Пари на сиротку. Академия магии (СИ) - Черчень Александра

— Профессор Боунер сложно объясняет, да? — понимающе отозвался мой куратор. — А что же ты молчала? Я тебе могу показать один незамысловатый практический способ. Он, конечно, не по учебнику, но работает. А потом, когда с ним получится, сумеешь и в теории разобраться.

— Правда?! Ой, Тарис, вот бы здорово! А то я только вид делаю на занятии, что медитирую, а на самом деле…

— Дремлешь тихонечко? — усмехнулся он.

Мне в первые дни знакомства усмешка его светлости не нравилась. А оказалось, что их у Тариса много — на все случаи жизни. Улыбается он редко, а вот усмешки самые разные. Есть злая, есть надменная, а есть просто веселая… Вот и сейчас была именно такая!

— Дремлю! — призналась я. — Сейчас покажешь?

— Хорошо. Только пойдем к иве, — предложил Тарис. — Здесь, у болота, ты вряд ли сможешь сосредоточиться. Кстати, конфету хочешь? Заесть гадкое зрелище…

На дерево мы не полезли: Тарис сказал, что ветки не такие удобные, чтобы расслабленную позу принять. Так что уселись под ивой. Я прислонилась, как велено было, спиной к стволу, а он напротив устроился. Оба мы отлично поместились на длинном пальто Тариса. Я не возражала, уже в традицию у нас вошло, что потом повторяем заклинание очистки одежды. Практика же!

Садиться в позу «лотоса» я уже давно не стеснялась перед мальчишками. Во-первых, в штанах же (их тоже выдали в качестве формы для тренировок и медитаций), а во-вторых, никто тут этого не стеснялся, значит, нормально все!

Тарис высыпал передо мной горсть конфет и озабоченно спросил:

— Ты же такие любишь?

Не-а. Я с темной начинкой люблю, но не говорить же об этом? Когда угощают — следует благодарить, а не капризничать. Дареной козе под хвост не заглядывают!

— Да, спасибо! Но они точно отвлекут, — предупредила, развернув конфетку и сунув в рот. Все равно ведь шоколад! Вкусный!

— Наоборот как раз, — хмыкнул мой куратор. — Теперь дай мне руки. Чувствуешь тепло? Теперь представь, что это не я тебя за руки держу, а ты протянула их к огню камина… ласковому, греющему пламени, которое тебя, огненную стихийницу, обжечь не может…

Камин я впервые увидела, честно сказать, в холле общежития — здесь, в академии. Да и тот не горел, не холода же еще. Промолчала об этом, но представила себе костер. Горит он в лесу, что около нашей деревни, сучья потрескивают, ветер языки огненные треплет…

— А теперь закрой глаза и сосредоточься на этом пламени. Вообрази, что это огонь, твой, родной, близкий… Он ласкает тебя, нежно, неторопливо… Попробуй думать только об этом, наслаждаться его лаской.

Наверное, я все же плохая ученица. Сосредоточиться на ощущениях у меня получилось практически мгновенно. Вот только вообразить и поверить, что касаюсь пламени костра, не выходило.

Руки это были! Мужские сильные и очень-очень нежные. Гладили мои пальцы, каждый по отдельности, выводили какие-то узоры на ладони, то едва прикасаясь, то щекоча, то обводя косточки на запястье… И с каждым движением, с каждой новой начерченной линией меня охватывало какое-то странное чувство. Словно этот «огонь» проникает внутрь меня, под кожу, а там медленно бежит к плечам, спускается в грудь… И да, это было очень приятно! Сладко даже, будто я и там, внутри, ощущаю вкус шоколада. Как-то так, но еще лучше! Незнакомое ощущение… Но наслаждение-то я точно испытываю…

Вот только войти в транс не получается, хоть убей! Все мысли о том, как мне сейчас хорошо!

С огромным сожалением я высвободила руки и вздохнула.

— Не выходит, — сказала по-прежнему с закрытыми глазами.

— Да? — каким-то странным голосом отозвался мой учитель. — Ах да, я забыл еще вот что сказать…

Посмотрела на него и удивилась. В синих глазах дымка какая-то, и лицо такое… непонятное! Никакой усмешки, а уголки губ чуть приподняты… И выражение блаженное, будто тоже конфетка во рту.

— Тарис, ты что?

— М-м-м? — отозвался он и резко опустил глаза, потряс головой. И улыбнулся, смущенно так. — Да я сам чуть в транс не ушел.

— Так вот легко?! Хорошо тебе! — сказала я с завистью. — Так что ты забыл сказать?

— Да… Хелли, ты… Ты должна представить себе место, в котором тебе было очень хорошо. Представь, что ты сейчас в этом месте сидишь, детально вообрази все нюансы — кресло, например, или ковер, статуэтка какая-то на каминной полке…

Чердак тогда. Чердак в дядькином доме, куда я сбегала иногда, чтобы посидеть полчасика в блаженном ничегонеделании. Свет из крошечного окошка, в луче солнца золотится пыль, словно танцуют крошечные феечки…

— Ладно, давай еще раз! — воодушевленно сказала я, протягивая Тарису руки.

Он взял одну. Положил себе на ладонь, накрыл второй рукой, средним пальцем провел по моей коже от запястья до манжета блузки, едва касаясь… И меня вдруг словно током прошило! Да что ж это такое!

— Глаза закрой, — будничным тоном напомнил Тарис. Я зажмурилась, и он повторил движение. — Это пламя… тонкий язычок огня, обвивающий твою руку… Ты смотришь на него из-под ресниц, тебе хорошо… спокойно…

Угадал: я и впрямь смотрела на его пальцы, чуть-чуть приоткрыв веки, так, чтоб незаметно было. Красивые пальцы! Длинные, с ровными суставами, округлыми ногтями… Смотрела и чуть вздрагивала, потому что каждое движение этих самых пальцев и правда обжигало огнем.

Хотелось погладить в ответ, прикоснуться, вычертить линию или даже круг. И, поймав себя на этой мысли, я резко отдернула руку и наверняка румянцем залилась. Нехорошо-то как! Или это у меня такое воображение?! Да! Просто мне хочется к огню прикоснуться, он же моя стихия!

— Что случилось, Хелли?

— Не могу я расслабиться! — ответила жалобно. — Может, какую другую стихию представить? Воду? А то огонь — он же мой! Мне даже жарко стало! — сказала, пытаясь оправдать покрасневшие щеки. — И, знаешь, давай не сегодня? Но я принцип поняла!

— Точно поняла? — как-то очень тихо спросил Тарис. — Или тебе неприятно, что я тебя касаюсь?

Вот тут я вгляделась в него очень внимательно. И тут же вспомнились слова Каролины про толпу девчонок в его постели. Конечно, сейчас он просто показывал мне способ медитации. Но… вдруг не просто?

— Тарис. Я у тебя ведь кучу времени отнимаю… — сказала, тщательно подбирая слова. — Ты так со мной возишься. То есть уделяешь мне столько внимания…

— Тебя это удивляет? — И лицо опять такое… непроницаемое сделалось!

— На самом деле да.

— Я и должен уделять тебе внимание.

— Ну да, помню, — кивнула я. — Я твое наказание!

— Да, сначала я так и считал. А потом мы с тобой подружились, Хелли. Хотя и наказание никуда не делось. Я отвечаю за тебя. Пытаюсь помочь тебе, в чем могу. Как и ты мне.

И он улыбнулся, широко и искренне.

— Ну что ты? — спросил со смешком. — Я опять сделал что-то нехорошее? Глупости это, Хелли! Между прочим, в бою иногда вообще приходится чуть ли не в объятиях стоять. Спины прикрывать друг другу, выплетать общее заклятие… Много для чего бывает нужен тесный контакт!

Прав, конечно… Только вот он каждый вечер со мной, а как же все эти его девицы, о которых Кари говорила?

Я развернула еще одну конфетку и, комкая фантик, сказала:

— Ничего ты не сделал… Просто мне кажется, что ты из-за меня не успеваешь своими делами заниматься.

— Отлично успеваю, — весело ответили мне. — Я вообще ужасно умный и талантливый, ты разве не знаешь? И ты тоже! Я рад, Хелли, что мы подружились. Ты замечательная, мне с тобой интересно.

А вот с другой стороны, ведь мало ли что на человека могут наговорить! К тому же, чтобы было что-то кроме дружбы — оно ведь должно быть взаимно? А мне от него ничего другого не надо!

— Угу… Я замечательная. Даже вон никак не пойму, как могут меняться неизменяемые параметры, — сменила тему разговора. И из головы попыталась выкинуть дурацкие размышления.

— Никак не могут, Хелли.

— А Каролина говорит, что даже из-за десяти градусов!

Мой куратор тут же вытащил из кармана блокнот и карандаш.