Далия Трускиновская - Дверинда
– Вы о чем? Алла Григорьевна? – внутренне холодея, спросила Ксения.
– Или ты бурную ночь с кем-то провела? – и, обращаясь к коллегам, Алла Григорьевна сообщила: – Полчаса назад открывается дверь и появляется наша красавица. Я здороваюсь, а она смотрит на меня, как на нечистую силу, и захлопывает дверь, воображаете?
– Ксюшенька! – ахнула Галина Петровна – Да что это с тобой такое?!
Самый юный сотрудник отдела Шура фыркнул.
– Я… это… – сказала Ксения. Тут только она заметила, что Еремеева действительно в джинсовке.
К счастью, зазвонил телефон. И начался рабочий день. В отделе снабжения крупного треста день этот был достаточно суетливым и муторным. И, естественно, через полчаса все и думать забыли про странное явление Ксении. Все – но не она сама.
Ничего противоестественного в том, что женщина пришла на работу раньше времени, не было. Ну, скажем, ночевала в гостях. Как почти разведенная, она имеет право ночевать где угодно. Ну, поторопилась на службу – хотела посидеть в одиночестве. Ну, увидела Еремееву и непроизвольно шарахнулась обратно. И вообще, как было принято говорить в девичьей компании времен Ксюшиной молодости: «Пьяна была, не помню». Хотя девочки и не знали, как это – быть пьяной.
Ксения вспоминала, как же это было. Как ей не хотелось выходить на улицу, как она представила себе теплую комнату, в которой ее ждут мягкие тапочки, а за шкафом висит, на всякий случай, огромная шаль, в которую можно закутаться с головы до ног. И, имея перед внутренним взором китайскую розу, она отворила дверь…
А с дверью этой возился преследуемый головорезами боцман Гангрена. И вставил в замок, между прочим, какую-то штуковину.
Вопрос: связаны ли проказы боцмана Гангрены с сегодняшним странным приключением?
Ксения горела от нетерпения – поскорее попасть домой и убедиться в своем предположении! Но ей пришлось забирать из садика Мишку с Анжелочкой, развлекать их перед ужином, кормить, опять развлекать. И только уложив Мишку, она осталась наедине с дверью.
Ксения задумалась – что бы такое вообразить для эксперимента. И она представила себе квартиру свекрови. Поскольку ей довелось там жить, эту квартиру она хорошо знала. И она вызвала перед глазами раскладной диван, журнальный столик перед ним, два безобразных кресла – стандартный уголок отдыха, который свекровь почему-то боготворила. Видимо, она считала, что в приличной квартире просто необходимо иметь этот громоздкий и совершенно непрактичный кошмар. У всех есть – значит, и у меня должно быть!
С трепетом Ксения толкнула дверь…
– Ты? – удивилась свекровь. Она сидела в кресле с вязанием, а Ксения стояла в дверях спальни – Ты как сюда попала?
Выбраться из кресла было не так-то просто. А захлопнуть дверь Ксения могла в любую секунду. Поэтому она еще понаблюдала, как свекровь ошалело хватается за подлокотники, упустив с колен клубок шерсти.
Вернувшись к себе, Ксения поняла, почему она оказалась выглядывающей именно из спальни. Она привыкла видеть ту комнату как раз с такой точки зрения.
Она пошла на кухню, заварила себе крепкий чай и в глубокой задумчивости облокотилась о подоконник.
Ей в руки судьба дала нечто непонятное, дала случайно, не учитывая ее добродетелей и заслуг. И тем не менее этот странный дар давал ей власть… да, власть.
Ведь до сих пор кто только не командовал Ксенией! Родители, соседи, муж, свекровь… кто еще? А она терпела, утешаясь теми самыми сказками, которыми теперь пичкала Мишку, только во взрослом варианте.
Надо отдать Ксении должное – ничего противозаконного ей в голову не пришло. И даже о сведении счетов она сперва не подумала. Ей хотелось немногого – в дождь не мочить ног и не толкаться в троллейбусе. И на следующее утро эта ее мечта сбылась. Правда, небольшой прокол все же получился.
– Ну ты и шустро бежала! – восхитился Шура. – Плащ совсем сухой, зонтик – тоже!
– Меня знакомый на машине подвез, – ответила Ксения.
Понемногу, экспериментируя с дверью, она выяснила, как работает устройство боцмана Гангрены.
Загадав любой интерьер, можно было открыть дверь – и получалось, будто ты входишь в помещение через имеющуюся там дверь, все равно, дверца ли это холодильника или вообще окно. Также оказалось, что вернуться можно только в свою собственную квартиру. Когда однажды Ксения, увидев очередь в три версты на выставку чуть ли не луврской коллекции импрессионистов, решила вечером посетить ее и в одиночестве насладиться живописью, она нечаянно включила сигнализацию. Пришлось удирать. Ксения была уверена, что преследователи лупили что есть сил в ту дверь, за которой она скрылась, но она этих ударов не слышала. Преподнесло устройство и ещё один сюрприз. Ксения, что греха таить, немного поглядывала на Шуру. Раз муж бросил, имела же она право позаботиться о своем будущем. Конечно, ей бы и на ум не взбрело как-то дать понять Шуре, что он ей интересен… если бы не дверь. И вот, не очень веря в успех своей затеи, Ксения представила себе симпатичную физиономию Шуры, поскольку интерьера его обиталища, естественно, не знала, и вошла не более не менее, как в ванную, где Шура принимал душ. Поскольку он стоял с намыленной головой, то и глаза у него, к счастью, были закрыты.
– Это ты, ласточка? – сквозь мыльную пену спросил Шура.
Ксения закрыла дверь. Так она поняла, что устройство ловит цель по одной детали.
Ее сперва развлекала роль привидения. И другого употребления для двери она не предвидела. Потому что каждый ищет употребление для предметов на свой лад. Покажите обыкновенный булыжник домохозяйке, уголовнику, строителю и художнику. Хозяйка приспособит его в качестве гнета для бочки с солеными огурцами, строитель использует для фундамента, художник потащит в сад камней, а уголовник… нет, нет, только не это!
Итак, роль привидения вполне устраивала женщину, замотанную житейскими мелочами, но все еще ищущую утешения в сказках. Тем более что особо экспериментировать времени не было.
Но, опять-таки по вине плохой погоды, Ксении пришлось расширить сферу действия двери.
Мишка пришел из садика сопливый. А ночью ему стало совсем кисло. Температура поднялась, а в аптечке не было ни таблетки аспирина.
Ксения кляла себя последними словами. Еще муж ругал ее за бестолковое ведение домашнего хозяйства. Наверно, поэтому он ее и бросил… и был прав! Требовался аспирин, нужны были свежие горчичники… И все это – в половине второго ночи.
Она не сразу вспомнила про дверь. Когда же вспомнила – было уже не до радости. Так она торопилась.
Она вошла в темную аптеку. Где зажигается свет – она не знала. Пришлось вернуться за свечой. Она прямо из витрины достала аспирин. Горчичники оказались старые. Пришлось устроить обыск. Деньги за лекарства она оставила там, где брала аспирин.
Через несколько дней – новая нелепость. «Выпала в дефицит» манная крупа.
Нельзя сказать, что Мишка так уж любил манку. Но Ксения плохо стряпала. Манную кашу она еще варила съедобно, а вот с рисовой возникали проблемы.
Ксения здраво рассудила, что на складе любого магазина должен быть аварийный запас манки. Она вообразила себе полки с кулями и пакетами… и открыла дверь.
Склад, судя по всему, был не магазинный. Ксения попала в какой-то погреб. Действительно, имелись полки из досок с занозами. В углу стоял ларь с картошкой.
В поисках манки Ксения методично заглядывала во все ящики. И чего она там только не увидела!
Была в этом погребе недорогая и хорошая колбаса, была в нем гречка, были прекрасные консервы. Сперва Ксения тупо твердила себе, что ей нужна только манка, и ничего, кроме манки, но когда она добралась до банок с ананасовым соком, то ее захлестнула настоящая ярость.
Ее Мишка в жизни своей не пробовал ананасового сока, он не знал вообще, что такое ананас.
Если бы Ксения вздумала кормить Мишку так, как рекомендует медицинская литература, то одевать его было бы уже не на что. Это с одной стороны. А с другой – она понятия не имела, где люди берут всю эту вкуснятину.
Однако ее ребенок тоже имел право на фрукты и витамины, такое же право, как соседская Анжелочка. И ее ребенок только что перенес серьезную простуду, он выздоравливал, фрукты и витамины были ему необходимы.
Не чувствуя решительно никаких угрызений совести, Ксения взяла две банки ананасового сока, тресковую печень, еще какие-то деликатесы. Деньги с точностью до копейки оставила на полке. Манка была уже ни к чему.
Выздоравливающий Мишка требовал общения. И Ксения все время проводила с ним. Мишка и вылазки в дверь: вот что составляло теперь ее жизнь, пока она сидела на больничном. И, естественно, они не могли долго существовать сами по себе. Рано или поздно, а Мишка должен был как-то узнать тайну двери.
Ксения пришла бы в ужас, если бы кто-то рассказал об этом ребенку. Но молчать об устройстве боцмана Гангрены она больше не могла. Раньше ее отвлекали работа и Шура. Теперь ни того, ни другого не было.
