Терри Пратчетт - Цвет волшебства (сборник)
Нет, какой он всё-таки умный! И какая на удивление ясная у него сейчас голова!
Некоторое время Ринсвинд не отрываясь смотрел на соль, потом пожал плечами и высыпал в банку весь коробок. Стоит только задуматься, и сразу делается ясно: соль — поразительно полезное питательное вещество. А он уже не одну неделю как без неё — поэтому, наверное, у него и случилось что-то со зрением, да и с ногами, кстати, тоже, поскольку он их совсем не чувствует.
Одним глотком он прикончил пиво.
Затем Ринсвинд лёг на землю, подложив под голову камень. Главное — держаться подальше от всяких неприятностей и ни во что не ввязываться. Это самое главное. Взять, к примеру, звезды: висят себе, и делать им совершенно нечего, кроме как висеть и сиять. И никто никогда этим везунчикам не приказывает: сделай то, сделай это…
Он очнулся, вздрогнув от ужаса. Что-то мерзкое заползло к нему в рот, но когда он понял, что это его собственный язык, легче не стало. Было холодно, а вид горизонта наводил на мысль, что уже светает.
В качестве звукового сопровождения выступал жалкий сосущий звук.
Ночью на его стоянку вторглись овцы. Одна безуспешно пыталась вылизать пустую пивную банку. Заметив, что Ринсвинд проснулся, овца оставила банку и слегка попятилась, но именно что слегка. При этом она пронзала его обвинительным взглядом домашнего животного, напоминающего «одомашнивателю» о заключённом некогда договоре.
Голова у Ринсвинда раскалывалась.
Где-то должна быть вода… Встав на нетвердые ноги, он несколько секунд, щурясь, изучал горизонт. Там были… ветряные мельницы и всякое прочее. Ему припомнились вчерашние порушенные мельницы. Нет, что бы там ни говорили, здесь обязательно должна быть вода. Где-то. Где-нибудь. Силы небесные, он УМИРАЕТ ОТ ЖАЖДЫ.
Его мутный взгляд упал на результаты вчерашнего кулинарного эксперимента. Овощной суп на дрожжах — что за БЛЕСТЯЩАЯ идея! Из тех, что кажутся блестящими исключительно часа в два ночи, после того как хорошенько наберёшься.
Когда он вспомнил другие порождения столь же насыщенных ночей, его передёрнуло. Один раз это были спагетти с горчицей. Жареный горох тоже оставил массу незабываемых впечатлений. А однажды ему показалось, что нет ничего лучше, чем съесть муку с дрожжами и запить тёплой водичкой. Тогда у него как раз кончился хлеб. В конце концов, желудок ведь всё равно расщепляет продукты на составляющие? В такие моменты всё кажется чрезвычайно разумным. В полночной кулинарии присутствует своя неоспоримая логика. Просто эта логика не дневная.
Однако потребность что-то съесть никуда не делась, а тёмно-коричневая масса, размазанная по стенкам банки, была единственной едой в округе. Во всяком случае, у этой еды было куда меньше шести ног. Мысль о баранине у Ринсвинда даже не возникла. Как можно хладнокровно есть кого-то, кто смотрит на тебя столь жалобными глазами?
Он потыкал палкой в вязкую массу. Палка сразу схватилась, будто её окунули в мгновенно застывающий клей.
— Оттпппссти же!
После краткой борьбы палка с большой каплей на конце вылетела наружу. Ринсвинд осторожно попробовал. Все-таки есть же какая-то вероятность, что, смешав забродившее пиво и овощи, получишь…
Нет, такой вероятности нет. Ты получишь соленую, отдающую пивом коричневую массу.
И всё же странное существо — человек. Он способен есть самую омерзительную гадость.
О боги. Теперь он просто УМИРАЛ от жажды.
Прихватив банку, Ринсвинд неровным шагом направился к ближайшим деревьям. У деревьев обычно бывает вода… сначала находишь место, где растут деревья, а потом — не важно, устал ты или нет, — начинаешь копать.
У него ушло не больше получаса, чтобы сделать из банки подобие совка и вырыть яму примерно по пояс глубиной. В земле под ногами начала ощущаться влага.
Ещё полчаса — и вот он уже в яме по плечи, а вода достаёт ему до лодыжек.
Что бы там ни говорили, а коричневое варево было вполне даже ничего. Этакий текучий эквивалент гномьего хлеба. Главное — не верить своему рту, который обзывает то, что ты съел, всякими дурными словами. Главное — есть дальше. Масса питательных витаминов и куча минералов. Так часто бывает: на вкус жуткая мерзость, а на деле…
Выпрямившись, Ринсвинд обнаружил, что со всех сторон окружен овцами. Они скорбно таращились то на Ринсвинда, то на влажную глубину.
— И нечего на меня так смотреть, — сказал он. Но они не обратили на его слова никакого внимания и продолжали смотреть.
— Я ни в чем не виноват, — пробормотал Ринсвинд. — И мне плевать, что там болтают разные кенгуру. Я тут вообще проездом. Да поймите же наконец, ПОГОДА от меня не зависит!
Овцы всё смотрели, и наконец он сломался. Практически любой человек сломается раньше овцы. В овце почти нечему ломаться.
— Чёрт с вами, может, удастся соорудить что-нибудь вроде блока с ведрами, — сказал он. — Не скажу, правда, чтобы я был сегодня совершенно свободен, но…
Он снова принялся копать в надежде нагнать стремительно убывающую воду, как вдруг услышал чей-то свист.
Подняв голову, Ринсвинд увидел сквозь овечьи ноги человека. Тот полз по высушенному руслу и немелодично свистел. Ринсвинда он даже не заметил, поскольку не отрываясь глядел на толпящихся у ямы овец. Затем, бросив на землю котомку, человек выхватил оттуда мешок, осторожно приблизился к отбившейся от своих подружек овце и прыгнул. Бедняжка не успела даже заблеять.
Человек принялся поспешно заталкивать добычу в мешок.
— Она ведь, наверное, чья-нибудь, — вдруг произнёс голос.
Человек торопливо огляделся. Похоже, голос исходил от группки овец.
— Будешь вот так воровать овец, ничем хорошим это не закончится. Потом ты сильно пожалеешь. Ведь кому-нибудь, наверное, это овца очень дорога. Так что отпусти её подобру-поздорову.
Вор дико заозирался.
— Ну ты сам подумай, — продолжал невидимый собеседник. — Здесь такая чудесная местность, с попугаями и всем прочим — неужели у тебя поднимется рука стащить чью-то овцу и тем самым всё испортить? Каких трудов, должно быть, стоило её вырастить! Вряд ли ты хочешь, чтобы о тебе вспоминали как об овцекраде… О.
Человек бросил мешок и пустился наутёк.
— И напрасно ты так болезненно реагируешь: я всего лишь взываю к лучшей стороне твоей личности! — крикнул Ринсвинд, рывком подтягиваясь и вылезая из ямы.
Он сложил руки рупором.
— И ты забыл свою котомку! — прокричал он вслед быстро удаляющемуся облаку пыли.
Мешок жалобно заблеял.
Ринсвинд склонился было к мешку, но треснувшаяся сзади сухая ветка заставила его оглянуться. На Ринсвинда гневным взглядом смотрел какой-то человек, сидящий верхом на лошади.
И ещё трое всадников целились в Ринсвинда из арбалетов. Все в одинаковых шлёмах и мундирах, все с характерными неулыбчивыми лицами, на которых громадными буквами было написано: «Стражник».
В Ринсвинде стало нарастать знакомое бездонное чувство — он, похоже, опять ввязался во что-то, к чему не имел никакого отношения. И выпутаться ему будет крайне трудно.
Он выдавил улыбку.
— Здоровеньки! — весело поздоровался он. — Будь спок, да? Вы и представить себе не можете, как я рад вас всех видеть!
* * *
Думминг Тупс прочистил горло.
— И с чего мне начать? — спросил он. — Может, стоит закончить слона?
— А может, ты займешься слизью?
Стать дизайнером слизи в планы Думминга как-то не входило, но каждый должен с чего-то начинать.
— Конечно, — согласился он. — Ею и займусь.
— Размножается она простым делением, — произнёс бог. Они шли вдоль рядов светящихся, полных жизни кубов. Над головой гудели жуки. — И конечно, не то чтобы за таким способом размножения было большое будущее. Для низших форм жизни этот способ вполне подойдет, но для более сложных существ… получается несколько неприлично, а для лошадей так и вовсе смертельно. Нет, секс, Думминг, станет очень, очень полезной вещью. Благодаря сексу повысится уровень всего. А у нас будет время заняться по-настоящему КРУПНЫМ проектом.
Думминг вздохнул. Ну конечно же… он ЗНАЛ, обязательно должен быть большой проект. ГЛАВНЫЙ проект. Бог вряд ли стал бы устраивать ТАКОЕ только ради того, чтобы облегчить жизнь легковоспламеняемым коровам.
— А мне можно принять участие? — спросил он. — Я наверняка смогу быть тебе полезным.
— В самом деле? Мне казалось, животные и птицы больше соответствуют твоему… твоему… — Бог неопределенно махнул рукой. — Там, где ты сейчас находишься. Где пребываешь.
— Возможно, но они ведь существа немного… ограниченные. Тебе не кажется?
Бог просиял. Нет ничего более приятного, чем находиться рядом с богом, когда тот радуется. Возникает такое чувство, как будто ваш мозг принимает горячую ванную.
