Сергей Панарин - Харри Проглоттер и Ордер Феликса
— Почту за честь.
— Итак, аккумуляция. Тут ничего сложного. Как нырять под воду, набрав полные легкие воздуха. Встань ровно, ноги на ширине плеч…
Дуб оказался прирожденным учителем. «Подаван» Проглоттер за полчаса освоил батарей-будо. Теперь он в любой момент располагал нехилым запасом магии, а атлант утверждал, что по мере самостоятельных тренировок емкость Харриного аккумулятора возрастет на порядки.
— Ты очень способный подаван, юноша Харри. И весьма перспективный маг, — закончил занятия островитянин. — Оставайся, мальчик, с нами, а? Будешь нашим королем. Топ-Манагером пророчу тебе стать, хотя будущее и сокрыто за туманными жалюзи неизвестности. Искра твоей судьбы ярка.
— Спасибо вам, Дуб, — поклонился Проглоттер, перенимая тон учителя. — Но ныне моя искра должна зажигать в другом месте.
Атлант долго смотрел в глаза Харри.
— Да, твоя судьба пока не с нами, — признал джедай. — Захочешь — позже отыщешь меня, и мы продолжим. Да пребудет с тобой Великая Сила.
— И вам того же, — ответил Проглоттер.
Дуб зашагал к городу-саду.
В голову мальчика пришла мысль «Вот же прикол. Попал в Атлантиду, а встретил джедая. Шиза какая-то». Он кинул взгляд на висячие сады.
— Ну, по музеям ходить некогда, — сказал себе
Харри, откупоривая Хотябыча.
— Слушаю и исполняю, мой повелитель — бодро заблеял старый джинн.
— Поедем-ка в Инку-Батор, столицу Эквилимонголии.
— Горе мне, неумелому, — всплакнул Хотябыч.Несчастье мне, слабому..
Проглоттер начал верить в приметы. Он побоялся назвать Стоунхрендж, поэтому поступил неожиданно.
— Тогда хотя бы в дуремаркет, где я тебя и купил, горе горькое, — загадал маг и сунул фигу в карман.
Джинн расправился с волоском.
Харри утонул в волне базарного шума криков зазывал, споров торгующихся, скрипа ломящихся от товаров прилавков, стука колес корзин-тележек. В глазах зарябило от цветового бедлама. В нос ударила смесь запахов — от тончайшего аромата свежей выпечки до несносной вони несвежей рыбы.
— Найду западные ворота и вперед — обрадовался Проглоттер.
Глава 8
Мы эту проблему решили в узком кругу ограниченных людей.
А. Г. ЛукашенкоРеспублика Добра управлялась взвешенно, разумно, грамотно. До тех пор, пока не наступал кризис. Привыкшие к размеренному быту начальники терялись перед мало-мальски серьезной угрозой.
Тогда свое веское слово говорил так называемый Первый и последний отдел, сокращенно ПИПО.
Здание ПИПО располагалось в столице Республики, городе-герое Эгрегорске.
В просторном фойе отдела рдело мозаичное панно, изображающее бой белого мага с черным. Наш поединщик, естественно, имел неоспоримое преимущество. Над сражением помещался известный лозунг, который Когда-то неверно поняли шмуглские адепты раскулачивания и коллективизации «Добро должно быть с кулаками».
ПИПО работал на острие конфликтов, разруливая критические ситуации старыми добрыми силовыми методами. Однако деятельность отдела не ограничивалась мелкими точечными ударами. Его сотрудники наладили на территории Республики Добра систему правоохранительных и левосберегательных структур.
Было в ПИПО и научное подразделение, знаменитое в ограниченных кругах революционными разработками наподобие робота под кодовым именем Эксперимент. Эксперимент, или экспериментальный илиционер, был нашим ответом американскому Робокопу.
Возглавлял ПИПО престарелый генерал Кларк Эгегейбл, ветеран колдовских войн с Империей Зла, кавалер ордена «За прекрасных дам», энергичный старик, любящий порядок и чтобы смирно. По свидетельствам сослуживцев, он путал опорос с купоросом, Онассиса с ананасом и дромадера с дармоедом. Зато брал на себя любую ответственность, скорее всего, просто не понимая, что вокруг него творится.
Любимым детищем генерала Эгегейбла было подразделение «Эльфа» — отряд молниеносного реагирования. «Эльфой» непосредственно командовал майор Дюжекрут Наворочинг, фигура одиозная, многим чиновникам Республики весьма неудобная. Багроволицый, дымящий, как паровоз, вонючими сигарами, Наворочинг мог чуть ли не с боем ворваться на заседание парламента и потребовать прибавки к жалованью спецназовцев. А мог и в президента пальнуть, но как-то не рассматривал такой возможности.
Кларк Эгегейбл вызвал любимого подчиненного. Майор вошел, чеканя шаг.
Генерал сидел за рабочим столом. В углу стояло знамя Республики, над креслом висел портрет птицы Феликс. В серванте стояли ряды всевозможных игрушечных солдатиков разных эпох и родов войск.
— Садись, Дюжекрут, — пригласил Эгегейбл. Чуют мои фибры, грядет заваруха. Сейчас позвонили слизняки из правительства. Просят как-то ускорить решение проблемы чертовой магии, растудыть их в код вечности. Что скажешь?
— Надо закинуть роту-другую в самое пекло астрала. Бойцы толковые, хитрые, что-нибудь придумают. С ними пяток первоклассных спецов-агентов.
— Ха, наши парни против астральной нечисти, то есть интеллект против волшебства, — генерал потрепал себя за седую бакенбарду. — Пошли роту, не больше.
— Да, и трех оперативников! — наклонился над столом Дюжекрут, с полуслова понимающий шефа. Помните миссию в Антарктике?
— В Арктике.
— Какая разница? Восстание леденцов было подавлено всего тремя моими ребятами, несмотря на то, что один из них девка.
— Да, кстати… Наличие в составе дамочки… Оно не влияет на морально-боевой дух подразделения?
— Никак нет, скорее, наоборот, — доложил майор.
Генерал откинулся в кресле, принимая философский вид.
— Тут, растудыть тебя во все инстанции, штука скользкая. Любовь — это тебе не картошку ломом чистить, тут все гораздо сложнее… Ах да, продолжай.
— Как раз ее и пошлем. Она лучшая. Спецагент Гобли Малфой. Грациозна, как тигрица. Опасна, как ведро цианистого калия.
— Наш человек! Действуй, Дюжекрут. Пусть она там всем начистит, растудыть их в третью степень.
Майор Наворочинг встал, отдал честь и промаршировал вон.
— Гобли, — по-отечески тепло произнес он десять минут спустя, приобнимая спецагента за плечи.
Малфой сразу поняла предстоит смертельно опасная миссия.
— Тебе, цыпочка моя, светит убийственно сложное задание, проходящее по нашей внутренней классификации под литерой «п». Ты можешь не вернуться, — майор затянулся и выдохнул едкий дым. — Ну, безусловно, дадим льготы семье. Компенсацию твоему любимому хомячку. Памятник поставим на Родине. Правда, секретный… невидимый…
— Не томите, сэр.
Наворочинг смутился, но тут же вернул себе маску сурового вояки.
— В общем, слушай приказ. Углубиться в инферно, выяснить, кто или что стоит за пропажами гражданского населения и волшебной энергии, вернуться. Третья часть задания элективна, то есть не обязательна к исполнению в случае смерти. С собой возьмешь этого, кента… ну, кентавра. Как его? А! Кобылинса! И какого-нибудь гнома, того же Стульча. Плюс рота прикрытия. Вопросы?
— У камикадзе нет вопросов, сэр, — зычно отчеканила Гобли Малфой. — Служу добру, а зло караю!
— Служу добру! — рявкнул в ответ майор.
Гобли нажала кнопку общей связи на браслете-передатчике и скомандовала
— Кобылинс, галопом ко мне! Стульч, такая же ботва!
Кентавр и гном явились через полминуты, причем коротышка прибыл первым.
— Солдаты Республики! — патетически возопила
Малфой, всматриваясь в лица подчиненных. — Мы на войне. На не начавшейся войне против неясно кого. Нам поставили задачу погибнуть, но не сдаться нырнуть в инфернет, чтобы никогда не вынырнуть. Судьба добрых людей в наших руках. Не посрамим?
— Ноль проблем, — буркнул гном.
— Я протестую! — воскликнул кентавр.
— Кобылинс, ты мне тут демократию не разводи, — процедила сквозь зубы Гобли Малфой. — У нас армия, а не палата психлечебницы. Мы должны отстоять идеалы нашей Республики. Даже ценой жестокой диктатуры и кровавых репрессий. Что ты морщишься? Да, я знаю, ты работник компьютерного отдела. Не тебя первого из компьютерщиков в полевые агенты переводят. Ни с хрена… Так что кончай бить копытом, не в стойле. Выступаем через два часа.
— Будет сделано. Голуму одеться — только подпоясаться, — постарался не падать духом Стульч.
— Мясники, — презрительно бросил Кобылине, цокая в свою комнату за вещами.
Такова планида солдат. Что нам остается делать? Безумству храбрых поем мы песню. Уму трусливых стихи слагаем…
Гобли Малфой прижала к груди фотографию юноши, в которого была влюблена. Пауль Артефриз… Самый молодой миллионер в мире шмуглов. «Ему, скорее всего, и не расскажут, как я погибну», — опечалилась девушка. Смахнула слезу. Суперагенты не плачут.
Глава 9
Надежда — хороший завтрак, но плохой ужин.
Ф. Бэкон…а ужин отдай врагу.
