Кир Булычев - Гений из Гусляра (Сборник)
Ванда испугалась, что в доме кто-то есть, тогда как там никого не было видно. В одних чулках она выскочила наружу и только там вздохнула с облегчением. Она решила, что добежит до аптеки, там или по дороге домой перехватит мужа и начнет за ним следить.
Тем временем Савич, который, как можно догадаться, стал невидимым на несколько минут раньше Ванды и вернулся в таком виде домой, жены не застал и несколько встревожился. Неужели эта интриганка воспользовалась его отсутствием и убежала по своим развратным делам?
Савич опять вышел на улицу, размышляя, кому из приятельниц или приятелей жена решила нанести визит. Но был так занят своими подозрениями, что не заметил исчезновения столика в прихожей, на который недавно положил полотенце.
Невидимый Никита Савич пошел по улице, разыскивая супругу.
Невидимая Ванда Савич шла к аптеке, разыскивая своего неверного мужа.
В аптеке Савича не оказалось. И Ванда вдруг подумала, что очень забавно подходить к людям, подслушивать их тихие разговоры, следить, как они встречаются и расстаются. И хоть она не нашла Савича, но вскоре настолько увлеклась исследованиями человеческих характеров, что забыла о муже. Вершиной ее приключений было выслеживание собственной заместительницы Раиски, которая побежала на свидание с Колядкиным. Ванда отправилась вслед за возлюбленными к Раиске домой и даже сидела с ними за столом, выслушивая нелестные сплетни о себе самой, но не обижаясь, так как быстро поняла, каким образом теперь возьмет весь магазин в ежовые рукавицы – ни одна сотрудница, ни один бухгалтер не скроются от ее повседневного и поминутного контроля. Даже ночью, даже в постели, даже за семью замками... Тут Колядкин возбудился и стал целовать Раиску, а потом они пошли в спальню, и, что удивительно, Ванда не испытывала никакого стыда, присутствуя при их акте любви, который она рассмотрела во всех деталях.
А Савич тем временем носился по знакомым Ванды. Это оказалось удивительно интересно, поскольку знакомые не подозревали, что находятся под пристальным наблюдением. На это ушло часа три. Ванду Савич не нашел, он был удивлен и встревожен тем, что ни в одном из подозрительных мест, ни с одним из подозреваемых лиц он свою жену не застал. Кого только и за чем только он не застал! А Ванды не было...
Так что часам к девяти он собрался домой.
Усталый, раздосадованный, он плелся по улице.
А с другой стороны к дому приближалась Ванда.
Они сошлись возле своего дома. Дом был собственный, еще крепкий, в три окна на улицу, с палисадником и сараем.
Никита шел с юга, Ванда шла с севера. У дома они и должны были встретиться.
Но тут Никита увидел, что на месте их дома ничего нет.
И Ванда, приблизившись с другой стороны, пришла к такому же заключению.
Разумеется, Савич не вспомнил, что он положил зараженное вирусом полотенце на столик в прихожей.
Он лишь кинулся к дому – в ужасе от того, что дом сгорел или украден подобно автомобилю, но, налетев на забор, вскрикнул от неожиданности и боли.
Ванда, которая стояла рядом и в ужасе глядела на яму, которая образовалась на месте дома, услышала крик мужа и спросила:
– Это ты, Никита?
И тот ответил:
– Да, кажется, это я...
* * *Через полчаса возмущенные супруги были у профессора Минца.
Они метались по кабинету, сталкивались, отчего на пол падала лабораторная посуда, книги и даже опрокидывалась мебель.
– Что вы с нами сделали?! – кричал Никита. – Кто вас просил лишать нас жилища?
– Не для того мой покойный папа возводил наш дом, чтобы вы его разрушили! – поддерживала мужа Ванда.
Отступивший в угол Минц забыл простую истину: супруги могут злиться, ругаться, даже убивать друг друга, но как только они видят общего врага, они обязательно объединяются и уничтожают противника совместно. Это биологический закон Вселенной.
– Ничего с вашим домом не случилось, – пытался защищаться Минц. – Он в норме.
– Его ваш вирус сожрал!
Возмущенные крики разносились по всему дому, и вскоре, открыв дверь без спроса, в профессорском кабинете появился Удалов.
– А чего плохого? – сказал он. – Невидимые хозяева невидимого дома! Сюжет для небольшого романа.
На это последовал взрыв негодования, но Удалов не смутился.
– Никита, Ванда, – обратился он к супругам-невидимкам, – к сожалению, я в курсе дела. Вы хотели друг другу насолить, вы проявляли недостойную подозрительность. Вы наказаны за ваши собственные грехи и радуйтесь, что наказание такое мягкое.
– Вот именно, – сказал Минц, но из угла не вышел.
– А если это навсегда? – спросила Ванда.
– О нет! – воскликнул Лев Христофорович. – Клянусь вам, мною проведено множество опытов. Вирус погибает на открытом воздухе на третьи сутки.
На этом бой завершился. Удалов принес большую миску вермишели, чтобы покормить невидимок. Странно было смотреть, как пропадает из миски еда, как двигаются в воздухе вилки... Корнелий вначале думал, что будет видеть, как вермишель спускается по пищеводам, но ничего подобного – она исчезала уже во рту: вирус набрал силу и научился действовать быстро и энергично. Он был в расцвете своих вирусных сил.
После обеда Ванда решила пойти в ванную. Она, конечно, верила Минцу, но сомнения ее не оставляли, как не оставляла и надежда. В ванной она разделась и принялась отчаянно стирать платье. От такой стирки кое-где платье приобрело частичную видимость, но пока Ванда отмывала свое тело, вирус восстановил утраченные позиции. И все снова стало невидимым. И когда Ванда возвратилась в комнату к мужчинам и со слезами в голосе призналась в провале своих попыток, Минц мудро заметил:
– Вирусы не отстирываются.
Никто, конечно, и не подумал тогда, что вирус уплыл во время стирки в городскую канализацию!
С громадным трудом Удалову с профессором удалось уговорить невидимых супругов пойти домой и постараться заснуть. Савичи отказывались, пока виновник их несчастий и Корнелий не согласились проводить пострадавших до родного дома.
Прохожие, возвращавшиеся из кино или из гостей, с удивлением взирали на двух пожилых мужчин, которые, быстро шагая по улице, разговаривали на четыре голоса, причем один из голосов был женским.
Удалов понимал, что сердиться на Савичей не следует, даже если они грубят. Они живут в страхе: а вдруг это уже насовсем? А вдруг вирусы уже никогда не отстираются? Ты идешь рядом с супругом, которого любил или терпел последние сорок лет, а его на самом деле нет, только голос доносится черт знает откуда. Ты спешишь домой, но не уверен, что на самом деле дом существует. Быть невидимым в видимом мире – еще полдела. А попробуйте побыть невидимым в мире невидимых вещей!
Савич по голосу отыскал жену, провел пальцами по ее плечу и схватил за руку. Так они и шли, взявшись за руки, словно испуганные дети. Профессор с Удаловым об этом не догадывались.
Когда дошли до исчезнувшего дома Савичей, оказалось, что положение куда хуже, чем час назад. Не только дома не было, не существовало более и окружающей растительности, а на месте участка зияла черная пропасть, до дна которой не мог достать жалкий свет уличных фонарей. Невидимость подбиралась к соседнему дому, где в освещенных окнах виднелись люди, собравшиеся ужинать. Боковой стены дома уже не существовало, только жильцы, сидевшие за столом, об этом пока не догадывались.
Удалов подавил готовый вырваться крик ужаса, но Ванда такого крика подавить не смогла.
– Пошли, – позвал ее Минц. – Не бойтесь. Все это лишь видимость. Перед вами твердая земля, впереди – ваш родной дом. Вперед без страха и упрека.
– Нет! – отказалась Ванда.
– Как только мы войдем внутрь, все станет нормальным, – уговаривал Минц. Он отыскал ее в полутьме и подталкивал в широкую горячую спину. Даже странно, что такая горячая спина могла быть невидима! Ванда не расставалась с мужем и тащила его за руку. Удалов замыкал шествие.
Труднее всего дались первые шаги. Корнелий подумал, что путешествие над пропастью подобно ходьбе по стеклянному полу на высоте трех этажей. Надо привыкнуть, главное – не смотреть под ноги.
И все же он не выдержал и закрыл глаза. Наверное, все закрыли глаза, потому что одновременно ахнули, ударившись о забор.
После этого стало полегче. Теперь руки ощущали. Теперь ноги чувствовали под собой дорожку, теперь уже пальцы сами отыскали невидимый ключ в невидимом кармане, сунули его в невидимую скважину и толкнули, отперев, невидимую дверь. Дверь реалистически заскрипела...
Когда Савичи вошли в дом, где тесно и приятно сдвинулись стены, где можно было расставить локти в коридоре и ощутить обои, стало легче.
– Ложитесь спать пораньше, – посоветовал Минц. – И поговорите наконец откровенно. Ведь вы бы не попали в дурацкое положение, если бы не стремились выслеживать друг друга.
– Как так? – воскликнула Ванда.
– Как так? – ахнул Савич.
