Станислав Лем - Путешествие четырнадцатое
— Розмазь каймистости уже не обязательна? — спрашивал один, высокий, весь в орденах.
Другой отвечал, посветлев:
— Нет. Директор говорит, что мы не выполняем плана, и все из-за Грудруфса. Не остается ничего другого, сказал директор, как заменить его.
— Грудруфса?
— Ну да.
Первый погас, только ордена продолжали светиться разноцветными венчиками, и, понизив голос, сказал:
— Вот закрусится, бедняга.
— Пускай себе крусится, ничего ему не поможет. Иначе порядка не будет. Не для того столько лет трансмутируют всяких типов, чтобы сепулек становилось все больше.
Заинтересованный, я невольно приблизился к ардритам, но они, замолчав, удалились.
Странное дело, но после этого случая до меня все чаще стало доноситься слово «сепульки». Когда я шагал по тротуарам, стремясь погрузиться в ночную жизнь столицы, из глубины переливающихся толп меня настигало это загадочное выражение, то произнесенное приглушенным шепотом, то выкрикиваемое со страстью; его можно было прочитать на шарах объявлений, которые сообщали об аукционах и публичных торгах редких сепулек, и в сверкающих неоновых рекламах, рекомендующих приобрести модные сепулькарии. Напрасно пытался я догадаться, что бы это могло быть; наконец, когда около полуночи я освежался бокалом курдлевых сливок в баре на восьмидесятом этаже универмага, а ардритская певица начала исполнять модную песенку «Моя маленькая селулечка», мое любопытство возросло до такой степени, Что я спросил подошедшего кельнера, где можно приобрести сепульку.
— Напротив, — ответил он машинально, получая по счету. Потом внимательно посмотрел на меня и слегка потемнел. — Вы один? — спросил он.
— Да. А что?
— Нет, ничего. К сожалению, у меня нет мелочи.
Я оставил сдачу и на лифте спустился вниз. Действительно, напротив я увидел огромную рекламу сепулек, толкнул стеклянные двери и очутился внутри пустого в это время магазина. Я подошел к прилавку и с наигранным безразличием спросил сепульку.
— Для какого сепулькария? — поинтересовался продавец, снимаясь со своей вешалки.
— Ну, для какого… Для обычного, — ответил я.
— Как это для обычного? — удивился он. — Мы держим только сепульки с присвистом…
— Вот и дайте одну…
— А где у вас щересь?
— Э, мгм… Я не захватил с собой…
— Но как же вы возьмете ее без жены? — произнес продавец, в упор посмотрев на меня. Он медленно мутнел.
— У меня нет жены, — воскликнул я неосторожно.
— У вас… нет… жены?! — пробормотал почерневший продавец, глядя на меня с ужасом. — И вы хотите сепульку?.. Без жены?..
Он дрожал всем телом. Несолоно хлебавши я выскочил на улицу, поймал свободный эборет и в ярости приказал ехать в какой-нибудь ночной ресторан. Меня привезли в «Миргиндрагг». Я вошел в тот момент, когда оркестр перестал играть. В зале висело больше трехсот посетителей. Осматриваясь в поисках свободного места, я шел сквозь толпу, как вдруг меня кто-то окликнул. Я с радостью увидел знакомое лицо. Это был один коммивояжер, с которым я познакомился когда-то на Аутронин. Он висел с женой и дочкой. Я представился дамам и начал развлекать беседой уже изрядно подгулявшую компанию, которая то и дело вставала, чтобы под звуки какой-нибудь танцевальной мелодии покататься по паркету. Поощряемый женой знакомого, я, наконец, отважился пуститься в пляс; крепко обнявшись, мы вчетвером покатились в огненном мамбрине. Честно говоря, я несколько раз ушибся, но делал хорошую мину при плохой игре и притворялся восхищенным. Когда мы возвращались к столику, я задержал в проходе моего знакомого и на ухо спросил его о сепульках.
— Простите, что? — не расслышал он.
Я повторил вопрос, добавив, что хотел бы приобрести сепульку. Очевидно, я говорил слишком громко, — висящие поблизости поворачивались с помутневшими лицами и рассматривали меня, а мой знакомый от страха умоляюще сложил щупальца.
— Ради Друмы, Тихий, ведь вы один!
— Ну и что? — выпалил я, уже немного разозлившись. — Неужели из-за этого мне нельзя увидеть сепульку?
Эти слова прозвучали во внезапно возникшей тишине. Жена моего знакомого, потеряв сознание, рухнула на пол, он кинулся к ней, а ближайшие ардриты поплыли ко мне, выдавая окраской свои враждебные намерения; в этот момент появились три официанта, взяли меня за шиворот и вышвырнули на улицу.
Я был в ярости, остановил эборет и велел ехать в отель. Всю ночь я не сомкнул глаз, меня что-то немилосердно кололо и кусало; только утром я обнаружил, в чем дело. Не получив точных данных из Галакса, гостиничная прислуга, по собственному горькому опыту зная, что некоторые гости прожигают матрацы насквозь, постелила асбест.
Утро было прекрасное, и неприятные впечатления вчерашнего дня перестали меня волновать. Я с радостью приветствовал представителя Галакса, который в десять часов заехал за мной на эборете, набитом припасами, банками с пастой для охоты и целым арсеналом охотничьего снаряжения.
— Вы никогда не охотились на курдлей? — справился мой провожатый, когда экипаж на большой скорости мчался по улицам Тотентама.
— Нет. Может быть, вы будете любезны проинструктировать меня? — произнес я с улыбкой.
С моим опытом охотничьих экспедиций за самыми крупными животными Галактики я мог позволить себе сохранять полнейшее хладнокровие.
— К вашим услугам, — ответил любезный провожатый.
Это был щуплый ардрит с бесцветным лицом, без абажура, закутанный в темно-синюю ткань — такой одежды я еще не видел на планете. Когда я сказал ему об этом, он ответил, что это охотничий костюм, необходимый для того, чтобы подкрасться к зверю; то, что я принял за ткань, было специальной субстанцией, которой покрывалось тело. Короче говоря, набрызгиваемая одежда, удобная, практичная и, что самое важное, совершенно маскирующая естественное свечение ардритов, которое могло спугнуть курдля.
Гид достал из папки лист бумаги с напечатанным на нем текстом и подал мне для ознакомления. Я сохранил этот листок в своих бумагах. Вот он:
ОХОТА НА КУРДЛЯ
Инструкция для чужестранцев
Курдль, как промысловое животное, предъявляет очень высокие требования как к личным качествам, так и к снаряжению охотника. Поскольку у животного, в процессе эволюции приспособившегося к метеоритным дождям, образовался непробиваемый панцирь, на курдля охотятся изнутри.
Для охоты на курдля необходимы:
а) в начальной фазе — основная паста, грибной соус, зеленый лук, соль и перец.
б) в основной фазе — рисовая метелка, бомба с часовым механизмом.
I. Приготовления на месте.
На курдля охотятся с приманкой. Охотник, предварительно натершись основной пастой, садится на корточки в борозде сцьорга, после чего спутники посыпают его мелко накрошенным луком и приправляют по вкусу.
II. В этой позиции нужно ожидать курдля. Когда животное приблизится, нужно, сохраняя спокойствие, взять в обе руки бомбу, находившуюся до этого между колен. Голодный курдль обычно глотает сразу. Если курдль не хочет брать, можно для поощрения легонько похлопать его по языку. В случае, если грозит неудача, некоторые советуют дополнительно посолиться, но это чрезвычайно рискованный шаг, так как курдль может чихнуть. Мало кто из охотников пережил чихание курдля.
III. Курдль, который взял, облизывается и уходит. После заглатывания охотник незамедлительно приступает к активной фазе, то есть с помощью метелки стряхивает с себя лук и приправы, чтобы паста могла свободно проявить свое слабительное действие, после чего устанавливает часовой механизм бомбы и как можно быстрее удаляется в сторону, противоположную той, откуда прибыл.
IV. Покидая курдля, нужно стараться упасть на руки и на ноги и не ушибиться.
Примечания. Использование острых приправ запрещено. Также запрещено подкладывать курдлям бомбы с приведенным в действие часовым механизмом и посыпанные луком. Такие действия преследуются и караются как браконьерство.
На границе охотничьего заповедника нас уже ожидал управляющий Ваувр в окружении сверкающей на солнце, как хрусталь, семьи. Он оказался чрезвычайно сердечным и гостеприимным, пригласил нас пообедать, и мы провели среди его милых домочадцев несколько часов, слушая истории из жизни курдлей и охотничьи воспоминания Ваувра и его сыновей. Вдруг Появился запыхавшийся гонец, сообщивший, что выслеженного курдля загонщики погнали в лес.
— Курдля, — объяснил мне управляющий, — нужно сначала хорошенько погонять, чтобы он проголодался!
Намазанный пастой, с бомбой и приправами я отправился в обществе Ваувра и проводника в глубь сцьорга. Дорога вскоре исчезла в непроходимой чаще. Мы продвигались с трудом, время от времени обходя похожие на ямы следы курдлей, пятиметрового диаметра. Поход длился довольно долго. Вдруг земля задрожала, и проводник остановился, щупальцем призывая к молчанию. Послышался грохот, словно за горизонтом бесновалась буря.
