Виталий Бодров - Кровь Титанов. (Тетралогия)
Некромант осторожно вытащил из мешочка еще одну руну. И громко выругался, помянув грязно всех Духов (которых тупицы зачастую считают богами и демонами), которых только смог вспомнить. Руна, «Хас», последняя из рунического алфавита заморского Алькретона. Означает «ничто». Когда Хас выпадает, гадание прекращается. Будущее закрыто.
Как неудачно! Вот теперь думай, что бы это значило. А чтобы лучше понять, еще глоток...
Тубарих неожиданно понял, что всерьез расстроен неудачным гаданием. Расстроен, и разозлен. А это уже плохо. Некромант — не Маг Стихий, с чувствами у него утекает с таким трудом собранная Сила. Любовь, страх, гнев, ненависть, радость — различий нет. Чем сильнее эмоции, тем больше Силы теряешь. Нет, так не пойдет. Немедленно успокоиться, отвлечься как-нибудь. Что бы такое придумать?
Можно вот в подвал пыточный зайти. Некромантия — особая наука. Силу некроманту дает чужая смерть. И чем она мучительней, тем больше Силы он получит. Чужая боль — лакомый кусочек для адепта магии Смерти.
Да, мысль хороша. Чары совсем его опустошили. Пленник всего один, много с него не возьмешь, но сколько ни есть — больше, чем ничего. Вот еще глоток — и вниз. Впрочем, куда спешить? Можно и кувшин допить, пленник подождет.
Тубарих отставил кружку и приложился к горлышку кувшина. Дернул за веревку звонка.
Слуга явился сразу же. Живой слуга, человек. Не хватало еще, чтобы зомби за пивом бегали. Тупые они, тупые и неловкие. И воняют. Зомби ведь — как же по-другому?
— Ступай в подвал, передай, чтобы пленника приготовили, — распорядился некромант.
Шустрый слуга тут же исчез. Хорошо он лакеев вышколил, ничего не скажешь. Пуще смерти его, Тубариха, боятся. Слова не скажет — вообще, не то, что лишнего. И правильно. Не хватало еще, чтобы слуги с ним болтать начали. Хотя иногда бывает скучно. Захочешь поболтать с живой душой (мертвые, они не болтливы, это даже некроманту не изменить), вызовешь такого вот болвана, а у него на языке только «Да, Господин» и «Нет, Господин». Тьфу!
Появился перепуганый слуга. Явно с недоброй новостью. Раньше подобных вестников вешали на воротах. Или варили в масле.
— Господин... Пленник... того...
— Что «того», болван? Говори яснее!
— Того... Помер.
— Как — помер? Кто пытал? Говори, тварь!
— Никто. Вены на руках перегрыз.
— Так. Еще более увлекательно. Как же он до них дотянулся, интересно? И еще мне интересно, какой покойник его связывал. И надзирал за ним. Говори!
— Я... не могу знать, Господин! Стражники и пыточных делов мастера... Они ж мне не скажут! Нипочем не скажут, Господин!
— Ничего. Мне скажут. Быстрее даже, чем спрошу. Ладно, иди.
Некромант был в ярости. Лакомый кусочек Силы проскользнул между пальцев, ушел к Черной Леди. Сам ушел, без его, Тубариха, помощи. Ну, ничего. Давай успокоимся, не так уж все страшно. Кто-то за это ответит... и займет место покойного. На столе пыток.
Некромант улыбнулся. Так или иначе, он свое получит.
Глава VIII.
Ларгет проснулся поздно. Жаркое солнце давно миновало зенит, хотя к горизонту еще не клонилось. Впрочем, из юрты кагана его все равно не было видно. Чувство времени подсказывало юному магу, что время ближе к обеду.
«Да, Блин, погуляли», — подумал он, попробовав поднять голову. Голова тут же возмутилась, выразив свой протест резкой болью. Таль со стоном рухнул обратно на меховые шкуры, служившие в этих диких краях постелью. Кто упомянутые шкуры носил раньше, Ларгета в этот момент определенно не интересовало.
Вторая попытка подняться принесла определенный результат. Ларгет сел, изо всей силы упираясь руками в пол. Голова болеть не перестала, и в добавок начала еще и кружиться.
«Ничего себе похмелье, — подумал он. — Так ведь и откинуться можно!»
— Бол! — позвал он слабым голосом умирающего лебедя.
Ответом ему было молчание. «Неплохой ответ, красноречивый, — подумал Таль. — Он, часом, не помер? Или просто не может языком ворочать?»
Беспокойство за товарища подвинуло его на подвиг. Стиснув зубы и приказав голове не болеть (голова попалась совершенно неисполнительная), он все-таки воздел себя на ноги. Бол лежал в углу, все в той же сине-белой куртке, что и накануне. Тоже понятно — а где ему взять другую, если все шмотки остались в Школе.
— Бол, — позвал Ларгет снова. Друг не подавал признаков жизни.
Морщась от головной боли, он подошел к Болу. Реально оценив свои силы, Таль понял, что нагнуться не сможет никогда. Тогда он слегка пошевелил лежащее тело носком сандалии.
— Мееее! — дурным козлиным голосом завизжал Бол, вскакивая на все четыре ноги. В голова у Ларгета враз просветлело, и она отчего-то перестала даже болеть. Да не Бол это никакой, а натуральный козел! Не в смысле даже ругательства, хотя он тот еще козел, а смысле зоологии. С рогами, копытами и вонью настоящего козла.
От изумления Ларгет сел на пятую точку, широко открыв рот. Опаньки! Белая горячка — была первая мысль. Вторая — этот козел (в смысле ругательства) в козла перекинулся. И эту мысль Таль отбросил, хотя и не без труда. Нет, Бол, конечно, известный пакостник, но назло Талю превратиться в козла... Это как-то чересчур даже для него. Как, интересно, ему это удалось? Неужели водка так странно действует на способности магов? А как же шаман местный колдует тогда?
Тут мысли Ларгета переключились на шамана. А не его ли эти штучки, если задуматься и разобраться? Таль попытался задуматься. Получилось как-то не очень. Разбираться тоже не хотелось. Козел жалобно мекал, пытаясь выбраться из мешающей одежды. Ларгет в полной прострации наблюдал за его прыжками. Что там еще? Не пей, козленочком станешь? А не из водки ли было озеро в той сказке?
Ларгет почувствовал, что вот-вот рехнется. Но как раз в этом момент в юрту вошел ухмыляющийся Бол. Таль попытался сесть от изумления на пол, но обнаружил, что уже сидит.
— Скажи честно, ты козел или не козел? — спросил он.
— Ну, немножко, конечно, козел, — признал Бол. — Но не настолько, как тебе показалось.
— Блин, тормоз! Я чуть с ума не сошел! Идиотская шутка!
— Да ладно, хватит втирать. Откуда он у тебя, ум-то? И шутка вовсе не идиотская. Когда идиотская, не смешно.
— Мне и так не смешно! — Ларгет потихоньку успокаивался.
— Так я не для тебя и старался. Мне-то вполне смешно. Видел бы ты свою рожу!
— Ты думаешь, я ее не видел? — спросил Таль, успокаиваясь. — Каждый день бреюсь.
— Тогда мне не понятно, как ты до сих пор от смеха не помер. Тем более, когда бритва у горла. Нет, ну видел бы ты себя! Даже обидно, такой розыгрыш — и без зрителей.
— Вон тебе зритель, — кивнул Таль на козла, он уже мог оценить юмор ситуации. — Нет, ну как вы с ним все же похожи! Любой бы перепутал... А где вождь и шаман?
— В отъезде, — хихикнул Бол. — Ты все проспал, бедолага. Каган велел тебя не будить, и юрту не собирать. Дескать, пусть спит, а жилище свое потом заберем. Не последнее, маленько, я, говорит, шаман великий и богатый, да. Они же кочевники, сели на коней, юрты свернули, костры погасили — и уехали на фиг все.
— Сначала сели на коней, а потом свернули юрты и погасили костры? Ох, что-то знакомое! Слушай, а ты уверен, что ты не из племени?
— Это еще почему? — спросил Бол и попал впросак.
— Ну... ты тоже сначала делаешь, а потом думаешь. Если не забываешь, конечно.
— Клевета! — возмутился его друг. — Не было такого!
— Да миллион раз, — ядовито сказал Ларгет. — Не буду напоминать, ты все равно успел уже забыть. С памятью у тебя тоже как-то не очень...
— Хоть один случай назови!
— Хоть один? — Ларгет сделал вид, что задумался. — Ну, например, скажи мне, дружочек-перстенечек, ты спросил у этих дружелюбных ребят, в какой стороне тракт?
— Вот Блин! — выругался Бол. — Забыл!
— Угу. О том и речь. Торопился свои обноски на козла примерить.
— Твоя правда. Виноват. Дурак. Исправлюсь. Поумнею.
— Да ладно, — махнул рукой Таль. — Тогда ты перестанешь быть Болом. А на фиг мне нужен какой-то умный и скучный тормоз? Нет уж, оставайся собой. Я себя так умнее чувствую. Тебя, кстати, как, похмелье не мучает?
— У меня не бывает похмелья, — гордо ответил тот. — Повезло мне с организмом. А тебя что, колбасит? Башка, небось, раскалывается? Шаман, тот просто руками разводил, первый раз, говорит, маленько вижу, чтоб молодой кумак столько выпить мог. А еще, мол, говорят, что молодежь наша ни на что не способна! Врут маленько, на все она способна, если столько выжрать может, да. Восхищался тобой, то есть.
