Терри Пратчетт - Патриот
— О, бог у них общий, сэр. А поводом для ссоры послужило слово в их святой книге. Эльгарибцы утверждают, что оно переводится как «бог», а по мнению смелийцев — как «человек».
— А что, эти вещи можно перепутать?
— О да, в их письменности эти слова отличаются одно от другого лишь крошечной точкой. И некоторые полагают, что это не точка, а, гм, пятнышко, оставленное мухой.
— То есть они вели вековую войну из-за какой-то мухи, нагадившей в книгу?
— Могло быть и хуже, — ответил Моркоу. — Окажись точка чуть левее — и слово уже значило бы «лакрица».
Ваймс покачал головой. «Иногда создается впечатление, что Моркоу знает все и вся. А я могу лишь попросить принести виндалу, — подумал он. — А потом оказывается, что это клатчское слово означает «обжигающий рот хрящ для идиотов-чужеземцев»».
— Если бы мы хоть немного больше знали об этом проклятом Клатче… — пробормотал он.
Сержант Колон заговорщицки постучал себя по носу.
— Я понял, сэр, врага, так сказать, надо знать в лицо, да?
— О, ВРАГА я знаю отлично, — возразил Ваймс. — А вот с клатчцами не слишком хорошо знаком.
— Командор Ваймс?
Все взгляды устремились на вошедшего. Глаза Ваймса сузились.
— Так, попробую догадаться: ты человек Ржава — правильно?
— Лейтенант Шершень, сэр. — Юноша неуверенно переступил с ноги на ногу. — Э-э… Его лордство послал меня узнать у вас: не будете ли вы и ваши старшие офицеры так любезны, чтобы прибыть сегодня во дворец в удобное для вас время, сэр?
— В самом деле? Он так и выразился?
Лейтенант решил, что честность — лучшая тактика.
— Вообще-то он сказал: «Пусть Ваймс со своей шайкой явится сюда незамедлительно», сэр.
— Ах, даже так? — переспросил Ваймс.
— Дзынь-дзынь-подзынь!!! — победоносно пропищал голосок из кармана. — Время — одиннадцать час ноль-ноль мин!
Дверь отворилась еще до того, как Шнобби успел постучать. На него смотрела низкорослая плотная женщина.
— Собственной персоной! — рявкнула она.
Шнобби так и застыл с поднятой в воздухе рукой.
— Э-э… ты ведь госпожа Торт?
— Да, но деньги вперед!
Рука Шнобби отказывалась опускаться.
— Э-э… и ты предсказываешь будущее?
Некоторое время они смотрели друг на друга.
Госпожа Торт пару раз двинула себя в ухо и прищурилась.
— Пропади все пропадом! Опять оставила предвидение включенным!
На секунду ее взгляд затуманился — в уединении своего внутреннего мира она проигрывала недавнюю беседу.
— Ну что ж, с этим мы, пожалуй, разобрались. — Бросив взгляд на Шнобби, она фыркнула. — Так и быть, заходи. И поаккуратнее с ковром — он только что из чистки! Могу уделить не больше десяти минут: у меня капуста на плите.
Она провела капрала Шноббса в крохотную приемную. Значительную часть помещения занимал круглый стол с зеленой скатертью. Посреди стола Шнобби увидел хрустальный шар, на котором восседала розовая вязаная баба в платье с кринолином.
Госпожа Торт жестом пригласила Шнобби за стол. Тот послушно сел. По комнате плыли волны капустного запаха.
— Один тип в трактире рассказал мне про тебя, — пробормотал Шнобби. — Сказал, ты вроде как медиум.
— Может, ты просто расскажешь мне о своей проблеме? — осведомилась госпожа Торт. Снова прищурившись, она вгляделась в Шнобби и абсолютно уверенно (что было связано не столько с предвидением, сколько с элементарной логикой) заявила: — То есть с какой из своих проблем ты желаешь разобраться?
Шнобби поерзал.
— Э-э… это, как бы сказать, немного… интимно. Сердечные дела, вроде как.
— То есть это связано с ЖЕНЩИНАМИ! — осторожно уточнила госпожа Торт.
— М-м… надеюсь. А с кем еще это может быть связано?
Госпожа Торт заметно расслабилась.
— Я просто хотел узнать, познакомлюсь ли я с кем-нибудь, — уточнил Шнобби.
— Понятно, — протянула госпожа Торт, пожимая лицом. Впрочем, не ее дело указывать людям, на что им лучше спускать свои деньги. — Что ж, есть будущее за десять пенни. Быстрый обзор. И есть за десять долларов. Глубокое погружение.
— За десять долларов? Но это больше чем недельное жалованье! Мне лучше за десять пенни.
— Очень мудрое решение, — одобрила госпожа Торт. — Давай свою лапу.
— Руку, — подсказал Шнобби.
— Ну да, так я и сказала.
Где-то с минуту госпожа Торт изучала ладонь Шнобби, стараясь по возможности ее не касаться.
— А ты будешь завывать, закатывать глаза и все такое? — полюбопытствовал Шнобби, полный решимости получить все, за что заплатил.
— Мне показуха ни к чему, — не отрываясь от своего занятия, ответила госпожа Торт. — Вся эта ерун…
Вглядевшись в изучаемый объект попристальнее, она бросила на Шнобби внимательный взгляд.
— Ты этой рукой частенько пользуешься?
— Что-что?
Содрав с магического шара кринолиновую дамочку, госпожа Торт уставилась в таинственные глубины. Через некоторое время она покачала головой.
— Не знаю… впрочем, так и есть… ну да. — Прочистив горло, она заговорила более подобающим пророчице тоном: — Господин Шноббс, я вижу тебя в каком-то жарком месте, окруженным смуглыми девушками. Все выглядит немного заграничным. Девушки смеются, шутят с тобой… более того, одна из них только что подала тебе напиток…
— И ни одна не кричит, не ругается? — удивленный и зачарованный чудесной картиной, спросил Шнобби.
— Кажется, нет, — не меньше его зачарованная, ответила госпожа Торт. — Вид у них вполне довольный.
— А ты там не видишь никаких… магнитов?
— Каких-таких магнитов?
— Сам не знаю, — признался Шнобби. — Но, думаю, если бы ты их увидела, то наверняка узнала бы.
Будучи дамой морально устойчивой и чуждой всяких соблазнов, госпожа Торт тем не менее мгновенно уловила направление, в котором двинулись мысли Шнобби.
— Некоторые из девушек… можно сказать, ню, — намекнула она.
— Да? Отлично. — Выражение лица Шнобби не изменилось ни на йоту.
— Если ты понимаешь, о чем я…
— Отлично. Да. Ню. Прекрасно.
Госпоже Торт ничего не оставалось, кроме как сдаться. Шнобби отсчитал оговоренные десять пенни.
— И это произойдет скоро? — спросил Шнобби.
— О да! За десять пенни я не могу себе позволить заглядывать слишком далеко.
— Смуглые девушки… — задумчиво повторил Шнобби. — Да еще и ню. Есть над чем поразмыслить.
После его ухода госпожа Торт вернулась к своему магическому кристаллу и продолжила просмотр, теперь уже из чистого любопытства. Сеанс потянул на все десять долларов, зато по его завершении госпожа Торт хихикала чуть ли не до самого вечера.
Ваймс был лишь наполовину удивлен, когда двери в Крысиный зал отворились и его взору явился длинный стол, во главе которого восседал лорд Ржав. Патриций отсутствовал.
О да, Ваймс был лишь НАПОЛОВИНУ удивлен. То есть на некоем поверхностном уровне мелькнула мысль: это, мол, странно. А казалось, этого человека даже тараном не сдвинуть с места. Но в глубине, во мраке, куда редко проникает солнечный свет, зародилась другая мысль: НУ КОНЕЧНО ЖЕ. В такие времена люди навроде Ржава всегда поднимаются наверх. Это как если помешать палкой в болотной жиже. Самые большие пузыри сразу всплывают на поверхность, и начинается такая вонь, что впору затыкать нос. Однако он отдал честь и осведомился:
— Так, значит, лорд Витинари в отпуске?
— Лорд Витинари сегодня вечером сложил свои полномочия, Ваймс, — ответил Ржав. — Временно, разумеется. На период чрезвычайного положения.
— В самом деле?
— Да. И должен добавить, он ожидал с твоей стороны некоторого… цинизма, а потому специально попросил меня вручить тебе вот это письмо. Как видишь, письмо запечатано его личной печатью.
Ваймс посмотрел на конверт. Нет сомнений, присутствует официальная восковая печать, однако…
Его взгляд встретился со взглядом лорда Ржава, и по крайней мере это подозрение рассеялось. Люди типа Ржава придерживаются своеобразного кодекса чести, согласно которому некоторые вещи считаются НЕБЛАГОРОДНЫМИ. То есть можно владеть целой улицей битком набитых доходных домов, в которых люди живут как тараканы, а тараканы — как короли, и в этом нет ничего плохого; но при всем при том Ржав скорее умер бы, чем снизошел бы до подобной подделки.
— Понятно, сэр, — произнес Ваймс. — Я еще нужен?
— Командор Ваймс, я должен попросить тебя заключить проживающих в городе клатчцев под арест.
— На основании какого обвинения, сэр?
— Командор, мы на грани войны с Клатчем. Ты понимаешь, что из этого следует?
— Никак нет, сэр.
— Речь идет о шпионской деятельности, командор. Даже о саботаже, — добавил лорд Ржав. — Говоря откровенно… В городе предполагается ввести законы военного времени.
