Владимир Лещенко - Чародей на том свете
И они сразу же поставили его в тупик.
Во‑первых, буквы.
Наличествовали тут и клинопись, и арабский, и совсем непонятные шрифты. И даже несколько почти незаметных русских слов – все, что характерно, непечатные. Но больше всего было хорошо знакомых археологу египетских иероглифов.
Однако смысл складывавшихся из них фраз категорически не совмещался с реалиями благословенной Земли.
Какое отношение к стране пирамид могла иметь, например, надпись «Молот Апопа – чемпион!»? Или – «Дом Хатор – козлы!»? Или совет каким‑то Рассекающим убираться вон да еще при этом… как бы сказать поделикатней, отыметь себя самим?
Здешний мусор также явно свидетельствовал о высокоразвитой цивилизации. Во всяком случае, иначе нельзя было объяснить наличие полиэтилена и алюминиевых жестянок.
Но, как бы то ни было, следовало выбираться отсюда как можно скорее, ибо кроме соответствующего запаха было кое‑что еще. Некоторые банки носили следы чьих‑то острых и довольно крупных зубов. Никакого желания знакомиться с их обладателями у Даниила не было. А ждать, когда в этом странном месте возникнет Упуат, запропавший невесть куда, можно было и снаружи.
И путешественник поневоле двинулся к пролому в стене, откуда проникал неяркий свет оранжевого оттенка.
Выбравшись наружу, археолог долго стоял, разглядывая окружающее и испытывая при этом два взаимодополняющих желания. Нырнуть обратно в душную вонючую полутьму, где ничего этого, по крайней мере, не видно, и, бухнувшись на колени, завыть дурным голосом.
Ибо даже быстрый взгляд давал понять – он находится не на Земле.
Низкое небо, на котором не было ни солнца, ни луны, ни даже облаков. Заросли сине‑багряной жестколистой колючки среди развалин и мусорных куч. Незнакомые, неземные запахи. И дома странного, расположенного на берегу широкой, убегающей вдаль реки города в километре отсюда.
Склеп, где финишировал Даня, после того как его протащило коридорами Дуата, стоял на склоне поросшего редкой травой и вышеупомянутой колючкой холма, когда‑то, возможно, бывшего частью этого города, а ныне – чем‑то вроде свалки.
– Эй, парень! – послышалось снизу.
Причем окликнули его не по‑русски, хотя он тем не менее все понял. Явление это было ему знакомо – еще по Египту.
Взглянув в ту сторону, откуда донесся окрик, Даниил Сергеевич Горовой обнаружил, что к нему медленно и с явным трудом движется местный житель.
…То, что это не человек, Даня понял уже тогда, когда между ним и неведомой личностью оставалось метров десять. И так и остался стоять в недоумении и страхе, пока тип вразвалочку приближался к нему.
Конечно, археолог в этом смысле имел опыт – видел и нетеру, и хурсарков, и акху. И даже ящеровидного Древнего. И только это помогло ему не заорать и не пуститься прочь со всех ног, когда абориген приблизился.
Это был толстый субъект с серой нездоровой кожей, покрытой шрамами не то от чирьев, не то от ожогов. Габаритами раза в полтора крупнее Дани, с чертами лица, словно взятыми из фильмов ужаса, и глазами, поблескивающими красным. Одет он был в ветхие штаны из рогожи и засаленный пиджак с болтающейся биркой. Приглядевшись, Даня определил, что тряпка сшита на фирме «Свердловский кооперативный швейный завод имени Горького» аж в 2004 году.
«Антиквариат»! – с долей уважения подумал гость.
– Чой‑то тошно мне, браток, – сообщил урод. – Как будто трупак несвежий с маринованными улитками натощак употребил. Освежиться надо бы… За бутылочкой не сгоняешь?
Даниил только закивал, старательно подавляя страх при виде когтей на кривых, толстых, как сосиски, грязных пальцах, клыков и обломанного рога на лысом темени.
– Ну давай, – нежить протянула археологу пригоршню серебристых крупных бусинок, прикосновение к которым легкой дрожью отозвалось в ладони. – Тут недалеко.
– А чего взять? – только и спросил археолог.
– Не знаешь, что ли? Красную сикеру, что ж еще? На крайний случай – синюю. Или белую, если уж совсем ничего не будет. Да, вдруг чего, – крикнул он уже вдогонку, – скажи, что, мол, Ху послал!
– Кто, кто?! – изумился Даня.
– Ху‑у! – проорала тварь. – Ты что, глухой? Ну, иди, иди уже, болезный. А то трубы горят, мочи нет!
Изо всех сил стараясь придать лицу равнодушно‑спокойное выражение, Горовой отправился к недалеким домам, встающим из оранжевой дымки.
Окраина города, куда Даню занесла воля судьбы (или чей‑то злой умысел), что называется, производила впечатление.
Пожалуй, не будь пресловутого чутья да еще этого невообразимого серо‑оранжевого неба без всяких светил над крышами, он бы решил, что попал в какой‑то неустроенный уголок родной Земли, где, чего греха таить, подобных мест еще хватало.
В крайнем случае в прошлое. Куда‑нибудь в Россию начала XXI века.
Перед ним, насколько хватало глаз, лежали кварталы трущоб вперемежку с более‑менее приличными зданиями, какие‑то халупы, соседствующие с небоскребами.
Вокруг хаотично расползались грязные кривые улицы и переулки, застроенные зданиями достаточно уродливого вида и, как показалось Даньке, разных времен и стилей, а в основном – просто жутко нелепых конструкций и облика.
Толпа на улицах была под стать городу. Люди разной степени обтерханности, всех возможных рас и национальностей, среди которых попадались особи, напоминавшие Ху и выглядевшие немногим лучше его.
Торговая точка нашлась быстро.
Лоток с большим морозильным ящиком под выгоревшим старым тентом, украшенным какими‑то надписями, стойка с напитками и едой, продавщица за лотком.
Только вот, прежде чем подойти, Даня успокаивал себя минуты три, если не больше. Нет, лоток был вроде самый обычный. И товар как будто вполне нормального вида (имелось даже пиво в банках и почти забытые «сникерсы»).
Но вот продавщица…
Продавщица, что расположилась под навесом, была тоже, в общем‑то, самая обычная. Даже передник на ней был самый рядовой, белый, хоть и грязноватый.
И даже ее рост – на две головы выше Данилы – не удивил бы. И такое бывает.
Но вот только у нее было две пары рук, а на темени… Мало того, что там красовалась зубчатая хитиновая корона, так еще и шевелились жучиные усики.
Преодолев себя, он подошел к жуткой тетке и, протянув бусы (видать, местные деньги), осведомился, есть ли красная, на худой конец – белая сикера?
– Ты чего? – уставилась на него та выпуклыми желтыми глазками. – Для тебя ж это верная смерть!
– Да я не для себя… – уточнил Даня, запинаясь. – Ху послал.
Торговка поглядела на него почему‑то с жалостью:
– Понятно. Ну бери. – Она сняла с полки литровую бутыль толстого непрозрачного стекла и осведомилась:
– На закусь чего брать будешь, хомо?
– А что лучше? – в свою очередь поинтересовался археолог, не имевший представления, чем принято закусывать сикеру.
– Да, пожалуй, возьми это, – она ткнула пальцем в горку копченых ящериц (а может, здоровенных кузнечиков). – Для Языкатого Ху – самый смак. На вот, – сунула она ему бумажный кулек.
– Спасибо, тетенька… – начал было благодарить ее Данька, но представительница местной торговли вдруг взорвалась:
– Какая я тебе тетенька, щенок?! Ты что, мужика от бабы уже отличить не способен?!
Горовой остолбенел. И правда, кто ему сказал, что перед ним именно продавщица, а не продавец?
– Понаехала тут лимита всякая! – не унимался «жучище». – Шагу уже ступить нельзя, чтоб на них не наткнуться!
Скороговоркой попрощавшись с четырехруким, молодой человек отправился обратно.
Ху сидел на прежнем месте, в нетерпении пиная босой ороговевшей ступней булыжники.
Завидев археолога, принесшего живительную влагу, он заключил его в объятия, едва не стоившие тому переломов ребер, в лучшем случае – синяков.
– О, и головастиков прихватил, уважил старика! Стакашку бы еще, а то «из горла» вроде как некультурно…
Он обнажил в усмешке обломанные клыки.
– Прости, тебе не предлагаю – наша бормотуха для людишек не годится, – извинилась нечисть.
Откусив горлышко бутылки вместе с пробкой, Ху влил в себя добрый стакан чего‑то красного, химически пахнущего (Даня от души надеялся, что это не кислота), закусил копченым зверьком, который при ближайшем рассмотрении оказался все‑таки ящерицей. Правда, почему‑то семиногой и двухголовой.
– Давно к нам? – спросил старый бес, после того как выпитое оказало свое благоприятное воздействие на измученный жаждой организм.
– Недавно, – вздохнул Данька.
– Тебя как звать‑то?
– Джеди, – Горовой решил назваться этим именем (в конце концов он имеет на это некоторое право).
– Так ты из Та‑Мери, земляк? – демон посмотрел на него с толикой радости и удивления. – А что, снова проход туда пробили? Или старые открылись? Нет, на вид ты, конечно, сойдешь за роме, хоть и не один к одному. Разве костюм на тебе неподходящий…
– Да, – неопределенно махнул рукой Даня, – так получилось. Я из другого времени сюда попал. Не прямо из Египта.
