Леонид Каганов - Харизма
А у меня уже голова начинает кружиться. И я знаю, чем это кончается.
- Ник, - говорю, - дай мне пожрать чего-нибудь. Я голодный как собака, вот-вот в обморок грохнусь. Бутербродов каких-нибудь, сахара побольше, а лучше посерьезнее что-нибудь.
Ник кивает, открывает холодильник и начинает доставать еду. А я тут же начинаю ее хомячить за обе щеки. И попутно начинаю рассказ. Про канатную дорогу ему рассказываю, про когти, про следователя, про то, как по врачам ходил, про передачу вкратце, про бандитов, спецназ и как в город добирался. Ник слушал, не перебивал. То посидит на табуретке, то по кухне пройдется, то очередную тарелку борща из микроволновки вытащит и передо мной поставит. Полхолодильника я у него тогда сожрал, кажется… И рассказывал, рассказывал. А он только поглядывал мне в глаза изредка. Поднимет взгляд, а глаза у него белые такие, странные, зыркнет словно в самую душу и опять куда-нибудь вдаль уставится. Я рассказ закончил, а он все сидит, вдаль смотрит. Минута проходит, другая. Я нервно батон хлеба ломаю и ем куски.
- Ну! - говорю. - Не молчи! Хватит молчать. Скажи уже что-нибудь?
- А чего тут сказать? - говорит Ник. - Все ясно. Мне Ариша уже давно говорила. Может, ты этого сам еще не понял. И сам еще не переродился до конца. По крайней мере я надеюсь, что не переродился до конца.
- В оборотня? - говорю.
- Да нет, - говорит Ник задумчиво, и тон у него нехороший такой. - Не в оборотня. В беду ты попал, Лекса. Не знаю, почему это случилось именно с тобой. И как это случилось - тоже не знаю. Это уж тебе виднее, чем ты небеса прогневал.
- Ты давай это, не пугай меня. Что ты хочешь сказать?
- Видишь ли, какое дело, Лекса… В твоем теле в наш мир пытается войти Сатана.
- Опа, - говорю. - С чего это такие выводы?
- Это не выводы, - пожимает плечами Ник, - это правда. И всем уже понятно, только ты сам пока не хочешь себе признаться. А ты сам посуди.
- Ну а я при чем? А как же мне? А чего мне-то делать? Что ж мне теперь? Что теперь мне остается? Сто таблеток суицида?
- Тихо, тихо! Только вот без истерик! Ты пока это можешь контролировать. Можешь?
- Ну, могу. Типа…
- Вот и контролируй. А мы подумаем вместе с Аришей, как тебе помочь.
- Может, мне в церковь сходить?
- Главное - не суетись, - говорит Ник. - Обдумать надо. Может, не надо пока в церковь идти, может, как раз Сатана испугается церкви и сила его возрастет. Что ж ты мне сразу про это все не рассказал? Я ж говорил тебе - если что странное и необычное почувствуешь, сразу звони!
- Не до этого было.
- Ну вот видишь, как ты все запустил…
- Слушай, а это вообще как? Лечится?
- Все лечится, - говорит Ник. - Только думать надо.
- Ну, думай, - говорю. - Придумай что-нибудь! Ты друг мне или как?
- Я и думаю, - говорит Ник. - Давай я тебе вопросы буду задавать, а ты на них ответишь. Только честно! Идет!
- Ну давай… - говорю, а сам смущаюсь и чувствую, что краснею: кто его знает, какие вопросы он задавать будет?
- Вопрос первый и, пожалуй, самый главный, - говорит Ник. - Кто ты по знаку зодиака?
- Ой, - говорю. - Кажется, Рак или соседний, забыл кто. Там на стыке получается, одни девчонки одно говорят, другие - другое. Почему-то только девчонки такими глупостями интересуются.
- Это не глупости, - строго говорит Ник. - Просто ты ничего не понимаешь в этом. Когда у тебя день рождения? А в прочем, не важно, я и так вижу, что Рак. Да иначе и быть не могло.
- Почему быть не могло?
- Потому что. Не можешь ты быть, например, Козерогом. Иначе с тобой такого не случилось бы.
- Почему?
- Потому что Сатана не может вселяться в Козерога, неужели не понятно?
- Почему Сатана не может вселиться в Козерога? - удивляюсь я.
- Ты идиот или прикидываешься? - спрашивает Ник.
- А в чем дело-то?
- Потому что Козерог - это Иисус Христос!
- С какой это стати Иисус вдруг Козерог?
- А когда, по-твоему, у него день рождения?
- Ты спятил? Откуда, я знаю, когда у Христа день рождения? Этого никто не знает!
- Дурак или прикидываешься? А Рождество, Христово мы когда празднуем?
- А… - говорю. - Ну да. Извини, не сообразил. Седьмое января по новому календарю. Козерог, да?
- Однозначно Козерог. Поэтому Сатана и не может вселяться в Козерогов. И в тех, кто пришел в этот мир в год Обезьяны.
- А что, Иисус Христос родился в год Обезьяны? - удивляюсь я.
- А ты посчитай, посчитай, - говорит Ник. - Подели на двенадцать. Нулевой год - год Обезьяны.
- Я-то не в год Обезьяны родился, - говорю.
- А кто б сомневался! - отвечает Ник. - Тут все очень сложно. Я в молодости мистику изучал серьезно и магию. Там все как в программировании - очень логично и продуманно. Чуть какой сбой - и уже не срабатывает.
- Погоди, - говорю, - Христос-то не в нулевой год родился, а в первый. Вечно у программистов с нулем путаница.
- Погоди, погоди, погоди… - задумывается Ник. - Чего ты меня путаешь? Как это не в нулевой? Если считать, что…
- Короче, - говорю, - чего мне-то делать?
- Погоди делать. Тут понять надо, - говорит Ник. - Делать что-нибудь начнем, когда Ариша проснется. Она спец по этим делам, а я так, изучал немного. Пока надо суть понять. Давай я продолжу вопросы?
- Валяй.
- Вспомни тот момент, когда ты впервые почувствовал грань между собой и другими людьми?
- Да я всегда это чувствовал.
- О! - говорит Ник. - Это очень важно! И в чем твое главное отличие?
- Да в том, что я - это я сам. А окружающие - это уже кто-то другой. Чего тут думать?
- Тьфу, - говорит Ник. - Ты меня совсем не понимаешь. Что, кстати, тоже очень характерно. Ладно, переходим к следующему вопросу. Тебе снятся сны?
- Ну да, бывает…
- Тебе вот никогда не снилось такое, будто ты хочешь бежать, а ноги не двигаются? Или бьешь кого-нибудь кулаком, а кулак медленный-медленный и никакого вреда не приносит?
- Ой, - говорю, - было такое…
- Очень плохо, - говорит Ник. - Очень и очень плохо. Это как раз признак.
- Мне еще снилось, что я в лифте еду и лифт меня не слушается, не на те этажи едет. Я кнопки нажимаю, а он не слушается. И вообще чувствую, что он начинает ехать вбок, сквозь этажи. Или крышу пробивает и летит. Или в подвал проваливается.
- Не, это не к делу, - говорит Ник. - Такого про лифты я не читал. Это я по египетской книге цитирую, а там лифтов не было, как ты понимаешь. А ватные ноги - это серьезный признак. Почти колосс вавилонский. Теперь следующий вопрос, это уже простой тест на яркие проявления потусторонней силы. Готов?
- Ну, давай…
- Тебе никогда не хотелось попить крови?
- Крови?
- Крови, крови. Теплой, человеческой.
- Вот чего никогда не хотелось - так это крови. Мяса - да, хотелось. Однажды особенно, когда я сознание потерял от голода на съемках, ну, я тебе рассказывал.
- Человеческого, да? Человеческого мяса хотелось?
- Нет, конечно. Говяжьего. Свиного. В общем, любого.
- Любого - значит, и человеческого?
- Да нет, блин! Любого - значит, из любых съедобных мяс.
- Сырого?
- Ну, как вариант. А вот крови - фу. Не хотелось.
- Стоп! Давай разберемся! Здесь надо рассуждать логически. Ты готов?
- Ну готов, логически.
- Тогда рассуждаем. Тебе хотелось мяса, да? Но мяса без крови?
- Ну-у-у… Да. Крови не хотелось. Жрать хотелось.
- Значит, хотелось мяса без крови?
- Выходит, так.
- Значит - хотелось обескровленного мяса?
- Ну, выходит - да.
- Значит, тебе хотелось мясо обескровить? Чувствуешь? Обескровить мясо тебе хотелось!
- Не, - говорю. - Что-то ты меня путаешь. Как-то все не так.
- Все так, - говорит Ник. - Это логика, ничего не попишешь.
Я задумался. Действительно, помню, что хотелось мне мяса - теплого и вкусного, можно даже нежареного. Но вот крови не хотелось, было неприятно, что она капает на рубашку, пока я кусаю. Выходит, действительно мне хотелось обескровить мясо.
- Ну, выходит, что так, - говорю. - Хотелось мне обескровленного мяса. А самой крови - фу, даже подумать противно. Как представлю себе стакан крови, густой такой, красной, как томатный сок… фу. Мерзость! Даже думать не могу, тошнит.
- О! - говорит Ник. - Это вытеснение скрытых желаний. По Фрейду. На самом деле тебе хочется пить кровь, и желательно человеческую. Но это сатанинское желание входит в конфликт с твоим социальным сознанием, которое запрещает тебе и думать об этом. Поэтому желание скрывается глубоко в психике, а снаружи как бы инвертируется. Поэтому тебе так противна якобы кровь. Любой нормальный человек легко себе представляет стакан крови - ну, стакан и стакан, ну, кровь и кровь, как томатный сок. Что в этом такого? У нас организм наполнен кровью, это естественно. Но только тот человек, у которого внутри сидит жажда крови, глубоко скрытая жажда крови, вот тот как раз будет ее невольно подавлять и изображать, как его тошнит от вида крови. Понимаешь?
- Не, не понимаю.
- Объясняю еще раз. - Ник тремя короткими рывками вытаскивает из салфетницы одну салфетку и протягивает ее мне. - Видишь?
