Андрей Белянин - Отстрел невест
– Нравится? – не оборачиваясь, продолжал царь. – Червонное золото, с чеканкой да эмалями, венецианской работы будет. А червончики я к нему самолично подбирал, новенькие, полновесные, один к одному! Ну чего молчишь-то, участковый?! Али от радости и речи благодарственные растерял?
На полке было пусто. Горох встал, заглянул мне через плечо и ахнул…
– Стража-а-а-а! Все сюда! Перекрыть ходы-выходы! Хватать каждого подозрительного! Обыскивать всех подряд! Если через десять минут украденный кубок с червонцами не будет найден, я тут всем…
– Ты чего орёшь, участковый? – душевно подёргал меня за рукав царь.
Я обернулся, тяжело дыша от бурных страстей и кипящих эмоций.
– Как это… чего ору?! Но ведь кубок… его же нет!
– Всё спокойно, молодцы. – Горох улыбчиво отмахнулся от ворвавшихся в кабинет стрельцов. Парни недоверчиво огляделись, извинились и вышли вон. – Ну-ка сядь, Никита Иванович…
– Погодите, но ведь…
– Сядь, я тебе говорю! И не паникёрствуй тут! А то ишь нашёл время глотку драть… Люди же кругом! Одних иностранцев полон двор, а ты шумишь не по делу…
– Так у вас же кубок украли?! – несколько овладев собой, шёпотом просветил я. Теперь уже государь почти силой усадил меня на скамью и, как ребёнку малому, всучил печатный пряник, достав его из того же шкафчика.
– Да я разве с тобой спорю? Вот вчера только сам, своими руками его сюда ставил… Может, девки горничные куда передвинули? А может, и холопы стараньями усердными подалее от глаз завидущих припрятали, а мне доложить забыли? Да и сам я мог куда ни есть сунуть, голова-то кругом идёт… Так выпьем, что ли?
Я отрицательно покачал головой. Царь философски хмыкнул и предложил:
– Ну, будь по-твоему, украли его! Ты у нас пока не при деле гуляешь, вот и бери себе заботу на загривок – ищи вора. Но только чтоб тихо всё! Меня перед иностранными державами не позорь. Не след на весь мир трубить, что царя русского в его же тереме без спросу ограблениям подвергают, уразумел?
Пару минут я просто молчал, красный как рак. Давненько меня так не стыдили… Царь был абсолютно прав. Везде, во всём, до мелочей, а я… Нет, меня по большому счёту тоже можно понять – чемпионат же! Мне через неделю торжественно вручать победителям первых городских соревнований традиционный кубок, а он тю-тю! Свистнули, украли, стащили, спёрли, увели, приделали ноги, замотали, прикарманили, присвоили, угнали, оприходовали, стибрили, национализировали, скоммуниздили, прихватизировали… короче, нет его! И самое главное, что милицейская интуиция во весь голос возопила – это именно кража! Так получается, что, по сути, ограблен не только царь, но и… я?! В дверь постучали, кто-то из бояр спешил доложить о прибытии ко двору запорожских послов.
– Всё, пора мне, Никита Иванович, – хлопнул себя руками по коленям царь Горох, – следствие веди по собственному усмотрению, мне доклад каждый вечер представлять будешь. И чтоб ни одна живая душа на моём подворье о кубке похищенном знать не знала! Не ровён час, бояре опять альтернативное расследование затеют…
– Договорились. – Я встал, козырнул и направился к дверям. – Вы только… извините меня за глупую вспышку. Ребячество какое-то, сам от себя не ожидал…
– Прощаю, – важно кивнул государь. – Ну, трудись. Бог тебе в помощь, участковый.
Во двор я вылетел пулей. Успешно проталкиваясь сквозь разношёрстную толпу, меж чьих-то послов, кучеров, охранников, я так торопился, что даже едва не сбил высокорослую австрийскую принцессу. Влетел лбом прямо в её впечатляющее декольте и наверняка бы упал, если б не был подхвачен старым знакомцем Кнутом Гамсуновичем. Посол немецкого государя Фридриха заботливо придержал меня под локоток:
– Рад вас видеть, господин участковый! Надеюсь, дела лукошкинской милиции в полном порядке?
– Да, спасибо.
– Тогда позвольте представить вас фройляйн Лидии Адольфине Карпоффгаузен, – церемонно поклонился немец. – Битте, фройляйн, это есть начальник здешней полиции, герр Ивашов!
Австриячка вытянулась во фрукт, по-гусарски щёлкнув каблуками, и сунула мне руку под нос с такой отработанной грацией, что я едва избежал повторного удара.
– А… очень приятно. – Мне удалось изобразить на лице дружбу двух сверхдержав и аккуратно пожать требующие поцелуя пальчики.
– Ви… есть… скрёмний рюсский… рейхсканцлер, я? – скосив глаза в карманный словарик, уточнила царская невеста.
– Я? – не понял я (простите за тавтологию).
– Я, я… – хихикнул Кнут Гамсунович. – Герр Ивашов – лицо, приближённое к государю, и его влияние при царском дворе ни у кого не вызывает сомнений.
Практикующаяся в языке гостья на этот раз долго сверялась с книжкой и, наконец проникнувшись, повернулась ко мне:
– Будьем… дрюжить!
Это было сказано со значимостью двухстороннего вердикта.
– Ауф видерзейн, фройляйн. По-моему, вас ожидает Алекс Борр. Спешите, не стоит обострять отношения.
– Яволь! – Австриячка по-военному развернулась на каблуках и споро отбыла. Я кое-как выдохнул…
– Позволите проводить вас, господин участковый?
– Буду рад компании, господин посол. (Шпицрутенберг, несмотря на вполне оправданную фамилию, был очень неплохим немцем и дипломатом со стажем. В памятном деле о Чёрной Мессе он проявил себя с лучшей стороны. Ну, может быть, чрезмерно педантичным и ничего не принимающим на веру типом, но умеющим признавать ошибки и активно добиваться их исправления. У нас сложились вполне товарищеские отношения, в особенности после того как сборная Немецкой слободы дважды едва не вырвалась в финал.
– Если бы наш вратарь не сломал себе ногу… Поверьте, Никита Иванович, «Святые отцы» ни за что бы не обошли нас на третьем круге!
– Да, приличную замену вашему повару на льду сразу не сыщешь… Как он?
– Лекарь сказал – не меньше двух недель постельного режима, – печально хлюпнул красным от мороза носом сухопарый немец. – А ваши стрельцы по-прежнему фавориты?
– Мм… шансы у ребят значительные…
– Я слышал, царь намеревался учредить свой Кубок в награду.
– Откуда слышали? – как можно безразличней уточнил я.
– Кажется, кто-то из боярской думы громко рассуждал на тему непозволительных трат из государственной казны. А что, это важно для следствия?
– Нет. Ни капли… Совершенно не важно! Для какого еще следствия? – невпопад заметался я.
Опытный работник дипломатической миссии ровно пожал плечами и вежливо переключился на другое:
– Неужели вон те крикливо одетые люди и есть знаменитые запорожцы? В просвещённой Европе такую моду сочли бы вульгарной…
– Казаки… – неопределённо протянул я. – По мнению историографов, их костюм складывался из вещей, добытых в набегах. Штаны – от турок, пиджаки – от венгров, шапки с цветным верхом – от поляков.
– Дикий народ… Но, говорят, необузданность нрава сочетается у них с истовой религиозность! А ярость в бою – со щедростью души?
Я молча кивнул. Лично мне запорожская кавалькада очень даже нравилась. Их было человек тридцать, все на хороших лошадях, при полном параде, длинноусые, с кривыми саблями и картинно изогнутыми трубками. Впереди ехал совсем молоденький парень с бунчуком, а за ним дородный горбоносый казачина, одетый богаче всех. Его пшеничные усы спускались ниже подбородка, папаха с лиловым хвостом подпрыгивала на бритой макушке, а голубые глаза искрились чисто детским интересом. На секунду его цепкий взгляд задержался на моей фуражке, он что-то бросил на украинском, и вся делегация залилась рокочущим гоготом.
– Майн готт, неужели этот варвар позволяет себе насмешки над милицией?! – удивлённо вскинул брови Кнут Гамсунович. Я сплюнул под ноги и отправился в отделение, у меня были срочные дела…
– Ахти ж нам, Никитушка, да что ж ты такое говоришь-то! – причитала Яга, бегая по горнице из угла в угол. Мы с чёрным котом Василием сидели на скамейке, поджав ноги, попадаться под горячую руку никому не улыбалось. – Это ж какое беззаконие бесстыжее наяву деется?! Это ж не Гороха, не тебя, сокола участкового, это ж лиходеи весь город одним махом осиротили! Ох, не видать вредителям хоккейным суда правого, царского… Ить я ж за такое дело сама рукавчики позасучиваю да с клюкой наперевес пойду… И не стой на пути у бабушки-и!
Сунувшийся было в двери Митька, правильно оценив ситуацию, мгновенно дал задний ход, оставив после себя лишь облачко морозного пару.
– От ужо поверь мне, старой, это всё конкуренты твои устроили… Финалисты, чтоб им! Загодя кубок чемпионатский с червонцами царскими оприходили, чтоб команда наша милицейская при победе с носом осталася! А ну-кося напомни же, Никитушка, кто у нас в энтом деле персона заинтересованная?
– «Святые отцы», – тихо, по-подлому, предал я.
– Отец Кондрат, стало быть… – мстительно сощурилась бабка. – Пиши ему повестку, Никитушка! Сей же час пиши, а я сама и отнесу… И попрошу вежливо… и сопроводю, ежели что…
