Роберт Рэнкин - Танцы с саквояжем Вуду
Я покачал головой.
— 1965-й ничем мне не запомнился. Немного рано советовать Элвису садиться на диету или пытаться уговаривать Джона Леннона не ехать в Америку. Но вот через год летом обязательно приезжай в Сан-Франциско. Не пожалеешь. Лето будет называться «летом любви». Не забудь, а то потом будешь локти кусать.
— Спасибо, — сказал Артур.
— И еще, Артур…
— Да?
— Если в Сан-Франциско встретишься с парнем по имени Чарли Мэнсон, развернись и иди в другую сторону.
— Чарли Мэнсон. Хорошо. Я запомню.
— Еще увидимся.
— Чувствуй себя как дома, — сказал Артур и исчез.
Я посидел на камне еще некоторое время, бросая камешки в воду. Было соблазнительно остаться здесь, в окружении смуглых красавиц, кокосового вина и других прелестей божественного бытия. Можно было даже придумать свой собственный остров неподалеку и устроить свой культ там. Эдакий Мука-мук I с компанией сексапильных актрисок на побегушках. Или это лишь мечты и я не в состоянии ничего реализовать?
Нет, все-таки в состоянии.
Какая-то часть меня этого очень хотела.
Но я понимал, что это плохая идея. В конце концов, я беглец. И нахожусь здесь. А здесь все не по-настоящему. В этом Некронете все только кажется настоящим и потому соблазнительным. Но на самом деле ничего настоящего здесь нет, и все удовольствия синтетические. Я хотел выбраться отсюда, вновь оказаться в реальном мире. Так что попусту тратить здесь время мне было незачем.
Солнце припекало, я подумал, как хорошо было бы выпить кружечку старого доброго английского пива, чтобы обострить чувства и освежить мысли, и…
… и тоже исчез.
ПШИК! — и исчез.
Вот уж действительно пшик! Кстати, вы когда-нибудь задумывались над тем, какой шум наделал «большой взрыв»? И был ли этот шум первым? Если он был первым, то, без сомнения, и самым громким. Таким громким, что все последующие шумы не шли с ним ни в какое сравнение. Но был ли все-таки этот шум первым?
Помню, в школе меня учили, что звук не может распространяться через вакуум. А раз так, «большой взрыв» не мог издать никакого звука в бесконечном вакууме космоса. Что означает, что «большой взрыв» вовсе не был «большим взрывом».
Скорее, он был большим пшиком!
Меня всегда умиляет, когда ученые придумывают очередную теорию происхождения вселенной. Особенно их математические выкладки, которые они приводят в подтверждение. Какое отношение уравнения имеют к происхождению вселенной? Человечество изобрело математику, вселенная изобрела себя.
Мне кажется, что математические выкладки призваны подпитывать раздутое мнение ученых о своей гениальности, и ничего больше. Думать, что можно однозначно интерпретировать такое неоднозначное явление, как создание вселенной с помощью цепочки уравнений! Какая наивность!
Кого эти люди хотят обмануть?
Впрочем, говорят, что есть человек, который постиг все до конца. Но вы не найдете его в списке знаменитостей. У этого человека нет карманного калькулятора, и он считает, что «если задачу нельзя решить на пачке от сигарет, ее нельзя решить вообще».
Зовут этого человека Хьюго Рун, а его Решение возникновения вселенной, следствием которого является его же Закон очевидности, поражает своей простотой и элегантностью. Важно отметить, что Рун использует именно слово «решение», а не «теория». Рун не разменивал абсолютные истины. Одна из его многочисленных максим гласит: «Как только проблема мною решена, я уже не отношусь к своему решению как к теории».
Решение возникновения вселенной Руна таково:
«Рождение вселенной — самое невероятное, что когда-либо могло произойти. Поэтому оно и произошло».
Возможно, вам потребуется некоторое время, чтобы постичь всю глубину этого решения. Но вы не пожалеете. Потому что это блестящее решение. На некоторые слова надо сделать логическое ударение. Например, на слово «самое». Рождение вселенной — самое невероятное, что когда-либо могло произойти. Подумайте об этом. В вечности безвременья могло произойти любое невероятное событие. А рождение вселенной было самым невероятным. Поэтому-то оно и произошло.
Естественно, седые бороды научного сообщества, возмущенные тем, что Рун нашел столь легкое решение, причем без всяких уравнений, потребовали, чтобы он объяснил свое решение более подробно. Им было недостаточно, что он дал объяснение, фактически объяснявшее суть вещей. Они хотели знать, как это объяснение работает. И каким путем он пришел к этому объяснению.
Рун прочитал лекцию, в которой терпеливо объяснил, что и как.
Вкратце его лекция сводилась к следующему:
Порядок из хаоса. Раньше порядка была случайность. Случайность вплоть до молекулярного уровня. Вселенская случайность — бесконечная, бесконечная случайность. Затем было совпадение. Самое первое совпадение. Когда происходит самая, казалось бы, невозможная вещь. Две частички случайности делают одно и то же в один и тот же момент. Первое совпадение, новое событие в истории вселенной. Нечто совершенно новое. Не случившееся, если бы не совпадение. Это новое стало новой частицей случайности, совершенно уникальной. Пока не столкнулось с другим таким же новым, случившимся где-то еще при таком же совпадении. Когда эти два образования встретились, снова случилось что-то новое, поскольку это совпадение стало еще одним новым событием. И так далее. И все это одновременно в бесконечно малый момент. Взрыв!
Большой взрыв!
Рун объяснил, что у него не общепринятое представление о вселенной. Физическая вселенная, состоящая, как известно, из вещества, не такая уж большая. Скорее, она бесконечно мала. Пространство бесконечно, но в нем нет особого смысла. Большой взрыв на самом деле был очень маленьким взрывом. Ничем не примечательным. Случившимся на микроскопическом уровне. В общем, незаметное событие.
Седые бороды затрясли своими седыми бородами. Кажется, объяснять больше нечего. Но все же они поинтересовались у Руна, можно ли сказанное им выше упростить. Сократить до нескольких букв. Если случайность обозначить буквой R, совпадение буквой С, а рождение вселенной буквой В («большой взрыв»), то какая получится формула?
R + R = С, С2 = В или В = R2xC2?
Рун объяснил, что R надо разбить. Rt — это первоначальная случайность, также известная как R.; R2 — второй акт случайности, постсовпадение, произошедшее до R3, когда два постсовпадения произошли одновременно и образовали третье (R4). А В есть комбинация R2 x R22 x R32 x R42. В периоде.
«А что инициировало первые случайные события? — спросили седые бороды. — И как это учитывается в уравнении? Можно ли, таким образом, ввести OR?»
Рун взял мел и пошел к доске.
Он больше не читал лекций на данную тему.
И уравнение он тоже не вывел.
Кое— кто говорит, что Рун посвятил остаток своей жизни, пытаясь-таки его вывести. Но другие, кто осведомлен лучше и присутствовал на лекции, утверждают, что он отходил седые бороды увесистой дубинкой, прежде чем пойти выпить.
Кружку доброго старого английского пива, наверное.
«Веселого садовника» я проигнорировал. А вы что думали? Неужели вы решили, что я прямиком угожу в ловушку?
Все— таки решили? Стыдитесь!
Я придумал собственный бар. Назвал его «У Роба», поставил себя за стойку и наполнил людьми, которых хотел видеть.
Капитан Фракас играл в домино с Сальвадором Дали, Мортиша болтала с Мадонной, Хьюго Рун спорил с Эйнштейном, Оскар Уайльд выходил из мужского туалета, а Джон Холмс Долговязый — из женского.
Я отхлебнул доброго старого английского пива, налил кружечку Джими Хендриксу и улыбнулся присутствующим. Все непринужденно болтали, не стесняясь друг друга. Богатым да знаменитым раскованности не занимать. Я уже собирался обслужить Боба Дилана (барда, а не его тезку-кретина), когда мне пришлось выйти из-за стойки, чтобы выгнать Дэвида Боуи, которого я не приглашал.
Я вернулся в бар, обслужил Боба и ударил деревянным молотком по стойке.
— Дамы и господа, — сказал я. — Могу я попросить минуту вашего внимания?
Гул голосов не утих. Меня проигнорировали.
— Дамы и господа, прошу вас. Гул не утихал.
— Пожалуйста! Прошу вас! Пожалуйста! И по стойке: бах! бах! бах!
Гул утих. Головы повернулись в мою сторону.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Вы, наверное, хотите знать, зачем я вас всех здесь собрал?
Я смотрел на них, они смотрели на меня.
— На всякий случай, если вы все-таки хотите знать…
Гул возобновился с новой силой.
— Прекратите! — я с размаху ударил молотком по стойке. — Я собрал вас здесь, потому что восхищаюсь вашим прошлым и ценю ваше…
Ко мне подошел Крис Юбэнк и что-то вручил.
— Что это? — спросил я.
— Фотография с автографом, — ответил Крис.
— Большое спасибо, но я хотел не это.
— Вы посмотрите на него! — бросил Крис в зал. — Трепло!
— Ценю ваше мнение, — продолжал я. — Видите ли, каждый из вас в той или иной степени повлиял на мою жизнь. Через свои песни, картины, представления…
