Екатерина Федорова - Возвращение милорда
Впрочем, она скорее воспользуется пистолетной рукояткой для удара по чьему-нибудь затылку на манер кастета, чем собственно дулом по его прямому назначению.
– Я… я думаю, нам надо опять пошуметь. И когда они ринутся сюда, устроить им засаду во-он за теми диванами. Сейчас спустимся в подвал, заберем…
– Поздно, сэр Сериога! – с неожиданно ожесточившимся лицом перебила его баронесса. – Они уже идут! Хоть мы пока что и не шумели…
За дверью слышались голоса и торопливые шаги, причем и те и другие приближались. Разговаривали два человека.
– Гони сюда Иваныча, пусть сам и посмотрит…
– Блин, карусель какая-то…
Дальше зазвучали ругательства вперемешку с удивленными междометиями. Итак, там, на дворе, что-то происходило. Но что именно?
Тем временем Клоти пружинисто развернулась и переправила его по другую сторону от входа, жестко пихнув локтем в бок. Он открыл было рот, собираясь запротестовать, – локоть грубо прервал его раздумья на тему происходящего во дворе. Что бы ни происходило там – здесь время было для действий, а не для дум. Клоти, притаившись за изогнутым в форме колонны косяком, прошептала:
– Стой тихо и бей…
– Нет, Клоти!! – шепотом отчаянно завопил он. – За диваны, живо!! Если их будет больше двух, они нас попросту сомнут!
И он нырнул за укрытие, не дожидаясь ее ответа, просто полностью положившись на то чувство дисциплины, которое должно было быть у Клоти, выросшей в строго иерархическом обществе. В конце концов он же герцог, а баронесса никак не может ослушаться герцога, стоящего в феодальной табели о рангах на несколько ступенек выше! Сам он перевалился животом через спинку дивана. Даже обитая, спинка болезненно проехалась по брюху. Сергей поморщился. Следом неслышно приземлилась Клоти, брыкнув его по пути мощной стопой по коленке и пробурчав что-то вроде одобрения. Примерно так:
– Соображение, гм…
И почти тут же двери в гигантский холл захлопали. Вошедшие продолжали обсуждать возбужденными голосами нечто загадочное, увиденное ими во дворе. Вот интересно, что бы это могло быть? Судя по обрывкам реплик, свободным от ругательств, речь шла о чем-то светящемся. И при этом далеком от света обычных фонарей…
Клотильда подняла четыре пальца, обозначая количество двигающихся вдоль их дивана людей. Потом подняла указательный, призывая его ко вниманию. Сергей опустил веки, давая ей понять, что уяснил эту нехитрую жестикуляцию, напряг мышцы, изготовившись к прыжку в нужный момент. Когда шаги замыкающего отряд из четырех человек миновали диван, Клоти коротко кивнула.
Значит, пора.
Баронесса, как всегда, поспела первая. Длинное мощное тело просвистело у него над головой в прыжке, до ужаса напоминавшем прыжок пантеры, приземлилось там на кого-то, с хрустом расправилось с первой своей жертвой. И двинулось дальше. Сергей выскочил из-за дивана как раз к моменту окончательной зачистки поля боя Клотильдой. И остался стоять, выставив перед собой костистые кулаки в защитно-обороняющемся жесте.
Враги, дюжие здоровячки средних лет, валялись по полу в бессознательном состоянии. Клоти стояла примерно посередке, радостно глядя на Серегу.
– Что теперь?
– Во двор, – предложил он. И не удержался, посожалев вслух: – Надо было хоть одного их них оставить для допроса. Что-то у них там творится непонятное…
– Двор здесь! – отрапортовала ему Клотильда в своей обычной радостно-приподнятой манере. – Выглянем и узнаем!
– Ну да, – пробормотал он, покорно пристраиваясь в затылок к зашагавшей по направлению к дверям Клоти. – И как всегда, никаких мыслей о том, что выглянувшую головку может и шандарахнуть что-нибудь…
– Ты у нас герцог, ты и будь умным!
На это ответа Серега не нашел.
Он перешагнул вслед за Клоти порог особняка и застыл на месте. Как Лотова жена в штанах.
По всему периметру забора тянулось странное сияние, собирающееся в нити и комки голубоватого огня. Это чем-то сильно напоминало пресловутые и легендарные огни святого Эльма. Но огням – по легенде – полагалось появляться не где-нибудь, а только на мачтах обреченных кораблей. И уж совсем не место было им на заборчике новорусского коттеджа…
Было еще кое-что странное: казалось, что светлый октябрьский день резко поменял свою освещенность над особняком антиквара. Промытая небесная голубизна неестественно сгущалась над забором и воротами до синевы предвечерних сумерек. На этом фоне неоново-голубые огни святого Эльма сияли особенно ярко.
– И что бы это значило? – громко и раздельно произнес Серега.
Вопрос вообще-то предназначался леди Клотильде, но она стояла в остолбенелой позе с приоткрытым ртом. И явно была не в состоянии слышать что-либо.
Зато огоньки на заборе сразу же после его речи радостно запульсировали.
– Это… – после небольшой паузы напряженно произнесла Клоти. – Это Сияние Милгота!
На ее слова огоньки не прореагировали никак. Сияние успокоилось и теперь горело ровно, как лампочка в патроне.
– Вот как? – проявил сдержанное любопытство Серега. Огоньки тут же снова взорвались суматошным полыханием.
– Милгот – святой меча, – с придыханием пояснила Клоти. – Был он некогда отважным рыцарем, но император, правивший тогда, затеял поход против племени дурдлов, кои из своих земель злоумышляли супротив него злостные интриги…
– И наверняка при этом еще и жили неплохо…– пробормотал Серега.
Огоньки снова радостно замельтешили. Похоже, они реагировали непосредственно на его голос. Непонятно, но очень настораживает…
Кожа на локтях и загривке герцога Де Лабри покрылась мурашками. Оч-чень даже интересно…
Клоти задумчиво прокомментировала его высказывание:
– Да, земли у них, по преданиям, были богатейшие… Правда, после того как они присоединились к империи, враз почему-то обеднели…
– И с чего бы это? – насмешливо подивился Серега. – Наверное, император с ребятами погуляли на них во всю ширь?
– Не перебивай, – грозно сказала Клоти. – Так вот, поход шел неровно и в какой-то момент… Хоть и немногочисленны были дурдлы, но по глупости… гм…
– Что, неужто отважно сражались?
– Нет, – насупившись, заявила Клоти. – Не слишком отважно. Но и дурак за свое кровное дерется. Ну, попал император в засаду и пришлось ему временно отступить. Вместе со всем своим войском…
– Драпал, значит, император? – радостно встрял Серега, наблюдая усиливающееся мелькание голубых огней.
– Нет! – недовольно рыкнула Клоти. Странно, но она вроде бы совершенно не замечала, что огоньки вновь и вновь начинают свое судорожное мельтешение, стоит только Сереге открыть рот…
– Император просто временно отступил. Сохранив, хотя и слегка подрастеряв, свое войско. Но отступил со всевозможным благородством!
Она смерила его взглядом – дескать, не понимаешь ты, сэр Сериога, благородства по-императорски! И продолжила радостным тоном:
– А сэр Милгот в одиночку остался прикрывать ущелье, по которому отступал император!
– Что тоже было сделано со всевозможным благородством, – прокомментировал Серега. – Самому драпать вместе со всем войском, а сзади бросить одного-единственного человека на растерзание врагам!
– Это долг каждого вассала и рыцаря! – гулко проревела Клоти. И от переизбытка чувств вдарила кулаком по белой стеночке рядом с входной дверью.
Рифленая обшивка стены жалко крякнула и провалилась внушительной дыркой внутрь самой себя. Оттуда брызнули кирпичные обломки и цементно-строительная пыль. Серега заморгал – часть фонтанчика попала ему прямо в глаза.
– И вот тогда, – уже ревела Клоти со всей страстью в голосе, – начал крушить рыцарь Милгот всех направо и налево! И когда уже горы тел врагов его лежали вокруг и меч рыцаря обагрился их кровью по самую по рукоятку, случилось ужасное!
– Появилась умная мысля, что дерется зазря? Не может быть!
Клотильда грозно взглянула на герцога Де Лабри, который по-прежнему не проявлял ни капли понимания в том, что касалось благородства по-рыцарски. Или по-императорски.
– Нет! Меч выпал из усталой руки рыцаря! И упал в расселину. Приблизились отвратительные дурдлы к сэру Милготу, и взмолился рыцарь Единому и Пресвятому о том, чтобы хоть перед смертью вновь соединиться ему со своим мечом, умереть, как подобает рыцарю, – с мечом в руке! И чтобы меч сей не позволил-таки врагам настигнуть императора! И показал тогда Единый ему милость свою!
Клоти снова радостно вогнала кулак в обшивку. Та покорно хрустнула и явила взгляду новую дыру.
– Ожил меч рыцарский, свершилось чудо святого Милгота! Засияло все ущелье в точности такими огнями! И отступили в испуге дурдлы, прижались к скалам! А меч, обретший душу, принялся сам крушить врагов!
– Да неужто? – засомневался герцог Де Лабри. Грани между физическим и метафизическим в рассказах Клотильды просто не существовало.
