Ольга Громыко - Божий промысел
Собачонка, заложив вираж, снова прибилась к его ногам, осев дрожащим холмиком.
Послушник запустил хвостом в оскаленную морду, подгреб к себе дрын и вскочил.
Все собаки любят гоняться за своими хвостами. Но только этому волкодаву удалось его поймать.
Пока пасть усопса была занята, Микол что есть мочи огрел его дрыном промеж ушей. Судя по звуку, череп треснул. Более того — показался из бескровной раны, но пес даже не взвизгнул. Только голова мотнулась. Еще один удар — в глаз, палка вошла на добрых три пяди и чуть не застряла, выдернувшись с гадостным чмоканьем.
Отбить от нежити что-нибудь более дельное монах не успел: она перешла в атаку, сомкнула челюсти на захрустевшем дрыне (Микола чуть не стошнило от близости разлагающейся морды), опрокинула человека на землю, с обидной легкостью сломила сопротивление рук и… прилегла рядом. Ряса на груди начала быстро промокать, кожу защипало.
— Ты как, цел? — Маг ухватил песью тушу за ногу и стянул с послушника. Голова осталась висеть на дрыне, продолжая слабо его жевать.
— Божьей милостью, — пробормотал Микол, не рискуя проверять, насколько широко оная распростерлась, и не успел ли пес оттяпать что-нибудь ею не прикрытое.
— Вставай… напарничек. — Рыжий дружески предложил послушнику руку. Тот машинально протянул свою, но на полпути отдернул и, кривясь от боли в многострадальной спине, поднялся сам. — Да ладно тебе! Здорово дерешься.
— Я тебе не напарник, — отрезал Микол, выдергивая пучок травы и пытаясь оттереть им песью кровь. Но та, даром что густая и холодная, успела впитаться, безнадежно испоганив рясу. — Мое орудие направляли Всевышние, а твое мракобесы!
— О боги, — разочарованно вздохнул рыжий. — Ну ладно. Пусть будут боги…
— Что здесь происходит?!
У Микола отлегло от сердца, все стало легко, просто и понятно. К разоренной могиле, помогая себе посохом, спешил сам настоятель, не иначе как разбуженный шумом. Ну, сейчас колдун поплатится за свои злодеяния!
— Кто таков?! — грозно вопросил отец Ктиан, наставляя на рыжего обличающий перст.
— Ааа-эммм… Маг-практик четвертой степени, — слегка струхнул тот. — Аспирант Ксандра Перлова.
— Покажи знак, бесовское отродье!
Маг безропотно расстегнул куртку, к подкладке которой была приколота какая-то бляха, бледно светившаяся в темноте: меч и солнце, что ли. Заодно вытащил из внутреннего кармана какой-то свиток, протянул настоятелю. Тот брезгливо повертел его в двух перстах, глянул только печать и сунул обратно.
— Я тушку-то возьму? — риторически вопросил маг, доставая из сумки сложенный мешок. — Отличное чучело для музея неестествоведения выйдет.
— А ну лапы прочь! — не сдержался Микол, снова вылезая вперед. — Чучело, как же! Чтобы оно через неделю опять тут шастало?! Нет уж, мы с братьями сожжем чудище и развеем его прах по…
— Забирай эту мерзость, — властно перебил Микола настоятель. — И сей же час уноси отсюда.
— Но, отец Ктиан! — возмущенно взвыл парнишка. — Это же главное доказательство! Надо выставить его на всеобщее обозрение и прилюдно потребовать у Козеки ответа!
Маг молча похабно ухмылялся, запихивая усопса в мешок.
— А этот, рыжий, всякие гадости про вас говорил! — еще пуще распалился Микол. — Мол, вы с купцом в сговоре, и пса тут с вашего благословения закопали. Богохульник и лгун! Сам небось эту тварь со дна преисподней вызвал и на мирных прихожан науськал. Надо звать братьев, вязать его и вести к королю с позором!
Но отец настоятель повел себя очень странно.
— Сын мой, — ласково сказал он, приобняв послушника за плечи. — Сегодня на твою долю выпало страшное испытание, и ты с честью его выдержал. Но оно уже кончилось, и хвала богам! Не стоит тревожить братьев в столь поздний час… да и вообще не стоит. Возьми вот яблочко, скушай его и забудь все как страшный сон.
Послушник непонимающе уставился на сочный плод.
— Но этот нечестивец осквернил кладбище и осмеял нашу веру!
— Ничего, я сейчас поправлю кресты, окроплю святой водичкой, и вся скверна уйдет. А с купцом я сам поговорю, одни боги ему судьи…
Яблоко было большим и теплым. Микол машинально, завороженный журчащим голосом настоятеля, поднес его ко рту… И увидел возле кладбищенской ограды два огрызка — совсем свеженьких, ярко белеющих под луной.
— Отец Ктиан, — прошептал паренек, озаренный страшной догадкой. — Так вы здесь давно уже стоите?! Но почему… почему вы тогда позволили колдуну учинить этот беспредел?
— Боги, сын мой, высшая сила, и проявляется она в чудесах и знамениях, — надулся от важности настоятель. — Если они захотят тебя наградить, то не осыплют золотом из тучки, а ниспошлют прибыльное дело. Если осудят — то покарают болезнью, а не спустятся с небес, дабы лично высечь розгами. Так и я, взмолившись об избавлении от чудища, поднялся с колен и узрел на кладбище конкуре… продажного колдуна. Что это, как не знак свыше?
Рыжий ехидно сделал им ручкой и, сгибаясь под тяжестью мешка, пошел к калитке. Собачонка, помедлив, нагнала его и потрусила рядом.
— А может, он вам для искуса послан был? — буркнул парнишка. — Как в пятом стихе второго свитка: «…и явился Апупию бес хвостатый и духом смрадный, и стал обольщать и уговаривать, чтоб повернул он вспять, ибо святой источник пересох и проще начерпать воды из болота»?
— Иди в келью, глупый отрок, — разозлился настоятель, отбирая у Микола яблоко, бережно обтирая о рясу и пряча в карман. — Мал ты еще — Божий промысел постигать! Утром вместо завтрака прочтешь двадцать раз молитву «О силе духа», авось разума прибавится. И чтоб никому не звука, что тут произошло! Отлучу!
* * *Утро и два адепта наперегонки красили каменную ограду вокруг Школы Чародеев, Пифий и Травниц: первое — золотистыми лучами, вторые — известкой из ведерка. За их стараниями пристально наблюдал завкафедрой боевой магии Ксандр Перлов, и если к солнцу у него не было претензий, то адепты уже замучились промазывать каждую щелочку между камнями. Увы, единственное, в чем раскаялись воспитуемые трудом шалопаи, — это что попались на невинной, с их точки зрения, шуточке. Бойкая золотисто-рыжая девочка украдкой ткнула локтем собрата по несчастью: к воротам целеустремленно хромал насупленный парнишка лет пятнадцати, в грязной, изодранной рясе с крестом навыпуск. В одной руке гость держал тощую холщовую суму. В другой — отполированную ладонями палку.
— Чего тебе, юноша? — как можно ласковее спросил Ксандр. Маги с дайнами не шибко ладили, и давать конкурентам лишний повод для скандала не следовало. К тому же Алмит, сдавая черновик научной работы, признался, что этой ночью у него были какие-то трения с храмовниками. Небось жаловаться пришли…
Парнишка диковато сверкнул на него темными глазами.
— Желаю магии вашей богомерзкой обучаться, — нараспев ломающимся баском произнес он. — Дабы вручить душу мракобесам и через то стать орудием Божьим!
— Ну… заходи, — посторонился растерявшийся директор.
Микол шмыгнул носом, покрепче стиснул дрын и переступил порог.
