Вячеслав Шалыгин - Огонь, водка и медные... трупы
— А чего меня раскусывать? — внутри у капитана похолодело.
— А того, — Масса наклонился и заглянул Зигфриду в глаза. — А того, что ты шпиен!
— Я?! — Изумление капитана было настолько искренним, что бандитский генерал на секунду засомневался.
— Хочешь жить, говори — зачем приперся?
— Я товар привез, — Зигфрид растерянно хлопнул глазами. — И все.
— И все? — Масса усмехнулся. — А от кого?
— От Якова. На Смердяево загрузился и сюда…
— От Якова? — Генерал рассмеялся. — Ты что, Безногий, за дураков нас держишь? Ты думаешь, нам неизвестно, как ты Злюху поимел? Да он после Релаксии с тобой не то что дела делать не станет, а даже и не посмотрит в твою сторону. Ну, разве придет на могилу… плюнуть.
— Мы договорились, — пробормотал Зигфрид.
— Договорились? — Масса согнулся от смеха пополам и хлопнул себя по ляжкам. — Умора!
— Нет, сначала он действительно хотел меня… того… ликвидировать. Я на Лохудринске отсиживался. Но потом я извинился, сказал, что отработаю… Он подумал и назначил откупные… Двенадцать тысяч рейсов. Вот за этот мне сразу три списывается… За риск.
— Риску тут ты полным ртом хлебнешь, это точно, — утирая слезы, заверил генерал. — Ну, повеселил! Ладно, шпиен, пока живи, но под присмотром. Пробьем твою личность по своим каналам, а там видно будет. Коли не врешь, лети себе дальше на Якова горбатиться, ну а ежели Антошка Бандерский тебя заслал — не взыщи…
— Масса, а как же оружие? — вякнул Курдюк. — Надо бы испытать.
— А вот на нем и испытаем, — генерал ткнул пальцем в Зигфрида. — Еще неизвестно, кто нам эти «ВАПы» подсунул. Может, это подстава и в них вместо плутония бессоний закачан? Начнем стрелять — и кранты всему Бастманчу. Тебе это надо?
— Нет! — толстяк испуганно мотнул головой.
— И мне, — Масса подбросил в руке один из двухпудовых «ВАПов». — Штырь, отнеси Професору. Пусть проверит. Встретимся тут через час. Или я позвоню… если все окажется не так гладко, как заливал этот фраер.
Он прицелился в Зигфрида указательным пальцем и издал звук, похожий на выстрел бутылки шампанского…
* * *…Час ожидания смерти на трезвую голову — пытка, которой не решились бы подвергнуть человека даже древнекитайские палачи. А уж они-то пытать умели и фантазию проявляли в этом деле самую изощренную. Зигфрид прогуливался по ангару под бдительными взорами Штыря и Отрубя, заложив руки за спину, как настоящий арестант. Он понимал, что генерал Масса был в чем-то прав, но проклятая пустота в мозгах никак не давала понять — в чем? Самому капитану версия о примирении со Злюхиным казалась вполне правдоподобной. Тем более что он просто не помнил иных. И никакого Бандерского он не помнил. Нет, беспокоиться было решительно не о чем! Никаким «шпиеном» он не был…
А если все-таки был? Если это уловка федералов? Вот сейчас прибежит взмыленный очкарик-профессор и скажет, что все эти «ВАПы» на самом деле не винтовки, а мины? Или мстительный Злюхин скажет Массе, что никакого оружия ему не посылал?
Мучительно тянулись минуты, прошел час, полтора… Зигфрид мельком взглянул на часы.
— Да ты не понтуйся, капитан. — Отрубь зевнул во всю пасть. — Мы тебя не больно шлепнем. Чпок — и готово…
— А у тебя какой части тела не хватает? — огрызнулся Безногий. — На первый взгляд — все на месте.
— Ты о чем? — удивился бандит.
— Ну, почему Отрубь? Что тебе отрубили? То, что в штанах, укоротили?
— Ты базар-то фильтруй! А то сам того, что в штанах, лишишься!
— Тихо, — приказал Штырь. — Несется кто-то…
У ворот ангара затормозил разбитый экипаж без крыши, и из него вывалился Курдюк.
— Безногий, поехали… — сказал он, утирая пот грязным платком. — Штырь, забрось два ящика в багажник.
— По описи! — проблеял из машины тщедушный бухгалтер.
— По описи… — проворчал Штырь. — Кто ее составлял, тот пусть и забрасывает…
Он поводил пальцем по пульту управления роботами, и два стальных манекена погрузили в машину двадцать «ВАПов».
— А мы на чем? — поинтересовался Отрубь.
— Пешком, — забираясь в экипаж, ответил Курдюк. — Мы не в город. Масса нас у Професора встретит. — А-а… все-таки в расход этого лоха?! — обрадовался Отрубь.
— В приход, — буркнул толстяк и обернулся к водителю: — Трогай…
* * *…В захламленном помещении — бывшем малом зале филармонии — было душно и воняло гарью. Здесь размещался испытательный стенд. У дальней стены были навалены мешки с песком и стояли мишени. От фанерных до сваренных из толстых бронелистов. Заведовал этим полигоном, как и всей «филармонией», угрюмый бородатый горбун по кличке Професор. Его прозвище звучало именно так, с одним «с». Когда еще в машине Зигфрид попытался произнести слово «профессор» как полагается, Курдюк его одернул и предупредил, что Професор страсть как не любит, когда растягивают слова, а особенно его прозвище. Это была первая, но далеко не последняя странность бандитского эксперта-универсала. Например, его страсть к оружию и взрывчатым веществам не имела ничего общего с нормальным научным или профессиональным интересом. Он был на этом просто задвинут. Или даже не просто, а очень крепко задвинут. Когда Курдюк и Зигфрид появились в зале, горбун отложил в сторону «ВАП» и короткими шаркающими шажками засеменил им навстречу.
— Ты привез? — он уставился на капитана немигающим змеиным взглядом.
— Я, — нейтральным тоном ответил Зигфрид. — А что, не нравится?
— Знаешь, чем заряжены?
— Плутонием, наверное? — Безногий пожал плечами.
— А на кого настроены?
— По умолчанию на «гундосов».
— А откуда знаешь?
— Инструкцию читал. Еще на Смердяево.
— Знал, что везешь, и все равно привез?
— Ну…
— А ведь ты не такой, капитан. Ты патриот. И это меня сильно смущает. Подвох какой-то чую, а какой — не пойму. Может, сам признаешься?
— Не в чем мне признаваться, — спокойно ответил Безногий.
— А совесть мучить не будет?
— Со своей совестью я договорюсь. И вообще, чего ты докопался? Пушки рабочие? Доставлены в целости и сохранности? Ну вот и ладно. Вот и разошлись.
— Ладно, — Професор вернулся к «ВАПу». — Машинка славная, не придерешься. И заряжена правильно, и настройки заводские…
Он вдруг вскинул винтовку и выстрелил в самую бронированную мишень. Раздался глухой хлопок, на месте мишени на секунду повисло какое-то серое облако, а затем все просто исчезло. И облако, и мишень.
— Вах, — выразил свое восхищение Курдюк.
— Это без программы, — пояснил горбун. — А если мы ее настроим… например, на толстых и вонючих дармоедов…
Курдюк невольно попятился, но Професор рассмеялся и положил винтовку обратно на стол.
— Как процесс? — в зал вошел Масса.
— Присяжные совещаются, — загадочно ответил Професор. — А у тебя?
— Адвокат уболтал…
— Да? Странно…
— Да ладно ты, Професор, может, так оно и есть?
— Я бы все равно его закрыл.
— Это само собой. До полной ясности — посидит.
— Алло, господа, вы не про меня? — поинтересовался Зигфрид, заинтригованный шифрованными речами бандитов. — Мне еще на Вертляевку…
— Засохни, — отмахнулся генерал. — Если пройдут твои винтовки испытания, улетишь, если нет…
— Знаю, — нахально перебил его Безногий, — «не обессудь».
— Не взыщи, — поправил Масса. — Курдюк, отвечаешь за капитана своей жирной башкой. Понял?
— А где его… разместить?
— У американки поселишь. И сам где-нибудь поблизости поселись…
— Сам? В этом бардаке?!
— Нет, ну если хочешь, я могу тебя с собой на испытания взять.
— А чего мне испытания? Я не против, — было видно, что «у американки» Курдюку появляться страсть как не хочется. Видимо, это было какое-то непрестижное место.
— Так ведь мы не в горах под Отстоевом будем тренироваться, а подальше малость…
— А чего мне подальше? Не дите, в самолете не укачивает.
— Так ведь тут самолетом не обойдется, — Масса расплылся в ухмылке. Было видно, что издеваться над туповатым Курдюком вошло у него в привычку и доставляет этот процесс генералу немалое удовольствие. — Придется чуток в космосе полетать.
— А чего мне… — толстяк озадачился. — В космосе? Э-э… а куда? Далеко? — Ну, не так, чтобы очень… Скажем, до Земли и обратно.
— До Земли?! — до Курдюка наконец-то дошло. — А можно я у американки «люкс» сниму?
— Можно, — генерал хлопнул его по жирному плечу. — За свой счет.
Толстяк окончательно сник, но больше возражать не стал.
— Професор, — Масса обернулся к горбуну. — К утру все «стволы» проверить и выдать под роспись.
— Нет, под честное слово буду выдавать, — осклабился оружейник. — Сделаю, генерал.
