Рафаэль Лафферти - Сердитый человек
— Дважды черт тебя побери, тебе придется разозлиться, сволочь! — продолжал унтер-доктор Котрел. Но, казалось, он выводил из равновесия самого себя. — Унтер-доктор Девон! Обер-доктор Ратрейсер! Начальник Дагл! Мне нужна ваша помощь. Этот упрямый осел не желает злиться.
— Ему придется, — сказал унтер-доктор Девон. — Мы заставим вонючего ублюдка разозлиться.
— Он выглядит неважно, — сказал начальник Дагл. — Вчера его продуктивность снизилась наполовину, а сегодня он вообще никуда не годен. Ладно, пропустите его через стандартную процедуру. Нельзя, чтобы он киснул дальше.
Они пропустили. Процедура была зверская. Невиннейшего праведника она превратила бы в ревущего дьявола. Даже наблюдатели обычно багровели от ярости, глядя на происходящее, и не было предела для ответной реакции со стороны жертвы. Гневни перенес все со сдержанной грустью. А уж если не помогает стандартная процедура, что еще тут поделаешь?
Унтер-доктор Котрел набросился на Джорджа:
— Злись, грязный сукин сын! Злись, старая полоумная обезьяна! Злись, глупая свинья! Злись, упрямый осел!
Они позвали остальных. Они пригласили даже Передачу — в надежде, что она окажет на него более выраженное влияние, нежели днем раньше. Но Гневни, увидев ее, оживился.
— Ах, это моя дочурка! Я отсылал тебе сообщения весь вечер и всю ночь, но, полагаю, ты их не получила. Так чудесно увидеть тебя снова.
— Почему, старый бездельник? Так это ты слал мне сообщения? «С любовью, папа»? В цехе, где меня сделали, я никогда не слышала ничего подобного!
— Не будь жестокой, Передача. Ты — единственное, что заботит меня в этом мире. С тобой я могу стать новым человеком.
— Ладно, не будучи человеком, думаю, я могу быть человечной. Я присмотрю за тобой, уродливый папа. Но они не хотят, чтобы ты становился новым человеком; прежний ты устраиваешь их больше. А теперь позлись ради людей. Это твоя работа.
— Знаю, но я больше не могу. Я тут подумал, Передача, раз ты моя дочь, в некотором смысле — кортин от моего кортина и адреналин от моего адреналина, — мы могли бы сбежать куда-нибудь и…
— Святой свинтус! — унтер-доктор Котрел перешел на визг слишком высокого тона, чтобы его могло воспринять человеческое ухо, поэтому вероятно только Передача услышала его и покраснела. И тогда Котрел разошелся вконец. Он лягал Гневни и колотил его кулаками. Он визжал, рыдал и злобно бормотал. А когда издаваемые им звуки снова стали членораздельными, все услышали:
— Злись, черт тебя побери, злись!
Котрел был худощавый, но жилистый и мускулистый, и сейчас жгуты мышц и струны сухожилий вызывающе выделялись на его черно-фиолетовой коже.
Этот человек откровенно взбесился, будучи раздосадован на Гневни. Пузырящаяся пена с его губ запятнала комнату — такого вы не могли ожидать от унтер-доктора Котрела.
— Ну и ладно, — произнес начальник Дагл. — Продуктивный период Гневни все равно подходил к концу. Лучшие из них хороши только год или два, — темп ужасный. Нам повезло, что у нас есть замена.
— Замена? — прорычал Котрел, багровый от злости. — Он обязан разозлиться! Нет никакой замены. — И продолжил колотить Гневни.
— Думаю, начальник подразумевает вас, — вклинился обер-доктор Ратрейсер. — Да-да. Я уверен.
— Меня? Я унтер-доктор Котрел! Я зарабатываю 500 гузмандов в месяц!
— А теперь будете зарабатывать пять, — сказал начальник Дагл. — Беспросветная нищета — сопутствующее обстоятельство вашей новой работы. Раньше я лишь подозревал, что у вас есть дар. Теперь я уверен. Приступайте немедленно. Позже или, я надеюсь, раньше, вы станете лучшим среди «очень сердитых людей».
Котрел стал им, причем немедленно. Гневни был хорош. До него Ват считался одним из лучших. Но, если учитывать продолжительность крика и накал скандала в целом, то не было доселе таких представлений, какие давал теперь Бешенный Котрел, проникшийся духом новой работы.
Не было на свете человека свирепее его!
Перевод С. Гонтарева
Примечания
1
Кортикоиды — гормоны, вырабатываемые корой надпочечников. — Прим. пер.
