Пирс Энтони - Заклинание для хамелеона
Теперь на него смотрела Волшебница Ирис в самом своем соблазнительном иллюзорном облике.
– Что ж, не пора ли тебе вернуться ко мне, Бинк, – сказала она. – Я все еще могу сделать тебя...
– Нет, нет! – закричал Бинк и зеркало стало пустым.
Он успокоился, затем снова обратился к зеркалу.
– Ты можешь отвечать на информационные вопросы? – конечно, оно могло, иначе его бы здесь не было.
Зеркало затуманилось и очистилось. Появилось изображение ангела, означающее «да».
– Почему нам не удается обнаружить мой магический талант?
На этот раз появилось изображение лапы обезьяны.
Какое-то время Бинк глядел на нее, пытаясь разгадать значение, но оно от него ускользало. Зеркало, должно быть, запуталось и показало не тот образ.
– В чем мой талант? – наконец спросил Бинк. И зеркало треснуло.
– Что ты делаешь? – раздался требовательный голос Волшебника.
Бинк виновато отпрянул.
– Я... кажется, разбил ваше зеркало, – сказал он. – Я только...
– Ты только задал глупый вопрос инструменту, предназначенному для деликатного обращения, – рассердился Хамфри. – Неужели ты думал, что зеркало откроет тебе то, что не смог сделать демон Бьюрегад?
– Прошу прощения, – неловко извинился Бинк.
– Ты приносишь гораздо больше неприятностей, чем пользы. Но ты также представляешь собой вызов. Давай продолжим, – Волшебник повторил свои жесты и произнес заклинания, заставляющие говорить правду. – В чем заключается твоя магия?
Раздался треск. Из разбитого зеркала выпал кусок стекла.
– Я тебя не спрашиваю! – завопил на него Хамфри. Он повернулся к Бинку. – В чем...
Замок содрогнулся.
– Землетрясение! – воскликнул Хамфри. – Все неприятности разом.
Он пересек комнату и выглянул в окно.
– Нет, это всего лишь мимо прошел невидимый великан.
Хамфри вновь вернулся к Бинку. На этот раз он пристально уставился на него.
– Это не совпадение. Что-то не дает тебе... или чему-то еще... ответить на этот вопрос. Какая-то мощная неидентифицируемая магия. Магия категории Волшебника. Я считал, что есть лишь три личности такого рода на сегодняшний день. Но, кажется, есть и четвертая.
– Три?
– Хамфри, Трент, Ирис. Но ни у одного из них нет магии такого типа.
– Трент? Злой Волшебник?
– Возможно, ты назовешь его Злым. Я его никогда не считал таким. В некотором роде мы были друзьями. Что-то вроде товарищества на нашем уровне...
– Но он был изгнан Двадцать лет назад.
Хамфри искоса поглядел на Бинка.
– Ты приравниваешь ссылку к смерти? Он проживает в Мандении. Моя информация не простирается дальше Щита, но я уверен, что он выжил. Он исключительный человек, но теперь магией не обладает.
– О... – эмоционально Бинк приравнивал изгнание к смерти. Это было неплохое напоминание о том, что жизнь продолжается и за Щитом. И все-таки, идти туда он не хотел, но эти слова уменьшили призрак поражения.
– К моей крайней досаде я не смею продолжать дальше выяснение твоего таланта. Я не защищен против мешающей магии.
– Но зачем кому-то надо не давать мне узнать мой собственный талант? – с недоумением спросил Бинк.
– О, ты это знаешь. Ты просто не можешь сказать – даже себе. Знание запрятано глубоко внутри тебя. Я определенно не готов принять на себя такой риск всего лишь за один год службы. Я почти наверняка потеряю на этой сделке.
– Но почему какой-то волшебник... я имею в виду, что я – никто! Кому какая польза давать мне...
– Это может быть вовсе не человек, а магическое существо, наложившее на тебя чары. Чары невежества.
– Но почему?
Хамфри скривился.
– Парень, ты начинаешь повторяться. Твой талант может представлять угрозу чьему-либо специальному интересу. Как серебряный меч является угрозой дракону, даже когда он и не находится рядом с драконом. Поэтому данное существо защищает себя, блокируя знание тобой своего собственного таланта.
– Но...
– Если бы мы знали это, мы бы узнали и твой талант. – прервал его Хамфри, отвечая на невысказанный вопрос.
И все-таки Бинк продолжал настаивать.
– Как же я смогу продемонстрировать свой талант, чтобы остаться в Ксанфе?
– Это действительно проблема, – заметил Хамфри тоном, говорившим о том, что для него вопрос представляет чисто академический интерес. Он пожал плечами. – Я ответил бы, если смог, но я не могу. Конечно, не нужно никакой платы за мои услуги, поскольку я не смог полностью удовлетворить тебя. Я пошлю с тобой записку. Возможно, Король позволит тебе остаться. Мне кажется, закон требует, чтобы каждый гражданин обладал магией, но в нем не указано, что он должен демонстрировать ее при публике. Бывают случаи, когда демонстрация отменяется. Я припоминаю одного молодого человека, который мог по желанию изменять цвет своей мочи, например. Было принято письменное показание под присягой вместо публичной демонстрации.
Неудача, казалось, значительно смягчила Волшебника. Он угостил Бинка превосходным обедом из коричневого хлеба и молока – из своего личного хлебно-фруктового сада и стада крылатых оленей соответственно – и беседовал почти дружелюбно.
– Так много людей приходят сюда и задают пустые вопросы, – доверительно говорил он. – Фокус заключается не в том, чтобы найти ответ, а наоборот – задать правильный вопрос. Твой – первый настоящий вызов, который я получил за последние годы. Последний перед этим был... дай мне подумать... а, амарант – неувядающий пурпурный цветок. Тот фермер хотел узнать, как вырастить действительно хорошее растение для зелени и зерна, чтобы он мог лучше кормить свою семью и иметь небольшой доход, который скрашивал бы им жизнь. Я нашел волшебный амарант для него и сейчас он используется по всему Ксанфу и даже за его пределами. Из него можно делать хлеб, почти неотличимый от настоящего, – Волшебник открыл ящик стола и достал странной формы каравай. – Смотри, у него нет стебля, он выпечен, а не сорван. – Волшебник отломил ломоть для Бинка и тот с интересом взял его. – Вот это был хороший вопрос. Ответ тоже принес пользу всему Ксанфу, а не только задавшему вопрос. Остальные, напротив, желают всего лишь разновидности обезьяньей лапы.
– Обезьянья лапа! – воскликнул Бинк. – Когда я спросил зеркало, оно показало мне...
– Конечно. Образ происходит от одной манденийской истории. Они считают ее выдумкой. Но здесь в Ксанфе есть такая магия.
– Но что?...
– Значит, ты все же хочешь служить мне год?
– Э, за это нет, – Бинк сосредоточился на пережевывании нового хлеба. Тот был тверже, чем настоящий.
– Тогда получай ответ бесплатно. Это просто означает вид магии, который принесет тебе больше неприятностей, чем добра, хотя и дает тебе то, о чем ты просил. Магия, без которой тебе лучше обойтись.
Неужели Бинк лучше всех знает свой талант? Кажется, именно это и сообщило ему зеркало. И все же, как может быть изгнание лучше знания правды.
– Много людей приходят сюда с разными вопросами, глупыми и всякими прочими?
– Сейчас не так много, как раньше, когда я построил этот замок и спрятал его. Только по-настоящему решительные находят сюда дорогу. Вроде тебя.
– Как вы построили замок? – пока Волшебник отвечал на вопросы.
– Его построили кентавры. Я рассказал им, как освободиться от нашествия насекомых и они служили мне год. Они – очень искусные мастера и проделали отличную работу. Я периодически запутываю дорогу сюда, используя сбивающие с пути заклинания, чтобы мне не надоедали случайные посетители. Это хорошее местечко.
– Чудовища! – воскликнул Бинк. – Гиппокампус, мантикора – они отрабатывают свой год службы, отпугивая дураков?
– Конечно. Неужели ты думаешь, что они живут здесь для моего удовольствия?
Бинк задумался. Он припомнил неестественную враждебность, с какой вела себя морская лошадь. Она, несомненно, предпочла открытое море узкому рву.
Бинк доел хлеб. Тот был почти так же хорош, как настоящий.
_ С вашим запасом информации вы могли бы быть... ну, быть Королем.
Хамфри засмеялся и в его смехе не было ни горечи, ни сожаления.
– Кто, обладающий здравым умом, хочет быть Королем? Это утомительная, скучная работа. Я не администратор, а ученый. Большая часть моих трудов заключается в том, чтобы сделать мою магию безопасной и более целенаправленной, способной принести больше пользы. Многое еще нужно сделать, а я старею. Я не могу тратить время на посторонние дела. Пусть те, кто хочет, носят корону.
Обескураженный Бинк начал искать кого-то, кто хотел бы править Ксанфом.
– Волшебница Ирис...
– Когда имеешь дело с иллюзией, – серьезно произнес Хамфри, – дело обстоит так, что сам начинаешь в нее верить. Ирис не столько нужна власть, сколько хороший мужчина.
Даже Бинку была очевидна правота этих слов.
– Но почему она не выйдет замуж?
– Она – Волшебница, и хорошая притом. Она обладает способностями, о которых ты не слыхал и которых не видел. Ей требуется мужчина, которого она могла бы уважать – человек, который обладает более сильной магией, чем она. Во всем Ксанфе только я обладаю большей магией... но я из другого поколения, слишком стар для нее, даже если бы и испытывал какой-то интерес к женитьбе. И, конечно, мы не совместимы, так как наши таланты противоположны, Я имею дело с правдой, она – с иллюзией. Я знаю слишком много, она воображает слишком много. Поэтому она ищет среди меньших талантов, убеждая себя, что все как-нибудь уладится. – он покачал головой. – Это действительно плохо. При стареющем короле, при отсутствии наследника и альтернативном требовании, чтобы корона переходила только к настоящему Волшебнику, вполне возможно, что трон станет предметом ее махинаций. Не каждый молодой человек относится честно и лояльно к Ксанфу.
