Терри Пратчетт - Зимних Дел Мастер
Но и в шляпе нелегко быть ведьмой в деревне, где ты выросла. Трудно быть ведьмой для людей, помнящих тебя в двухлетнем возрасте как «Девчурку Джо Болита», бегающую в одной рубашонке.
Отъезд из родных краев помогал. Большинство людей, которых Тиффани знала, и на десять миль не удалялись от места своего рождения, так что, отправляясь в таинственные чужеземные края, ты и сам становился чуток таинственным. Возвращался ты уже немного другим. Ведьмы обязаны быть другими.
Ведовсто оказалось тяжелой работой безо всяких там колдовских хлоп-трень-брень штучек. Не было ни школ, ни чего-либо, похожего на уроки. Тем не менее пытаться учиться ведовству самостоятельно было очень неразумно, особенно, если обладаешь природными склонностями. Поймешь что не так и за неделю перейдешь к хихиканью…
Если разобраться, то все дело было в хихиканье. Хотя никто об этом прямо не говорил. Ведьмы говорили о том, что «нельзя быть слишком старой, слишком костлявой или иметь слишком много бородавок», но они никогда не упоминали хихиканье. Прямо не упоминали. Но они все время были начеку.
Скатиться к хихиканью было слишком просто. Ведьмы в основном жили в одиночестве (предпочтительно с кошкой) и целыми неделями могли не встречаться друг с другом. В те времена, когда люди ненавидели ведьм, они обвиняли их в разговорах с кошками. Конечно же, ведьмы разговаривали с кошками. Проведи три недели без осмысленных разговоров о чем бы то ни было, кроме коров, и ты начнешь говорить со стенами. А это первый признак хихиканья.
«Хихиканье» для ведьмы означает не только неприятный смех. Это признак того, что твой рассудок тронулся с якоря. Это означает, что ты теряешь тормоза. Это означает, что одиночество, тяжкий труд, ответственность и проблемы других людей потихоньку сводят тебя с ума, так медленно, что ты этого не замечаешь до тех пор, пока не начнешь считать, что можно перестать умываться или надеваешь чайник на голову. Это означает, что ты начинаешь считать себя лучше других жителей деревни только потому, что знаешь больше. Это означает, что для тебя вопрос о том, что хорошо, а что плохо, может быть предметом переговоров. И в результате это означает, что ты «склоняешься к тьме», как говорят ведьмы. Это был плохой путь. В конце этого пути тебя ждут отравленное веретено и пряничный домик.
Что помогало, так это привычка ходить в гости. Ведьмы постоянно навещали друг дружку, совершая иногда путешествия длиной в тысячи миль ради того только, чтобы выпить чашку чая с булочкой. Ну, отчасти они делали это ради сплетен, потому что ведьмы обожают сплетничать, особенно, если новости были не столько правдивые, сколько волнующие. Но главным образом визиты были нужны, чтобы приглядывать друг за другом.
Сегодня Тиффани летела навестить Матушку Ветровоск, которая, по мнению большинства ведьм (включая и саму Матушку), была самой могущественной ведьмой в горах. Визиты проходили очень пристойно. Никто не спрашивал «Ну как, крыша еще не поехала?» и не отвечал «Конечно нет! Я еще не рехнулась!». Не было в этом никакий необходимости. Все и так понимали, что к чему, и говорили совсем о другом. Но Матушка Ветровоск, когда она была не в духе, была крепким орешком…
Она безмолвно сидела в кресле-качалке. Есть люди, чья сильная сторона — разговоры, Матушке отлично удавалось молчание. Она могла быть так тиха и неподвижна, что постепенно исчезала из вида. Вы просто забывали о ее присутствии. Комната становилось пустой.
Это выводило людей из равновесия. Скорее всего, так и было задумано. Но Тиффани тоже изучила тишину, у своей родной Бабушки Болит. А сейчас она научилась тому, что можно стать невидимым, став по настоящему неслышимым.
В этом Матушка Ветровоска была дока.
Тиффани полагала, что существовало такое заклинание Я-Не-Здесь, если это вообще было заклинанием. Она пришла к выводу, что у каждого внутри пряталось что-то, провозглащающее миру, что ты находишься здесь. Поэтому можно было почувствовать стоящего позади, даже если тот не издавал ни звука. Вы получали от него сигнал Я-Здесь.
У некоторых людей этот сигнал был очень сильным. Это их первыми обслуживали в лавках. Матушкин сигнал Я-Здесь был настолько силен, что в случае необходимости, мог эхом отразиться от горных вершин. Когда Матушка Ветровоск заходила в лес, волки и медведи выбегали из него с другой стороны.
Но она умела и отключать свой сигнал.
Что она как раз сейчас и делала. Тиффани приходилось прилагать усилия, чтобы видеть хозяйку. Основная часть ее мозга говорила ей, что Матушки в комнате нет.
Ну, подумала она, с меня хватит. Она кашлянула. Внезапно Матушка появилась, как будто она всегда была здесь.
— Мисс Тенета чувствует себя хорошо — сказала Тиффани.
— Замечательная женщина, — ответила Матушка.
— Эхм, да.
— У нее странные привычки, — сказала Тиффани.
— Никто из нас не совершенен, — ответила Матушка.
— Она пробует новые глаза, — сказала Тиффани.
— Вот и хорошо.
— Это пара воронов…
— Это только к лучшему, — ответила Матушка.
— Они лучше, чем глаза мыши, которыми она обычно пользуется, — сказала Тиффани.
— Надеюсь, что так.
Беседа еще немного продолжалась в таком духе, пока Тиффани не начала досадовать, что ей одной приходится проделывать всю работу. Есть же, в конце концов, обычная вежливость. Ну раз так, она знает, что ей сказать.
— Миссис Иервиг написала еще одну книгу, — сказала она.
— Я слышала, — ответила Матушка. Тени в комнате словно сгустились.
Что же, это объясняло дурное настроение. Одна мысль о миссис Иервиг приводила Матушку Ветровоск в ярость. Во-первых, она была не местная, что уже само по себе было преступлением. Во-вторых, она писала книги, а Матушка книгам не доверяла. И еще миссис Иервиг (произносится как «Ае-виг», по крайней мере самой миссис Ае-виг) верила в блестящие палочки, магические амулеты, мистические руны и влияние звезд; в то время как Матушка Ветровоск верила в чашку чая, печенье, умывание холодной водой по утрам и, ага, главным образом она верила в Матушку Ветровоск.
Молодые ведьмы предпочитали Миссис Иервиг потому, что быть ведьмой по ее способу давало возможность носить так много украшений, что ходить было трудно. Матушку Ветровоск мало кто выбирал — за исключением тех случаев, когда в ней была нужда. Когда над колыбелью стоял Смерть или топор соскальзывал и кровь струилась в мох, тогда посылали в холодный, кривой домишко на пустоши. Когда все надежды были потеряны, звали Матушку Ветровоск, потому что она была лучшей.
Она всегда приходила. Всегда. Но любили ли ее? Нет, ведь нужда и любовь не одно и то же. Матушка Ветровоск была для серьезных случаев.
Тем не менее Тиффани она по своему нравилась. Тиффани думала, что и она нравилась Матушке. Она позволяла Тиффани называть ее в лицо Матушкой, тогда как другие молодые ведьмы обязаны были обращаться к ней «госпожа Ветровоск». Иногда Тиффани приходило в голову, что если вы чувствовали дружеское расположение к Матушке, она проверяла вас, как далеко вы можете зайти. Все, что касалось Матушки Ветровоск, было испытанием.
— Книга называется «Полеты на метле для начинающих», - продолжила Тиффани, внимательно следя за Матушкой.
Матушка Ветровоск улыбнулась. Это означало, что уголки ее рта приподнялись.
— Ха! — ответила она. — Я говорила это раньше и скажу снова: нельзя научиться ведовству по книгам. По мнению Летиции Иервиг, чтобы стать ведьмой, достаточно сбегать в лавку.
Она одарила Тиффани пронзительным взглядом, словно что-то прикидывая про себя. Затем она сказала:
— Спорю, что вот так, она делать не умеет.
Матушка взяла чашку горячего чая и сжала ее одной рукой. Другой она взяла Тиффани за руку.
— Готова?
— К че-… - начала Тиффани и вдруг почувствовала, как ее руке стало горячо. Жар разлился по руке, согревая ее до костей.
— Чуешь?
— Да!
Нагрев прекратился, и Матушка Ветровоск, не сводя глаз с лица Тиффани, медленно перевернула чашку.
Чай выпал одним куском. Он полностью замерз.
Тиффани была достаточно взрослой, чтобы не сказать «Как вы это сделали?». Матушка Ветровоск не отвечала на глупые вопросы или, если уж на то пошло, совсем не отвечала на большинство вопросов.
— Вы переместили жар, — сказала Тиффани. — Вы вытянули жар из чая и переместили его ко мне, да?
— Да, но жар меня не коснулся, — торжествующе сказала Матушка. — Это все равновесие, понятно? Вся штука в равновесии. Балансируй и… — она сделала паузу. — Ты когда-нибудь качалась на перекладине? Доска, у которой один конец идет вверх, а другой вниз? В середине доски, в самой середине есть место, которое не двигается. Оно отвечает за подъемы и спуски. Не имеет значения, как высоко или низко качаются концы, середина сохраняет равновесие. — Матушка фыркнула. — Магия в основном заключается в перемещении.
