Елена Лобанова - За Пределом
— Выползень, а ты не слишком… сурово обращаешься с будущей матерью? Они, матери, в этот период ранимее самых ранимых. И нервные.
— Озерный, не трави душу. Ты просто не понимаешь — стоит с самого начала уступить — всё! Она сильная — переживет. Для девы главное — Обряд. Сейчас начнут мерить все эти платья, ожерелья… к вечеру уже будет веселиться.
— Да? Будет, думаешь? — Тиалас неплохо знал Элермэ и сомневался.
— Точно. Вот, если бы я выказал слабость, стал, смешно сказать, просить или, хуже того обещать… Ты обещал Лаариэ, что «больше не будешь»? По глазам вижу — да. Вот, если бы я так поступил, то Элермэ бы точно сбежала. А так — мстить будет. — Амалирос дернул Светлого за плащ и оскалился. Маска надменности сползла, как и не было. — Ты же сам предлагал нескучно жить. Помнишь, в том, своем наглом личном послании? Пользуюсь твоим советом. Как только заработает план с Властелином, развлекаться больше будет нечем. Твоя Прекрасная подданная полюбила меня за силу, наглость и… некоторую необычность. Придется соответствовать. А вот с багрянкой… Я даже знаю, что она сделает. И не подкопаешшшься!
— Весть пошлет? Тогда точно — не подкопаешься. Лаариэ Весть примет, каналы поставки водорослей перекроет… Есть только один способ противодействия. — Тиалас зачерпнул воды из фонтана. — Холодная, прелесть какая! Только обещай, что не озвереешь. И не устроишь безобразную драку. Да, и не попытаешься найти заговор. А то я тебя знаю. И вот еще что — условие: водоросли тебе — даром, мне — даром багрянку. А лучше — сам способ изготовления. Вот тогда они будут слать Вести. А мы будем пить багрянку. В любом месте. Порознь и вместе. Поэтично?
— Интригующе поэтично. А раньше что? Не было такой возможности? — Амалирос не верил во внезапные гениальные планы. Особенно, если Светлый выглядит смущенным и начинает говорить почти стихами.
— Лаариэ…
— А-а! Понял. Сегодня великий день пробуждения мужского самосознания… Хорошо. Обещаю. Руки, ноги и ребра друг другу ломать не будем. Рецепт изготовления получишь. Ну, и как ты планируешь переправлять сырье? Да, кстати, обещай, что и ты проявишь всю свою Светлую выдержку и не попытаешься оторвать мне… «щупальце». Так что пошли вниз. От воды подальше. Какая у меня оказывается проблемная Спутница Жизни… Хоть не пей. Воду.
Элермэ размышляла под восторженные охи и ахи счастливой Матери Повелителя Фиритаэ.
Светлую крутили как куклу, что-то где-то закалывали, что-то где-то подшивали. Краем уха она слушала, что ей говорят и даже кивала вовремя. А иногда и отвечала. Конечно, она — умница. Конечно, она приняла верное решение вернуться. Еще бы — Фиритаэ счастлива: её младшего сына Аэрлиса скоро выведут на средние уровни… А Амалирос — тварь подгорная. Но это она и раньше знала. Такого телегой не переедешь и табуном не затопчешь — сбежит, потом вернется и сделает гадость. Очень сильная тварь, потому что. Хоть следуй советам Вайолы: бить спящего. В принципе, это сегодня и было сделано. Не совсем в том самом смысле, но все же… К встрече не подготовился, за безобразное поведение не извинился, спит с… где с кем падает там и спит. Редко, конечно, но — не приятно.
Несколько утешил план курятника в детской — глупо, но показательно. Значит, не такая уж и тварь. То есть, выползень вполне домашний, но хочет казаться диким и буйным. Учтем. Лаариэ Весть получила. Водорослей для изготовления настойки больше в Темных Владениях не будет. Вся имевшаяся багрянка отправилась в озеро. Интересный у воды цвет получился — розоватый. Мерзкий. Но, судя по тому, что Элермэ по этой воде прочитала о вчерашнем разгуле — правильный цвет. Бедный Ар Намэль — чуть не утопили. Вот никогда бы не подумала, что Озерный Владыка может участвовать в приступах Темного веселья. Универсальные… Одинаковые! Опять Вайола вспоминается — все мужики жеребцы… И только один — Выползень.
Черное платье для Обряда — это слишком. Может, с белыми волосами Темных это и выглядит неплохо, но она-то со своими черными будет как ворона. Ворона в белых тарлах. Ну и ладно. Пойдем как на казнь. Отомссстим. По-Светлому. Сейчас нужен покой и только покой. Вот так и отомстим. Тоска Озерная. Прием хороший. Работает безотказно. Ни слез, ни истерик, ни скандалов. Искреннее, ну ладно — почти искреннее Светлое безразличие, усталые вздохи и мечтательный взгляд, устремленный в потолок, любого доведут до бешенства за месяц, а уж подозрительного Темного — и того раньше. Больше всего Амалирос терпеть не может, когда его недостаточно высоко оценивают.
Он думал, что своим веским словом закончил «скандал»? Да еще ничего не начиналось. Братья за Пределом? Он забыл, что в Озерном Краю живет великий живописец Нальис… Напомним. Пусть Выползень покупает за тарлы «Ручьи» и «Водопады», а вот портреты, которые рисует брат, он никогда не видел. «Портрет Неизвестного в синем плаще» был её детской любовью… лет на двадцать. Жаль, что такая красота существует только в воображении художника. Обязательно надо попросить Отца прислать её личные вещи. И портрет, конечно. Если Амалирос не перестанет вести себя как выползень, портрет можно будет поставить на видном месте. Если начнет командовать — повесить в спальне. Ну, а если будет упрямо стоять на своем, то придется пойти на крайние меры — спрятать полотно. Так, чтобы он его «случайно» нашел. Приступ бешенства — гарантирован. Немедленно заподозрит в тайной страсти. Ну, и совсем жестоко — повесить их рядом: его картину «Амалирос душит сам себя» и «Неизвестного». Очень контрастно получится. Во всех смыслах.
Элермэ представила себе такой «удар» по всем жизненно важным точкам самолюбия Амалироса и решила, что до такой крайности все же… наверное, не дойдет.
Правители сидели на резных скамьях, которые занимали почти всю небольшую нишу на одной из площадок тайного бокового коридора. Тиалас понимал, что этот ход — очень личный. Повелительский. Кое-где в стенах, которые они миновали, были задвижки, расположенные на такой удобной высоте, что сомневаться в их назначении не приходилось — открыл, посмотрел, увидел много нового. Боковые ответвления наверняка вели дальше и глубже и имели такое же важное государственно значение. Не исключено, что Великие Открывающие Правящего Дома опутали своими ходами жилища всех подданных. Интересно, сколько стоила бы карта этих ходов… Впрочем, эта карта скорее всего стоит столько же, сколько голова Амалироса. Потому что она — там. Вот оно — хваленое священное право на уединение. От такого Выползня уединишься, как же. Надо будет обратить внимание на толщину стен между комнатами в Посольских покоях. Если Темный… собрат «поместится» там хотя бы боком, значит — ходы есть. Вот и пойми его: то ли это такое доверие, то ли намек. Скорее намек — в одиночку бродить по паутине коридоров можно вечно. А вечность без еды и воды — величина сомнительная. Вильнет Темный в боковой проход и выйдет где-нибудь у себя в спальне… А Светлый останется изучать местные породы камня. Это если Амалиросу за секрет багрянки не гарантировать некое водное растение — много и задаром. Все-таки местная подозрительность заразна…
— Ну, Тиалас, хватит стены созерцать и сидеть с таким благородно-возмущенным лицом. Что ты рассчитывал здесь увидеть? Такая вот у нас разумная Темная предусмотрительность — все всегда знать, чтобы везде успеть. Или ты и правда думал, что извивающиеся ходы между Домами на всех уровнях проложены для того, чтобы было где пройтисссь подольше? Посамовыражаться на более протяженных стенах? Одно другого не отменяет, конечно. Но то, что видишь, Озерный, существует для того, чтобы я, как и мои глубокоуважаемые предки, всегда мог добраться по прямому проходу туда… где меня не ждали так рано. Именно так я застал врасплох своего милого «дядю». Решил не тратить время, прорываясь сквозь его сторонников. Слишком кроваво. И не счел нужным извещать его о своем приходе, раздвигая камень через несколько уровней. Громко и неэффективно. А так… Убийца моего Отца, собравший вокруг себя почти что армию, чувствовал себя защищенным. В собственном Доме. И отправляясь в свою туалетную комнату, совершенно не подозревал, что я стою у него за спиной в таком вот коридоре. Смотрю и решаю — дать ему доделать или не дать то, за чем он туда пришел. Или в бассейне утопить. Решил не дать. Я тогда был молод и тороплив. Хотел ему руками голову оторвать… но принял правильное решение — подождать пока туда же еще кто-нибудь не придет… — Темный вальяжно развалился на лавке и прикрыл глаза. Похоже, воспоминание доставляло ему ни с чем не сравнимое удовольствие.
— Выползень, у вас что, принято беспокоить в таком… месте?
— Нет, конечно. Но у нас принято беспокоиться. Если кто-то не так давно прикончил отца Повелителя и собирается занять Кресло в Зале Совета, то это очень востребованная персона. Надо же предварительно пойти и убить меня! И вот эта персона уединяется в известном месте и долго не возвращается. В таком случае, нервные заговорщики обычно начинают искать своего предводителя. И точно зная, где искать, очень быстро его находят. Или то, что от него осталось. От «дяди» осталась голова. Я считаю, что поступил изящщщно. Поднял камень пола, сомкнул на шее родссственничка, так, чтобы ему голову отрезало, а потом выровнял пол. Качессственно выровнял. Воссоздал, так сказать, первоначальный вид. Представь себе, как удивился его брат, когда пошел искать моего «дядю», а нашел только его голову. Неплохо по нужде сходил, да? Нетипично. Обычно при этом теряют… гораздо меньше. Конечно, он был удивлен. Сильно. Вот ты бы что подумал? Если у тебя посреди комнаты, не самой проходной в доме, лежит голова?
