можно просто-напросто сбежать во Время Оно, думал богатырь. Место в развалинах он запомнил, заклинание тоже. Забрать семью и податься туда.
Там-то наверняка все по-прежнему. Живут, а потом умирают. Иаков всегда приютит, да и в Вавилоне ему рады будут… Нет, в Вавилоне вряд ли, Вавилон они ограбили так, что за тысячу лет не забудется… Но жарко там, в песках, и водоносного платка больше нет. И друзей старых нет. Яр-Тур туда наверняка не пойдет, он сказал, что вернется в Камелот в любом случае. А в Столенграде люди станут ждать. Потом забудут, кого и чего ждут, по том даже имен своих не вспомнят. Высохнут до костей и будут бессмысленно бродить по улицам…
— Спишь, человек полосатый! — гаркнул Демон. — Пенек!
— Ой, прости! — очнулся Жихарь и понял, что пенек вовсе не он, а настоящий пенек — об него и стукнулся Демон.
Они шли через осыпавшийся ельник. Над самыми верхушками голых деревьев висела Луна, идущая на ущерб. А в Нави она была полная…
— Все, — сказал Демон. — Пришли. Ставь на лапы.
Перед ними едва возвышался холмик, закиданный ветками. Но хвоя давно опала, под ней обозначились доски, и стало понятно, что это всего-навсего землянка.
Жихарь толкнул дверь. Она была заперта изнутри. Значит, не выходил оттуда неклюд.
