Андрей Жвалевский - Девять подвигов Сена Аесли. Подвиги 1–4
– Как такое может быть? – спросил Браунинг.
– Загадка, – довольно сказал Гудвин. – Вероятность разгадывания 50%.
Дик Гаттер и мужественное решение
В ночь на 28 мая Дик Гаттер, глава Департамента Суеверий и отец небезызвестного Порри Гаттера, долго и шумно ворочался.
Ворочаться он начал еще за ужином, чем сразу привлек внимание своей супруги Мэри Гаттер. Однако на все наводящие вопросы, теоретические предположения, испытующие взгляды и поднятые брови Дик только стискивал зубы и принимался ворочаться еще сильнее. В конце концов министр довертелся до того, что был оставлен без сладкого. Но ведь не мог же он доверить даже жене страшную тайну, которой поделился с ним сам премьер!
Или мог? Гаттер прислушался к топоту кукушки из часов с кукушкой, и понял, что мог, еще как мог! Потому что куда уж дальше терпеть-то? Дик повернулся к Мэри и сказал:
– Хорошо, я все расскажу[98].
– А? Что? – встрепенулась супруга, которая уже успела задремать.
– Все, – твердо повторил Гаттер-старший, – И чтобы ни одна живая душа. Впрочем, мертвая тоже. Твоя прабабушка и при жизни не умела держать язык за зубами…
– Ага, – Мэри внимательно закрыла глаза и причмокнула, показывая, что готова слушать.
– Сегодня меня вызвал сам Квадрит. Вызвал и говорит: «Так мол и так, Дик. Ты мне симпатичен как маг и как лучший начальник Департамента Суеверий. Ты, говорит, можешь занять мое место. Только, говорит, береги себя». И знаешь, Мери, посмотрел на меня так.
Дик продемонстрировал, как. С потолка посыпалась штукатурка.
– Я, конечно, говорю тактично: «Так мол и так, я еще вас переживу». А Квадрит чихнул и говорит: «Так мол и так, это государственная тайна, и все такое. Но тебе скажу: завтра во время круглого стола в моем кабинете произойдет преступление. Вероятность, говорит, сто процентов».
Мэри всхрапнула.
– Ты меня слушаешь? – забеспокоился Дик.
– Так мол и так, – пробормотала миссис Гаттер.
– Вот именно, – подтвердил мистер Гаттер. – Так он и сказал. А потом и говорит: «Так что, говорит, ты уж лучше завтра отгул возьми или больничный. А то ведь, сам понимаешь…» И глаза такие страшные сделал. А у квадритовского страха глаза знаешь какого размера?
Дик показал, какого. На Мэри это произвело такое впечатление, что она повернулась на левый бок.
– Я тоже испугался. Но виду не подал. Говорю: «Так мол и так, странно это все как-то». А он: «Спасибо, дружище. Иного ответа я и не ждал. Идите». И пожал мне руку.
Гаттер пожал воображаемую руку с такой силой, что та хрустнула.
– Вот я и думаю – идти или не идти? Слышишь, Мэри? Мэри?
Дик потряс супругу за плечо.
– Да иди ты, – посоветовала она.
– Ну что ж. Гингема уже большая. Порри уже… средний. А я… А что я? Двум смертям в одной воронке не бывать.
Гаттер-старший мужественно вздохнул. Все равно после того, как его любимый «Маджестик Юнайтед» продали за бесценок какому-то чукотскому шаману, он не ждал от жизни ничего хорошего. – Я бы не пошел, – объяснил он жене, – но эти газетчики наверняка все разнюхают, а потом целую историю раздуют. «Дик Гаттер испугался дешевых прорицателей!», «Мистер Гаттер! А прогноз погоды вас тоже пугает?», «Трусливый Гаттер»… А мне еще в премьеры баллотироваться. Как думаешь?
– Так мол и так, – ответила Мэри.
– Может, и так, – согласился Дик, подумал еще немного и оглушил себя ударной дозой заклинания Рота-отбой!
Отец Браунинг, две штуки, орел и решка
Казалось, весть о гарантированном предотвращении преступления должна приободрить Браунингов. На деле же известие их озадачило. Полночи сыщики прикидывали и так и этак, но все равно получалась какая-то ерунда. Если преступление точно удастся предотвратить, как же оно сможет произойти? А если оно точно произойдет, что же они смогут предотвратить?
Следователи предприняли несколько попыток мозгового штурма: с артиллерийской канонадой, кавалерийской атакой, засадой, подкопом, взятием пленных и даже отходом на заранее подготовленные позиции. Тщетно. Дело кончилось тем, что один из Браунингов достал трубку и принялся набивать ее табаком.
– Не знал, что я курю, – щелкнул четками Браунинг.
– Я многого о себе не знал, – чиркнул спичкой Браунинг.
Какое-то время сыщики смотрели на клубы дыма, которые неуклонно заворачивались в знак вопроса.
– Делать нечего, – наконец вздохнул один из Браунингов. – Идем на дело и действуем по обстановке. Будем надеяться, что в последний момент меня озарит.
– Или меня, – кивнул другой Браунинг.
Браунинг нахмурился, но возразить не смог. Оба экземпляра великого сыщика в равной степени обладали умом, проницательностью и прекрасными душевными качествами. Поэтому озарить с одинаковым успехом могло любого из сыщиков. Как бы это ни было досадно второму.
– Думаю, нам следует разделиться, – сказал Браунинг, отгоняя досаду. – Чтобы не смущать участников преступления. Основной Браунинг будет все время на виду, а запасной Браунинг спрячется за портьерой и появится в критический момент…
– А это идея!
– Еще какая! Внезапное появление спутает планы преступника…
– Да нет, я про «Момент», – перебил Браунинга Браунинг. – Если все кресла заранее намазать клеем «Момент»… – То в критический момент преступник не сможет сдвинуться с места…
– И не треснет премьер-министра кирпичом по башке! Ура!
– Или можно приклеить кирпич! Я отвлеку внимание, все отвернутся в сторону, преступник схватится за кирпич, вы выскочите из-за шторы…
– Я выскочу?
– А кто?
– А вы?
– Простите, коллега, но запасной Браунинг, то есть дубль – это вы.
– Вы уверены в этом?
– Безусловно! Ведь я отлично помню, как создал вас.
– Естественно! Ведь я при создании вложил в вас все свои воспоминания.
«Ну вот, – подумали Браунинги, – впервые у нас нет взаимопонимания. То ли еще будет…»[99]
– Ладно, кинем монетку, – решил Браунинг с трубкой. – Орел.
– Решка, – отозвался Браунинг с четками. – Кидайте. Сыщик подкинул серебристую деревянную штуку, – и та повисла в воздухе, бешено вращаясь.
– Ай-яй-яй! – покачал головой пастор (или двойник). – Кажется, один из нас пытается смухлевать…
– …но один из нас этого не допустит, – закончил дубль (или оригинал).
Штука крутилась все быстрее, пока не расщепилась на две половинки. Одна упала решкой, вторая – орлом.
– Понятно, – сказал один Браунинг. – Нужно внести в эксперимент неопределенность.
– Ромуальд! – крикнул второй Браунинг. – Хватит дурака валять, иди сюда!
Ромуальд, который действительно валял дурака[100] под окнами кельи, явился сразу.
– Что? – спросил он. – Ужин?
– Ткни пальцем в одного из нас! – приказали пасторы.
Ромуальд, который уже привык к странностям Браунингов, внимательно изучил свою пятерню, выбрал палец почище и ткнул в правого от себя святого отца.
– Отлично! – обрадовался левый отец Браунинг. – Значит, вы, коллега, полезете за портьеру…
– Я? – удивился правый отец Браунинг. – Мы же выбирали того, кто останется на виду…
– А ужина не будет, – резюмировал домовой. – Эх, отцы, отцы… Пойду сопру чего-нибудь.
Пасторы посмотрели вслед удаляющемуся домовому. Заклятье честности продолжало действовать, но как-то криво: воровать Ромуальд не перестал, но теперь заранее предупреждал об этом следователя[101].
– Как же мы решим нашу проблему? – спросил Браунинг, распутывая узел, в который в ходе дискуссии завязались четки.
– А есть ли проблема, коллега? – сказал Браунинг, разжигая погасшую трубку. – Вы не забыли, что по сути мы – это одно и то же? Так что какая разница? Давайте за портьерой спрячусь я.
Браунинг (который без трубки) промолчал. Его копия начинала проявлять все больше самостоятельности. Качество, нет слов, похвальное… в любом другом случае. Обоснованная – хотя и ложная – убежденность дубликата в своей оригинальности начинала раздражать все сильнее.
Самое же неприятное заключалось в полной идентичности всех воспоминаний оригинала и копии, из-за чего сыщик не мог быть до конца уверен, что оригиналом является именно он[101].
Сен Аесли и магия пространства
Утро 28 мая застало первокурсников Первертса у входа в Министерство магии. Около сотни бледных мальчиков и девочек, не моргая и даже не шевелясь, внимали Сьюзан МакКанарейкл. Предельное внимание слушателей выдавало в них людей, спящих с открытыми глазами.
Декан факультета Орлодерр, учитывая ответственность такого мероприятия, как ежегодная школьная экскурсия в министерство, оделась подобающим образом – в костюмчик лимонно-канареечного цвета. Такой выбор мисс Сью объяснила производственной необходимостью: ученики, заблудившиеся в мрачных недрах министерства, без труда найдут ее, ориентируясь на яркое цветовое пятно[102].
