Терри Пратчетт - 03 Ринсвинд. Посох и Шляпа
Он вызывает у вас нурд[17].
Сыны пустыни подозрительно посмотрели в свои крошечные, как наперстки, кофейные чашки, гадая, не переборщили ли они с ораком. Видят ли они одно и то же? И насколько глупо будут выглядеть, если отпустят замечание? Если хочешь сохранить репутацию сурового сына бескрайней пустыни, приходится беспокоиться о подобных вещах. Если вы будете тыкать в пространство трясущимся пальцем и вопрошать: «Эй, послушайте, сюда только что вошел ящик на сотнях ножек, это ли не удивительно?», – то окружающие могут решить, что вы полностью утратили мужественность. Что весьма фатально. Посетители старались не встречаться друг с другом взглядами – даже когда Сундук потихоньку придвинулся к выстроившимся вдоль дальней стены банкам с ораком. Его манера стоять вызывала у зрителей еще больший ужас, чем его способ передвигаться.
– По-моему, оно хочет выпить, – заметил наконец один из посетителей. Наступило долгое молчание.
– О чем ты говоришь? – с четкостью гроссмейстера, делающего убийственный ход, проговорил кто-то.
Остальные бесстрастно смотрели в свои чашки.
Какое-то время в зале не было слышно ни звука, если не считать топота геккона, шлепающего по вспотевшему потолку.
– Тот демон, – уточнил первый посетитель, – который только что подошел к тебе сзади. Вот о ком я говорил, о мой рожденный в песках брат.
Нынешний обладатель звания чемпиона всея пустыни по невозмутимости сидел, улыбаясь остекленевшей улыбкой, пока не почувствовал, как что-то тянет его за одежду. Улыбка осталась на месте, но вот все остальные части лица наотрез отказались иметь с ней что-либо общее.
Сундуку не повезло в любви, и он, как и всякий здравомыслящий человек в подобных обстоятельствах, попытался напиться. У него не было денег, и он не мог попросить то, что ему было нужно, но у Сундука никогда не возникало затруднений с языковым барьером.
Трактирщик провел очень долгую и одинокую ночь, то и дело наполняя блюдечко ораком. В конце концов, довольно неуверенным шагом Сундук удалился сквозь одну из стен.
В пустыне царила тишина. Это была необычная тишина. Как правило, она оживлялась стрекотанием сверчков, жужжанием комаров и шелестом крыльев хищных птиц, проносящихся над остывающими песками. Но в ту ночь стояла насыщенная, деловитая тишина, производимая дюжинами кочевников, собирающих свои шатры и убирающихся к чертям подальше отсюда.
– Я обещал маме, – повторил юноша. – Видишь ли, я легко простужаюсь.
– Может, тебе следует попытаться носить, в общем, немного больше одежды?
– О, я не могу. Мне приходится носить все эти кожаные штуки.
– Я бы не назвал их всеми, – заметил Ринсвинд. – Их здесь слишком мало, чтобы говорить, что они «все». И почему тебе приходится их носить?
– Чтобы люди знали, что я – герой-варвар.
Ринсвинд прислонился к зловонным стенам змеиной ямы и уставился на собеседника. Он посмотрел на пару глаз, напоминающих вареные виноградины, на копну рыжих волос и на лицо, которое представляло собой поле боя между естественными веснушками и грозным войском наступающих прыщей.
Ринсвинд получал некоторое удовольствие от подобных ситуаций. Они убеждали его в том, что он отнюдь не сумасшедший. Ведь если уж он – сумасшедший, то как охарактеризовать тех людей, которых он постоянно встречает?
– Герой-варвар… – пробормотал Ринсвинд.
– Что-то не в порядке? Это кожаное обмундирование очень дорого стоит.
– Да, но послушай… Кстати, как тебя зовут, парень?
– Найджел.
– Видишь ли, Найджел…
– Найджел-Разрушитель, – добавил тот.
– Видишь ли, Найджел…
– Разрушитель…
– Ну хорошо. Разрушитель, – в отчаянии согласился Ринсвинд.
– Сын Голозада, Торговца Продовольствием…
– Что?!
– Ты обязательно должен быть чьим-нибудь сыном, – объяснил Найджел. – Это говорится где-то здесь. Он обернулся и, покопавшись в грязном меховом мешке, вытащил тоненькую, рваную и засаленную книжицу.
– Здесь есть глава о том, как выбрать себе имя, – сказал он.
– Если ты такой умный, то как оказался в этой яме?
– Я собирался обокрасть сокровищницу Креозота, но у меня случился приступ астмы, – сообщил Найджел, продолжая листать шуршащие страницы.
Ринсвинд посмотрел на змею, которая отчаянно старалась не путаться под ногами. Она хорошо проводила время в этой яме и не могла не заметить, что сейчас ей грозят нешуточные неприятности. Она не собиралась доставлять огорчение кому бы то ни было. Змея тоже посмотрела на Ринсвинда и пожала плечами, что было довольно ловким трюком для рептилии, у которой нет плеч.
– И сколько ты был героем-варваром?
– Я только начинаю. Видишь ли, мне всегда хотелось им стать, и я подумал, что, может быть, сумею научиться этому искусству по ходу дела. – Найджел близоруко уставился на волшебника. – Это ведь нормально, а?
– Судя по отзывам, тебя ждет малоприятная жизнь, – предупредил Ринсвинд.
– А ты никогда не задумывался, каково в течении пятидесяти лет продавать бакалейные товары? – мрачно буркнул Найджел. Ринсвинд поразмыслил над этим теперь.
– Зеленый салат продавать, да? – уточнил он.
– И его тоже, – ответил Найджел, сунул таинственную книгу обратно в мешок и начал пристально разглядывать стены ямы.
Ринсвинд вздохнул. Ему нравился зеленый салат. Он был таким невероятно скучным. Ринсвинд провел много лет в поисках скуки, но так и не обрел ее. Как раз в тот момент, когда ему начинало казаться, что она уже у него в кармане, жизнь внезапно становилась почти смертельно интересной. Мысль о том, что кто-то может добровольно отказаться от перспективы проскучать целых пятьдесят лет, вызвала у него слабость. «Будь у меня впереди пятьдесят лет, – думал он, – я бы возвел скуку в ранг искусства. Невозможно сосчитать, чего бы я не стал делать…»
– Знаешь какие-нибудь анекдоты про фитиль? – спросил Ринсвинд, удобно усаживаясь на песке.
– Нет, по-моему, – вежливо отозвался Найджел, постукивая по каменной плите.
– Я знаю сотни. Они очень смешные. Например, сколько нужно троллей, чтобы поменять фитиль в лампе?
– Эта плита движется, – сказал Найджел. – Смотри, здесь что-то вроде двери. Ну-ка, помоги мне.
Он с энтузиазмом налег на плиту, и на его руках, словно горошины на карандаше, вздулись бицепсы.
– Полагаю, это какой-то потайной ход, – добавил он. – Ну давай, задействуй какую-нибудь магию. Плиту заело.
– А ты не хочешь услышать конец шутки? – обиженным голосом поинтересовался Ринсвинд.
Здесь, внизу, было тепло и сухо, и в ближайшем будущем им не грозила никакая опасность, если не считать змеи, которая старалась не привлекать к себе внимания. Некоторым людям вечно чего-то не хватает.
– Потом, – откликнулся Найджел. – Сейчас я бы предпочел небольшую магическую помощь.
– У меня не очень хорошо получаются заклинания, – признался Ринсвинд. – Я их так и не освоил. Понимаешь, это нечто большее, чем просто ткнуть пальцем и сказать: «Сим сим…»
Вслед за этим раздался такой звук, как если бы толстая струя октаринового света ударила в тяжелую каменную плиту и разнесла ее на тысячу осколков потрескивающей, раскаленной добела шрапнели.
Через какое-то время Найджел медленно поднялся на ноги, хлопая себя по куртке, чтобы потушить крошечные очажки пламени.
– Да, – проговорил он голосом человека, твердо решившего не терять над собой контроль. – Прекрасно. Очень хорошо. Теперь надо дать ей остыть, да? А потом мы… потом мы можем отправиться в путь.
Он легонько откашлялся.
– Аг-ха, – отозвался Ринсвинд. Он не отрываясь смотрел на кончик своего пальца, держа его на расстоянии вытянутой руки. При этом он, похоже, жалел, что у него не выросли руки подлиннее.
Найджел заглянул в дымящуюся дыру.
– Кажется, ход ведет в какое-то помещение, – заметил он.
– Аг-ха.
– После тебя, – кивнул Найджел и мягко подтолкнул Ринсвинда в спину.
Волшебник, пошатнувшись, двинулся вперед, ударился головой о камень, чего, похоже, даже не заметил, и нырнул в дыру.
Найджел похлопал рукой по стене и нахмурился.
– Ты ничего не чувствуешь? – спросил он. – Разве камни имеют привычку дрожать?
– Аг-ха.
– С тобой все в порядке?
– Аг-ха.
Найджел приложил к камням ухо.
– Я слышу какой-то очень странный звук, – сообщил он. – Что-то вроде гудения.
От известки у него над головой отделился небольшой пласт пыли и медленно поплыл вниз.
Затем пара куда более тяжелых камней оторвалась от стен ямы и с глухим стуком упала на песок.
Ринсвинд уже брел по туннелю, издавая тихие потрясенные звуки и совершенно не обращая внимания на камни, которые пролетали в нескольких дюймах от него или обрушивались килограммами прямо на него.
Если бы он был в состоянии хоть что-нибудь заметить, он бы сразу понял, что происходит. Воздух был маслянистым на ощупь и отдавал горящей жестью. Все углы и выступы покрывала бледно-радужная пленка. Где-то совсем рядом накапливался заряд магии. Это был мощный заряд, и он пытался уйти в землю.
