Олег Шелонин - Ангелы Миллениума. Игрушка наудачу
— Я тоже считаю, что это глупость. Я вот недавно высшего вампира в одиночку завалил.
— В одиночку, как же! А я просто рядом стояла.
— Да я не спорю.
— И нечего нос задирать. В нашу контору по блату не возьмут. Мне десять лет было, когда я первого вышедшего на связь с нашими структурами эльфа на его родном языке обматерила.
— За что?
— За то, что он Стасу морду набил.
— Чего-о-о? — выпучил глаза Валентин.
— Того! Папа… в смысле, брат… ну, короче, Стас. Он был первый, через кого с нами на связь вышли, установили контакт. Это, помнится, зимой было, в двухтысячном. Тот придурок, контактер, был предшественник Эльгарда. Прямо домой приперся, идиот, и начал нести ахинею. А Стас дома в тот момент был один, и я — малявка, в соседней комнате. Думаю, Стас за меня испугался. Иначе просто позвонил бы куда надо, спокойно сдал его в дурдом, — а он решил на всякий случай его сначала обезвредить. А ты, думаю, уже знаешь, что такое махаться с эльфом. Короче, посланец мира его заломал, а заодно нос расквасил. И тут я из соседней комнаты выползаю — и на чистом эльфийском и по матушке, и по батюшке этого посланца охаживаю. Как потом выяснилось, я здорово расширила их словарный запас. Ты бы видел их глаза. Эльгрейна и Стаса в тот момент. Папа потом долго допытывался, откуда я такие слова знаю. Не призналась.
— Мне признайся, кто научил?
— Пацаны в нашем дворе.
— Стоп! А эльфийский откуда у тебя появился? Если это был первый контакт…
— Родовая память. Не у каждого в потомстве проявляется. Это потом уже спецы исследование провели. Во мне течет эльфийская кровь. Где-то на рубеже прошлого тысячелетия сюда прорыв был. Так что мы со Стасом в своем роде метисы, или мулаты, называй как хочешь. Седьмая вода на киселе, короче. Оказывается, наши расы, соединяясь, могут давать потомство. Это тоже на нашем примере было выяснено. Так-то вот.
— Теперь я понимаю, почему ты в девятнадцать майор.
— Умница. Говорят, у меня врожденная способность к языкам.
— Наших, земных, сколько знаешь?
— Два. Русский и матерный.
— Круто.
— Я по иноземным языкам специалист. Это для нашей конторы гораздо ценнее. Не распыляюсь.
— А в школе? — опешил Валентин. — Тебя что, в нашей школе языкам не учили? Я вот, например…
— Английский со словарем освоил, — фыркнула Дашка, — на этом уровне любой дурак может заявить, что знает все языки мира, где есть письменность. Я имею в виду разговорный язык.
— А-а-а…
— Бе-э-э… — передразнила девица, — приготовься, начинаем работать.
Они уже приближались к парку. Из ресторана, расположенного напротив его входа, в этот момент вывалилась полупьяная компания, состоящая из лиц так называемой кавказской наружности, как любит отмечать в своих сводках наша доблестная милиция. Их пути пересеклись прямо у входа в парк.
— Слюшай, Гоги, какой дэвочка.
— Э! Дарагой, дэвочка в формэ!
— Люблю дэвушка в формэ! Мой дэнь раждэнья. Хачу дэвушка в формэ!
Валентин начал багроветь.
— Э, твой кавалэр савсэм малчик, пайдем с настоящий мущин, нэ пажалеэшь!
Стажер распахнул полы пиджака, дав возможность обозреть скрывающуюся под мышкой кобуру.
— Вах! Зачэм такой пошлый намек?
— Э! Дарагой! Всо харашо.
— Бэри себэ, дарагой, мы нэ против.
— На тэбэ бутылка вина, нэ обижайся, брат.
В руки Валентина плюхнулся довольно солидный пузырь. Кунаки подхватили загулявшего именинника под белы ручки и потащили его на другую сторону улицы — обратно в ресторан.
— Так, — менторским тоном сказал Дарья, — первый прокол. Откуда у члена ДНД ствол? Официально право ношения оружия в нашей команде имею только я.
— Я мог бы и кулаками, — начал оправдываться Валентин, — но это уже чепэ. Сыр-бор начнется, и задание провалено.
— Болван! Отшила бы я их — и этим дело кончилось. А что, если эти горцы начнут языками чесать?
— Не начнут. Думаешь, им охота признаваться, что они сдрейфили?
Валентин видел, что Дашка ему выговаривает чисто по обязанности, а сама чем-то очень довольна. Они углубились в парк, но пошли не по центральным аллеям, освещенным ночными фонарями, а окольными тропками, вдоль которых были раскиданы редкие скамейки. Именно в таких местах обычно поджидает свои жертвы не справившаяся с влиянием полной луны нечисть.
— Слушай, а ведь это моя первая взятка. — Валентин попытался рассмотреть этикетку на презентованной ему бутылке вина. — Может, попробуем?
— Я тебе попробую!
— Ладно, ладно, не наседай. Понимаю, на службе. Кстати, там впереди кто-то есть.
Дарья прислушалась. Откуда-то из глубины парка до нее донеслись приглушенные расстоянием голоса, звон гитары и веселый смех.
— Молодняк гуляет, — авторитетно сказал она таким тоном, словно ей самой было за семьдесят. — Однако проверить надо.
— Чего ради? Гуляют — и пусть гуляют. Никто ж не орет: спасите, помогите!
— У вампиров есть один ментальный прием. Жертва может радостно хихикать и даже стонать от наслаждения, не чувствуя, что из нее высасывают кровь. Они потом, кстати, этим прикрываются. Укус, дескать, по обоюдному желанию был, и все! Не подкопаешься. А мы потом получай еще одного нового вампира. Тебе это надо?
— Не надо. Пошли разбираться.
— Э! Ты только не увлекайся. Это скорее всего обычная тусовка, где парочки могут прилюдно целоваться взасос…
— Не волнуйся. Я им на всякий случай клыки обломаю, и пусть дальше целуются. За полчаса весь парк обезвредим.
Дарья посмотрела в смеющиеся глаза Валентина, улыбнулась, но на всякий случай сунула ему кулачок под нос:
— Без моего приказа не дышать!
Стажер набрал в грудь побольше воздуха, захлопнул рот и замер, уставившись выпученными глазами на свою суровую менторшу.
— Да хватит тебе! — Дарья ткнула его кулачком в живот, заставив воздух со свистом выйти наружу. — Пошли.
Ночной дозор двинулся на голоса. Звон гитары становился все ближе и ближе.
Одела платье белое,
Ну что же ты наделала, —
выводил чей-то гнусавый голос.
— Колян, чего зеваешь? Разливай! По портвешку пройдемся.
Рассеянный свет фонаря с соседней аллеи парка высветил группу подростков, оккупировавшую скамейку. Дарья щурила глаза, пытаясь в полумраке рассмотреть, не затесалась ли среди них нечисть, Валентин все прекрасно видел и без фонаря. Ночное зрение, как обычно, включилось в нужный момент.
— Обычный тусняк. Клиентов нашей фирмы здесь нет, — успокоил он девушку, — проходим мимо.
Однако пройти мимо не удалось. Один из подростков, сидевших на спинке скамьи, спрыгнул с нее и с блатными ужимками, вихляясь всем телом, двинулся навстречу дозору.
— Опаньки, какая цыпочка в погонах, — пропел он, перегораживая тропинку. — А что у нас под формочкой?
Предчувствуя потеху, его товарищи поспешили допить содержимое своих пластиковых стаканчиков и начали обкладывать ночной дозор со всех сторон.
— Молодые люди, ведите себя прилично, — строго сказала Дарья, — я при исполнении.
— И что ты с этим дружинничком здесь исполняешь? — продолжал ерничать юный отморозок.
— Гы-гы… а фраерок в костюмчике, — дебильным голосом заржал долговязый прыщавый парень лет восемнадцати и зачем-то взял свою гитару за гриф на манер дубины. — Колян, чё с ними базлать, дай этому фраеру по морде.
— Блин! Мы ж культурные люди. — Колян сплюнул на землю под ноги Валентину. — По-культурному п…ть будем. Фраер, вали отсюда. Ты нам не интересен, а цыпочкой займутся нормальные пацаны.
На скулах стажера заиграли желваки. Дарья сразу поняла, что еще немного — и он сорвется.
— Так, быстро собрали свое барахло, — жестко сказала она, кивнув на заваленную объедками и бутылками скамейку. — И отсюда бегом! Иначе пятнадцать суток я вам всем обеспечу.
Больше всего она боялась, что Валентин не выдержит и начнет разборку так, как умеет делать только он. Она уже видела его в деле.
— Чё сказала? — Долговязый откинул гитару. Щелкнула пружина, выбрасывая лезвие откидного ножа. — На фраерка своего надеешься? Так он ща сдристнет.
В юнцах бурлила дурь, заквашенная на хмельных градусах, играющих в крови. Их переполняло ощущение всесилия и власти. На вид ни Валентин, ни Дарья не выглядели богатырями, и раз уж оказались здесь, на их территории, то, можно сказать, сами напросились.
Долговязый придурок махнул ножом перед лицом стажера, решив для начала его попугать. Дальше Валентин действовал чисто автоматически. Левая рука, выпустив бутылку с вином, перехватила запястье нападавшего, которое хрустнуло, попав в стальной захват. Локоть другой руки вмял нос в черепную коробку отморозка. Тело гитариста изломанной тряпичной куклой улетело в кусты отдельно от ножа.
