Ольга Мяхар - А обещали сказку…
– Не понимаю, – Вирх, хмуро, – я же укусил это тело, почему ты еще не обратилась? Пожимаю плечами, плюхаюсь на пятую точку и вытягиваю гудящие ноги.
– Марина, вставай. – Хорт.
Мотаю головой, довольно падаю на спину. В спину предательски впивается что-то колючее и большое. Ору и вскакиваю. Смотрю на раздавленного ежика, пытающегося отползти.
Кот прочищает лапкой ухо, повиснув на моих руках. Птичка и вовсе куда-то смылась, предпочтя добираться сама, а не на мне. Это пра-авильно.
– Так, пошли. – Вирх. Снова шагая вперед рядом с Хортом. На меня почему-то никто не смотрит. Обиженно фыркаю и иду дальше. А на небе уже светит луна.
– Мурз. – Тихим шепотом, но на ухо.
– А? – Сонно.
– А зачем нам в город?
– Ну… если хочешь – оставайся в лесу.
– Не хочу.
– Хрм….
– А почему спешим?
– Отстань. – Недовольно. – Я спать хочу. А я не хочу? Нет, ну не зараза ли?!
– МУУУУУРЗ!!!!!! Квадратные глаза кота и обернувшиеся на вопль вампиры меня порадовали.
– Офонарела, так орать?! – Завелся пушистик.
– Они так спешат, чтобы успеть к дню, когда можно будет открыть проход в мир Вирха. – Птичка плюхнулась мне на макушку и довольно вздохнула. – Тут совы летают, я пока с тобой побуду. Вдали и впрямь что-то ухнуло. Разочарованно так. Напряженно смотрю на кота.
– Это правда?
– Ну…
– Мурз, хватит идиотничать, я имею право знать. Мурз тяжело вздохнул.
– Ну да. Правда. Вирх хочет домой. Довольна?
– Э-э… нет.
– Чего еще? – Угрюмо.
– А причем тут я?
– Ну, тебя возьмут за компанию, поженят на принце ночи и будешь жить вечно и счастливо. Чем плохо? – Напряженно.
– Я Хорта люблю.
– Дался тебе этот Хорт! Просто он первый в этом мире, кто тебя спас и первый же, кто послал. Вот ты и вцепилась в него, как мышь в сыр. Не любишь ты его, понимаешь? Не лю-бишь.
– Люблю. – Угрюмо.
– Нет.
– Да.
– Нет!
– Да!!
Парни вновь начали на нас поглядывать, не понимая, в чем проблема. Я же шла вся злая и пыталась переспорить вечно уверенного в своей правоте котенка.
– Так. Ладно. Тогда докажи. Я аж чуть не споткнулась.
– Как?
– Ну-у… есть у меня одно заклинание, как раз для таких случаев… если рискнешь.
– Какое?
– Все просто. Я тебя заколдую и первое же слово, которое ты потом скажешь – будет указывать на любовь всей твоей жизни. Даже если ты еще с ней и не встречалась.
– А если я скажу… сковородка или вампир, или…
– Попробуем? – Хитро.
– Давай! – Азартно.
Котенок перелез ко мне в капюшон, заинтересованно покосился на (отползающую по моей макушке от него) птичку и начал что-то шептать, размахивая лапками и сверкая глазами.
Я зажмурилась, сжала кулаки и приготовилась к страшному. Врезалась в дерево. Не страшно, но больно. Пришлось открыть глаза.
– Готово! – Вякнули сзади. – Говори!
Открываю рот, смотрю на Хорта. Улыбаюсь и… молчу. Силюсь произнести его имя и упорно молчу. Недовольно перевожу взгляд на Вирха. Показываю язык, его имя я даже пытаться произнести не хочу.
– Ты чего застряла? – Недовольно. – Скажи хоть че-нибудь.
– … – Не получается! Я онемела? Бли-ин.
– Гм… тяжело. Ладно, если что – я тут. Сплю, так сказать.
Шарю рукой в капюшоне, вытаскиваю Мурза, подвешиваю перед носом и требовательно смотрю в глаза. Котенок не менее хмуро смотрит на меня.
– Колдовство сработало, не волнуйся, скоро заговоришь. А теперь положи меня на место и дай поспать! А то я нервничаю. – Истерически. Пришлось засунуть пушистика обратно в капюшон и идти молча. Нда-а-а… что ж у меня за судьба такая?
Очень скоро шагать вслед за этими двумя по ночному лесу надоело, и я догнала Хорта, повисла у него на руке и улыбнулась. Вампир только вздохнул, продолжая смотреть вперед. Вирх – сжал зубы и на нас не оглядывался. Эт пра-авильно.
Рассвело, ноги гудели от усталости, на охотнике я уже висела, периодически чуть не падая от переутомления. Потом меня, кажется, кто-то взял на руки. И я уснула уткнувшись в его шею и сонно улыбаясь от того, что больше не надо передвигать ногами.
Очнуться удалось только к вечеру. Все тело затекло. А этот кто-то все еще шел вперед, бережно удерживая меня на руках.
Распахнув глаза и подняв сонную мордочку, я зевнула, протерла веки, сонно улыбнулась и тихо сказала:
– Вирх. Не уста…
После чего уже с выпученными глазами и все еще открытым ртом застыла на его руках.
В капюшоне ржал счастливый котенок, а на нас косился идущий неподалеку Хорт. … (вырезано цензурой) Мама. Роди меня обратно…
***
У меня депрессия. Смотрю на Хорта и депрессую. Любовь всей моей жизни как раз слушает из уст котенка рассказ о том, как сильно его не любят. Косится на меня и хмурится. Я не поняла – это хорошо? Или плохо…
Блин, не могу больше! Особенно тяжело видеть задумиво-оценивающий взгляд Вирха. Он на меня так смотрит с тех пор, как услышал первую, самую невинную версию рассказа.
– А я ей говорю: да не любишь ты его! – Убедительно. На повышенных тонах.
– Хм.
– А она мне: каждую ночь во сне его целую… всюду! – Со значением.
Оба мужчины смотрят на меня. Причем я иду позади, а они продолжают идти вперед. Показываю средний палец. Ничего умнее не придумала.
– И тут я понял! – Трагическая пауза, Вирх подошел к теплой компашке. Прыгаю позади – мне тоже интересно. – Надо ее спасать! И навеял магию правды и искренности. Кто, говорю, твой идеал?! – Оба смотрят на Вирха. Я тоже на него оценивающе взглянула. У Вирха – вид скорее обреченный, чем гордый. Чего это он?
– Молчит! А я ей снова: открой рот, дева, и поведай мне имя его! И тут она как заорет: ."Не могу-у-у!!!!!» И зрю: любовь горит в теле, руки трясутся, слюна капает… – Все снова смотрят на меня. Хорт чуть не столкнулся с деревом. Мечтаю заполучить Мурза хоть на минутку. Мне хватит. – …Глаза сами собой вращаются в разные стороны, а ее трясет и колошматит от чувств.
Громко, во весь голос ржу. Мой хохот сиротливо разносится между деревьев. Хорт чего-то тяжело вздыхает. Не поняла.
– Ну, короче, остальное – вы знаете. – Зевая. – Так что, хозяин, женитесь хоть сию же секунду.
Парни ничего не ответили, продолжая идти дальше. Я же угрюмо подумала, что меня снова выставили полной дуррой. И еще – что Хорт больше ни за что меня к себе не подпустит.
Привал. Обожаю это слово. Рухнула там, где его услышала. Блаженно закрывая глаза и вытягивая гудящие ноги. У меня вскрылись мозоли, чешется пятка, общая депрессия и что-то колет на спине. Постоянно. Чем не повод для счастья?
– Марина. – От реки, журчащей неподалеку.
– У? – Не поднимая голову от корней дерева, на которых и валяюсь.
– Нужны дрова. Вирх пойдет на охоту, а я буду готовить. Давай быстрее.
Гм… поднимаю вверх указательный палец и колдую нам вязанку дров. Что-то глухо стукнуло и все стихло.
– Ну как? – Лежу в той же позе. А потому не вижу эффекта. Тишина.
– Хорт! Молчание.
– Ты дрова получил? – Встать, что ли?
– Хорт!!!
– Не кричи. – Спокойно. – Сейчас я его достану.
Голос Вирха узнала сразу. Не совсем поняла смысл фразы. Кое-как сажусь, оглядываюсь по сторонам и вижу неплохую гору дров, сваленных у воды. Из-под них виднеется сапог охотника, за который вампир в данный момент и тянет, стараясь действовать аккуратно.
Вскакиваю и кидаюсь ему на помощь. Немного неуклюже и нервно, но очень искренне. Больше всего я волновалась, что охотник теперь на меня обидится.
Охотник обиделся. Сидит –вправляет челюсть, составляет из бревнышек будущий костер. Сижу рядом и уныло соображаю, как бы еще извиниться, чтобы снова не послали.
– Мм… ну-у…
Тяжелое молчание. Надо разрядить обстановку. А то у него явно нервы. Нельзя же с настолько серьезным видом выкладывать эту ерунду аж четверть часа подряд.
– Хочешь песенку? – Даже не покосился. Во всем его виде проскальзывает одна единственная мысль: «Я смогу это вынести».
– Вот, послушай: – Набирая в грудь воздух и мягко улыбаясь
Сердце сжимается. Слезы текут. Не получается – Снова зовут.
Не поддается Кричит и визжит. Снова придется Сталь раскалить.
Охотник прислушался – хмурится, пытаясь понять смысл. Продолжаю:
Что это? Как это? Встал и пошел. Грудь разодрали, Сломали плечо.
Пусто в глазницах. Беспалая кисть. Но он уходит… А ты – помолись!
Брови застыли на середине лба. Рот приоткрыт, но меня так ни о чем и не спросили.
Откашлялся, отвернулся, сказал: «спасибо.»… Э-э…, а за что? Сказал – я его ободрила. Он понял, что могло быть и хуже. Довольно улыбаюсь и радостно киваю. Охотник же почему-то отворачивается, косясь на котенка и сжимая зубы.
– А что сразу я? – Угрюмо. Мурз. – Она всегда такая, если ты не знал.
– Какая? – Насторожено. Я.
