Игорь Зябнев - Жизнь так коротка
Через некоторое время я обнаружил на расстоянии дневного перехода подходящее для моих целей племя людей каменного века и направился к нему, предварительно потушив костёр. Я находился на севере будущей Франции, в верхнем течении реки Соммы. Было начало июня трёхтысячного года до нашей эры.
Мой путь пролегал через холмистую местность, сплошь покрытую лесом. В низине между двух таких холмов я обнаружил молодую иву. Срезав с неё достаточное количество гибких прутьев, очистил их от листьев и быстро сплёл небольшую корзинку. С ней-то я и отправился за солью, для чего мне пришлось сделать небольшой крюк. По дороге подобрал большой твёрдый камень.
Свернув на тропу, проложенную лосями, я скоро обнаружил то, что искал. В этом месте некоторое время назад произошёл оползень, и теперь под яркими солнечными лучами блестела глыба соли, с трёх сторон отполированная языками животных. Это была соль-лизунец. Используя камень вместо молотка, я отколол несколько крупных кусков и положил их в корзину. Затем двинулся дальше.
Странное дело: по дороге я не встретил ни одного хищника, хотя частенько чувствовал их присутствие. Возможно, что мой необычный для этих мест внешний вид внушал им тревогу, а может, они просто были сыты.
Сначала вдалеке, потом всё ближе послышались удары грома. Небо быстро заволокло тучами. Вокруг потемнело. Поднялся порывистый ветер, приближалась гроза. Мне вовсе не хотелось вымокнуть, и я решил переждать непогоду под огромным раскидистым дубом. Как известно, во время грозы нет места ненадёжнее, чем высокое дерево – оно притягивает к себе молнии. Но это правило хорошо для обычных людей, а я знал наверняка, что всё обойдётся.
Ливень продолжался недолго. Тучи рассеялись, и вновь показалось солнце. Умытые дождём листья деревьев на ярком свету искрились всеми цветами радуги. Спрятавшиеся от ненастья лесные птицы покинули свои убежища, и лес снова огласился их пением.
Я продолжил своё путешествие. Ближе к вечеру лес расступился, и показалась река. Выйдя на песчаный берег, местами покрытый галькой, я нашёл удобное место и утолил давно уже мучавшую меня жажду.
Солнце садилось. От деревьев, растущих почти у самой воды, до середины реки протянулись длинные тени. Вниз по течению, за излучиной вертикально поднимался столб дыма. Это горел костёр в посёлке первобытных охотников. Я, не таясь, направился туда.
Скоро меня заметили. Из хижин, покрытых шкурами животных, появлялись всё новые и новые люди. Они возбуждённо кричали и жестикулировали, показывая руками в мою сторону. Многие мужчины схватились за оружие. Поставив корзину на землю, я улыбнулся как можно дружелюбнее и, продолжая идти вперёд, поднял руки вверх, растопырив пальцы, чтобы показать им, что я безоружен.
Убедившись, что я один, они немного успокоились. Всё же несколько лёгких копий упали к моим ногам. Я остановился. Тогда вождь племени – широкоплечий кряжистый мужчина, весь покрытый шрамами от схваток с дикими животными, – что-то прокричал своим соплеменникам. В том, что это именно вождь, у меня не возникло сомнений. Достаточно было посмотреть на властное выражение его лица и на то, как внимательно его слушали другие мужчины.
Четыре охотника, вооруженные каменными топорами и копьями с кремневыми наконечниками, направились ко мне. Их торсы были обнажены, а бёдра закрывали волчьи шкуры. Подойдя совсем близко, они окружили меня и, легонько подталкивая остриями копий, повели к своему вождю.
– Осторожнее, черти! Рубашку порвёте! – возмутился я.
В сопровождении конвоиров я приблизился к вождю. Он что-то сказал им, указав пальцем мне в грудь, и те попытались то ли поставить меня на колени, то ли бросить ничком на землю.
К удивлению многочисленных зрителей, у них это не получилось. Именно в этот момент я полностью ощутил свою многократно возросшую физическую силу. С изумлением я понял, что стоит мне только захотеть, как я, шутя, смогу справиться не только с этими четырьмя охотниками, но и со всеми окружившими меня мужчинами. Поэтому я шире расставил ноги, и не стал делать резких движений. Руки, чуть согнув в локтях, опустил вниз. Мужчины этого племени были в среднем на полголовы ниже меня, однако отличались силой и ловкостью, которые, впрочем, в этой необычной ситуации ничем не могли им помочь. Уж они и висли на мне, пытаясь пригнуть к земле, и толкали изо всех сил, – я продолжал стоять, как вкопанный, и при этом мило улыбался, глядя в лицо вождю.
Происходящее забавляло его всё больше. Так продолжалось несколько минут. Наконец вождь рассмеялся и приказал оставить меня в покое. Он что-то спросил, сопровождая слова жестами. Я догадался, что вождь хочет знать, откуда я пришёл. Солнце как раз село, на практически безоблачном небе зажглись первые звёзды. Я показал пальцем сначала себе в грудь, затем в небо и только потом в землю возле нас.
Вождь улыбнулся и повторил мой жест, вопросительно глядя на меня. Я утвердительно кивнул, и он восторженно воздел руки к небу, что-то громко прокричав своим соплеменникам.
– Кикнауч! – как мне показалось, с достоинством сказал вождь, ткнув пальцем себя в грудь. Видимо, назвал себя по имени.
– Сергей! – представился я.
Тем временем все взрослые мужчины и женщины собрались вокруг меня и стали водить хоровод. Они испытывали необычайный душевный подъём, смеялись и пели, вне всякого сомнения, ритуальную песню. Исполняя танец, эти люди ритмично поднимали руки вверх и показывали на звёздное небо. Затем их взоры вновь обращались ко мне.
Я с любопытством вглядывался в незнакомые лица, пытаясь разобраться в охвативших меня чувствах. Чем-то местные жители мне сразу понравились. Как я узнал позже, у этих людей уже были зачатки религии: они поклонялись Солнцу, Луне и звёздам. Наконец своеобразный концерт закончился, и Кикнауч сел у костра. Жестом он пригласил меня занять почётное место рядом с собой, чем я с удовольствием и воспользовался. Запах жареного мяса давно уже возбудил у меня неимоверный аппетит. Вокруг костра сели взрослые охотники. Женщины и дети держались чуть поодаль, ожидая, когда насытятся мужчины.
Кто-то из подростков принёс мою корзинку. Увидев соль, вождь обрадовался и приказал женщинам растолочь её в порошок. Это было немедленно исполнено, и трапеза продолжилась. Впоследствии я выяснил, что соль в здешних краях встречается очень редко.
Поужинав, мужчины расположились в стороне от костра, уступив место женщинам и детям. Я прилёг на траву, подперев голову рукой, и с интересом следил за разговором охотников. Свою речь они подкрепляли жестами и мимикой, поэтому рассказчик обычно садился так, чтобы свет от костра падал на него. В этом случае соплеменники могли точнее понять его мысли. Вскоре я догадался, что они вспоминали сегодняшнюю охоту на оленей.
Поскольку всё племя было здесь, мне удалось постепенно определить его численность. Девяносто восемь человек, из них лишь двадцать мужчин – совсем небольшое сообщество людей. Стариков среди них не было. Спустя некоторое время, научившись сносно понимать их речь, я узнал, что несколько лет назад племя было гораздо сильнее. Необычно суровая зима привела к тому, что звери покинули эти места, и к весне от голода умерла большая часть людей.
Постепенно разговоры прекратились. Все стали устраиваться на ночлег. По приказу вождя мне выделили отдельную хижину, пол в которой женщины устелили свежей травой. Два охотника остались у костра охранять покой племени. Повернувшись на правый бок и подложив руку под голову, я прислушивался к плеску воды в реке, доносящемуся издали вою одинокого волка и незаметно уснул.
Ночь прошла спокойно. Рано утром, умывшись речной водой, я подошёл к костру. Возле него хлопотали две женщины. Одна из них протянула мне дымящийся кусок мяса. Неторопливо пережёвывая сочную оленину, я наблюдал, как «кухарки» жарят мясо на раскалённых камнях, которые они выкатывали палкой из костра.
Вскоре проснувшиеся мужчины присоединились ко мне. Прислушиваясь к их разговору, я понял, что они собираются на охоту. Кикнауч предлагал идти вниз по течению реки. Слово «дикс» – олень, мне было уже знакомо. Однако вождь избрал неверное направление. Кроме нескольких зайцев, да рыси, собиравшейся поохотиться на одного из них, там никого не было.
– Дикс, – перебил я вождя, указывая в сторону холмов на западе. Он недоверчиво уставился на меня.
– Дикс, – повторил я снова и растопырил пальцы на обеих руках, что означало десять оленей.
Видя, что мне по-прежнему не верят, я схватил ближайшее копьё и, потрясая им над головой, направился в сторону леса. Не оглядываясь, я уже знал, что Кикнауч решил проверить мою «интуицию». Через некоторое время охотники догнали меня. Они были вооружены копьями и луками. Примерно через полчаса я остановился и указал на поросшую деревьями ложбину: «Дикс там!»
Сам я остался стоять на месте, так как не обладал охотничьими навыками. Мои спутники быстро посовещались, разделились на два отряда и исчезли в лесу. Некоторое время было тихо. Затем вдалеке раздались торжествующие крики. Охота удалась. Довольные мужчины возвращались. Они тащили за собой трёх убитых оленей. Подойдя ближе, вождь благодарно похлопал меня по плечу – богатая добыча и так близко от становища! Этот эпизод ещё больше укрепил мой авторитет у охотников племени, к чему я и стремился.
