Роберт Асприн - Мифо-толкования
Я ничего не понимал. Даже если этот монстр не дышал огнем, что сомнительно, у него явно хватило бы чисто физической мощи, чтобы сокрушить моего зверька с минимальными усилиями. И все же он ничего не делал и отчаянно оглядывался кругом, словно в смущении.
Я следил в зачарованном ужасе. Это не могло долго продолжаться. Хотя бы потому, что Глип подбирался слишком близко к этому великану, чтоб его и дальше игнорировали. Теперь уж в любую минуту этому монстру придется реагировать.
И наконец, бросив последний взгляд на неиствующего смотрителя, большой дракон прореагировал-таки. Со вздохом он выбросил горизонтально одну из передних лап в ударе, способном продырявить здание. Удар пришелся Глипу сбоку по голове, и он растянулся на земле.
Но мой зверек оказался боевым и, с трудом поднявшись на ноги, потряс головой, словно прочищая ее.
Однако прежде чем он снова успел принять агрессивную стойку, большой дракон вытянул шею вниз, пока их головы не оказались бок о бок, и начал что-то бурчать и ворчать на ухо Глипу. Мой дракон склонил голову набок, словно прислушиваясь, а затем «уфнул» в ответ.
И на глазах ошеломленных людей и нелюдей двое драконов завели разговор посреди поля боя, перемежая время от времени свое бормотание клубами дыма.
Я попробовал тихонько подойти с целью получить лучшее представление о происходящем, но большой дракон обратил в мою сторону злой взгляд и выпустил струю пламени, удержавшую меня на почтительном расстоянии. Уверяю вас, дело не в боязни: Глип, казалось, твердо держал руль в своих руках… или, в данном случае, возможно, в когтях. Ну, я всегда говорил Аазу, что Глип очень талантливый дракон.
Наконец большой дракон вытянулся, повернулся и величественно, не оглядываясь, покинул поле боя с впечатляюще высоко поднятой головой. Не обращая внимания на гневные крики солдат, он вернулся в свой ящик и лег там, повернувшись спиной ко всему происходящему.
Ярость его смотрителя уступала только бешенству Антонио. Тот, побагровев, орал на смотрителя, неистово размахивая руками, пока смотритель в гневе не сорвал с шеи кулон управления и, отдав его офицеру, не удалился восвояси. Антонио моргнул, глядя на кулон, а затем швырнул его наземь и тронулся следом за смотрителем.
Большего мне и не требовалось. Мысленно потянувшись, я заставил кулон перелететь ко мне в руку.
– Ааз! – начал я.
– Не верю, – бормотал про себя мой наставник. – Сам видел, но все равно не верю своим глазам.
– Глип!
Мой зверек примчался ко мне, вполне понятно довольный собой.
– Привет, дружище! – крикнул я, не обращая внимания на его дыхание и обхватывая его за шею. – Что там, собственно, произошло?
– Глип! – уклончиво ответил мой зверек, внимательно изучая облако.
Если я ожидал ответа, то стало ясно, что мне его не добиться.
– Все равно не верю своим глазам, – повторил Ааз.
– Смотри, Ааз. – Я поднял повыше кулон. – Теперь нам незачем тревожиться из-за этого или любого другого Дракона. Мы остались с прибылью!
– Да, с прибылью, – нахмурился Ааз. – Но окажи мне одну услугу, а, малыш?
– Какую именно, Ааз? – спросил я.
– Если этот или любой другой дракон забредет к нам в лагерь, не корми его! У нас уже есть один, и моим нервам не вынести. Идет?
– Разумеется, Ааз, – улыбнулся я.
– Глип! – обратился ко мне зверек и потерся об меня прося новой ласки, которую он и получил.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Фурия в аду – ничто в сравнении с опаленным демоном.
К.МатерПо сравнению со следующим нашим военным советом предыдущий выглядел мелким. Этого и следовало ожидать, так как мы теперь имели дело с командующим всем левым флангом армии Империи.
Встреча наша проходила в павильоне, сооруженном специально для этой цели, и сооружение это было до отказа забито офицерами, включая Клода. Кажется, Антонио сдержал слово, хотя сам он в текущее время не присутствовал.
Перед лицом такого сборища мы решили и сами показать чуть больше своих сил. Для этой цели нас сопровождали Танда и Брокхерст, в то время как Глип сопел себе снаружи. Гэса с Аяксом мы по-прежнему держали в резерве, тогда как гремлин после столкновения драконов больше не появлялся.
Офицер, с которым мы теперь имели дело, мне не понравился. В его непринужденных маслянистых манерах было что-то раздражающее и нервирующее меня. Я сильно подозревал, что он поднялся до своей нынешней должности, регулярно отравляя соперников.
– Значит, вы хотите нашей капитуляции, – задумчиво говорил он, барабаня пальцами по столу перед собой.
– …или отхода, или сворачивания в сторону. – поправил я.
– Честно говоря, нас не волнует, что вы будете делать, лишь бы вы оставили в покое Поссилтум.
– Мы действительно подумываем именно так и поступить, – сказал командующий и, откинувшись на спинку стула, принялся изучать полог павильона.
– Вот потому-то вы и подтягиваете весь день дополнительные войска? – язвительно спросил Брокхерст.
– Заверяю вас, тут всего лишь внутреннее дело, – промурлыкал командующий. – Все мои офицеры собраны здесь, и они опасаются, что их войска, если предоставить их самим себе, натворят бед.
– Мой коллега хочет сказать, – вмешался Ааз, – что нам трудно поверить, будто вы действительно собираетесь согласиться на наши требования.
– Почему бы и нет? – пожал плечами командующий.
– Вы ведь именно ради этого и сражаетесь, не так ли? Наступает момент, когда командующий должен спросить себя, не обойдется ли ему сражение дороже, чем уклонение от него. Покамест ваше сопротивление с применением демонов и драконов показало нам, что эта битва может и впрямь оказаться трудной.
– Там, откуда они взялись, найдутся и другие, – вмешался я, – буде в этом возникнет надобность.
– Что вы и продемонстрировали, – улыбнулся командующий, небрежно махнув рукой в сторону Танды и Брокхерста. – Ведьмы и дьяволы дают вашим силам впечатляющее подкрепление.
Я счел за благо не указывать ему, что Брокхерст не девол, а бес.
– Значит, вы согласны обойти Поссилтум стороной? – спросил напрямик Ааз.
– Я согласен обсудить это с моими офицерами, – внес ясность командующий. – Я прошу лишь оставить здесь одного из ваших… э… помощников.
– Для чего? – спросил я. Мне не понравилось то, как он смотрел на Танду.
– Чтобы известить вас о нашем решении, конечно, – пожал плечами командующий. – Никто из моих людей не посмеет зайти к вам в лагерь даже при гарантии неприкосновенности для посланника.
Мне не понравилась прозвучавшая в его голосе насмешливая интонация.
– Я останусь, Скив, – вызвался Ааз. Я обдумал предложение. Ааз неоднократно демонстрировал свою способность позаботиться о себе. И все же я не доверял вражескому командующему.
– Только если вы готовы дать нам взамен заложником одного из ваших офицеров, – отвечал я.
– Я уже сказал, что никто из… – начал было командующий.
–
– Ему незачем заходить в наш лагерь, – объяснил я.
– Он может оставаться далеко за пределами расположения наших войск, у лесной опушки, на виду у ваших сил. Я лично гарантирую ему безопасность. Командующий задумчиво пожевал губу.
– Отлично, – согласился он. – Поскольку вы проявили такой интерес к карьере Клода, я отдам вам в заложники его.
Молодой офицер побледнел, но промолчал.
– Согласен, – сказал я. – Мы будем ждать вашего решения.
Я кивнул своим товарищам, и они послушно направились гуськом к выходу из павильона. Клод поколебался, а потом присоединился к цепочке.
Я хотел попросить Ааза быть поосторожней, но решил, что не стоит. Это будет все равно, что признать уязвимость моего партнера перед командующим. И вместо этого я коротко кивнул офицерам и последовал за своими товарищами.
Танда и Брокхерст уже приближались к опушке. С другой стороны Клод поджидал меня, когда я вышел, и зашагал в ногу рядом со мной.
– Пока у нас есть минутка, – выдавил из себя он, – я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы заступились за меня перед начальством.
– Не стоит благодарности, – рассеянно промямлил я.
– Нет, правда, – настаивал он. – В нынешние времена редко видишь рыцарство по отношению к противнику. Я думаю…
– Послушайте, Клод, – проворчал я, – спишите это на счет моего искривленного чувства справедливости. Вы мне не нравитесь, и не нравились, когда мы впервые встретились, но это еще не делает вас некомпетентным. Неприятным, да, наверное, но не некомпетентным.
Я говорил с ним резче, чем собирался, но меня тревожило положение Ааза.
Получив такой отпор, Клод погрузился в неуютное молчание, длившееся почти до тех пор, пока мы не добрались до леса. Тогда он прочистил горло и попробовал опять.
