Татьяна Устименко - Звезда моей судьбы
Да, именно она вершила судьбы своего народа, в этом я не сомневалась. Вынутый из ножен меч лежал рядом – знак поверженной войны и преодоленного страха. Я глубоко вздохнула, проникаясь исходящим от статуи светом, и благоговейно опустилась на колени, беззвучно умоляя Эврелику поделиться со мной силой и мудростью, столь необходимыми мне в будущем. Но фигура женщины из розоватого камня выражала абсолютный покой, оставаясь глухой к моим молитвам. Бездонные глаза, нежный рот, легкий поворот головы – все было исполнено детской чистоты, лучезарности и в то же время истинно женского лукавства…
– Иди ко мне, Наследница! – звал мелодичный женский голос, способный принадлежать только статуе.
И тогда, не выдержав, я шагнула ближе, протянула руку и кончиками пальцев коснулась края ее мраморного одеяния. Острая вспышка боли пронзила мозг, голова закружилась, и, издав пронзительный крик, я повалилась на пол, со всего маху ударившись виском о ребро алтарного постамента…
Ничто в этой жизни не дается просто так. За каждую улыбку мы рано или поздно платим слезами, за радость – грустью, за веру – отчаянием, за любовь – одиночеством. И не рассчитывайте, что сможете получить даром какие-то блага или удачу. Нет, за это придется платить. Причем у жизни на все свои расценки.
Мне чудилось, будто я плаваю в мерцающем полумраке, наполненном яркими шариками, пролетающими мимо. Заинтересовавшись, я протянула руки и выхватила из пустоты один из разноцветных сгустков, заманчиво порхающих вокруг. Шар тут же развернулся, превратившись в объемную картинку. Я всмотрелась в панораму и вскрикнула от неожиданности: я наблюдала за самой собой, стоящей на кромке высоченного обрыва… И вдруг меня толкает в спину кто-то невидимый. Я ухитряюсь заметить лишь рукав его одеяния – багряный, расшитый узорной золотой тесьмой, а затем срываюсь со своей ненадежной опоры и начинаю безудержно падать вниз, в разверзшуюся пустоту… Я испуганно отшатываюсь от ужасного видения, и картинка снова сворачивается в шар, уплывающий вдаль.
Едва оправившись от пережитого шока, я, все еще гадая, что же такое мне сейчас открылось: возможное будущее или просто навязчивый морок, не имеющий ничего общего с действительностью, снова рискую спокойствием и протягиваю пальцы к следующему шару. Вторая картинка радует праздничностью: по улицам Блентайра перемещается свадебный кортеж. В сияющих от счастья женихе и невесте я мгновенно узнаю Ребекку и Беонира, восседающих на белых лошадях. Я обрадованно смеюсь, а картинка отдаляется от меня, закрываясь, будто цветочный бутон, отдавший душистый аромат. Преисполнившись жадности, я тянусь за следующим шаром.
На сей раз я увидела Ардена. Он поддерживает под локоток девушку, облаченную в роскошный парчовый наряд. Подол ее платья подметает ступени дворца, по которым поднимается эта счастливая пара. Вот только на стройную спину девушки, презрительно отвернувшейся от меня, спускаются отнюдь не черные, а золотые, будто лучи Сола, локоны. Голову горделивой красавицы венчает изящная корона. Арден нежно прижимается к своей спутнице, ловя ее благосклонный взгляд… Но как же так?! Я недоуменно хмурюсь, раздосадованная представшей передо мной нелепицей. Кто она, эта девушка в короне? Разве рядом с моим любимым Арденом не должна находиться я, его избранница и невеста?.. Картинка отдаляется, посеяв в моей душе семена отчаяния и горького разочарования.
– Кто она, эта златовласка? – вслух восклицаю я, гневно сжимая кулаки так сильно, что костяшки суставов белеют от напряжения. – Нет, я не желаю такого будущего! Я его не приемлю!
– Иди в пещеру Неназываемых! – Повелительный голос статуи снова врывается в мое сознание. – Пройди испытание вещим сном, получи дар творцов и шагни с утеса Судьбы. Найди Колокол Судьбы. Измени свое будущее…
– Шагнуть с утеса? – настороженно переспрашиваю я. – И упасть вниз! А это больно? Ой, больно… – Я пытаюсь отмахнуться от чего-то жесткого, причиняющего мне боль, всплескиваю руками и – прихожу в сознание.
– Больно! – Я сердито отмахиваюсь и случайно попадаю по чьей-то сухой морщинистой длани, бесцеремонно похлопывающей меня по щеке. – Ох, извините! – Открыв глаза, понимаю, что ударила старика привратника, пытающегося привести меня в чувство. – Извините, я не хотела!
– Пустяки! – Вокруг его выцветших глаз разбегается рябь добрых морщинок. – Моя вина больше твоей, ведь я уже забыл о том, какими корявыми стали мои руки… – Он бережно подхватывает меня и, с кряхтением приподняв, прислоняет к надежной опоре. – Вот так тебе будет лучше, – хлопочет он надо мной. Достает из кармана фляжку, отвинчивает крышку и вливает мне в рот несколько глотков вкусной, восхитительно холодной воды. – Тебе ведь лучше? – с волнением спрашивает привратник.
Я киваю и понимаю, что сижу на полу храма, спиной прижавшись к постаменту алтаря. Надо мной возвышается статуя Эврелики, все такая же безмолвная и умиротворенная. Ее инкрустированные драгоценными камнями глаза излучают то самое спокойствие, которого несколько мгновений назад лишилась я, узрев насланные богиней видения. За что же меня наказали так сурово? Разве непонятно, что легкомысленная неосведомленность куда милосерднее мудрой прозорливости? А жить под гнетом надвигающегося на тебя несчастья… Хочется надеяться, что со временем я смогу забыть эти страшные картины и обрету утраченное спокойствие. Впрочем, я давно пришла к осознанию того, что время не лечит. Оно тихо наблюдает за нами со стороны, безразлично подмечая, как затягиваются наши сердечные раны и рушатся мечты. Оно равнодушно улыбается, ибо ему все равно.
– И часто здесь происходит подобное? – Я с трудом шевелила онемевшими губами, мой голос звучал хрипло и глухо. – Обмороки, видения…
– Бывает иногда, – догадливо усмехнулся старик, обтирая мое лицо смоченным из фляжки носовым платком. – Наша богиня воздает каждому по заслугам. Кому-то – благое предсказание, а кому-то – кару за грехи.
– Хм… – задумалась я, все больше запутываясь. – Или предупреждение?
– Случалось и такое чудо, – поддакнул старик. – Один после сего события напугается и глупости творить начнет, а другой, кто поумнее да посметливее, сумеет и плохое знамение обратить себе на пользу. Ведь от того, как и куда мы смотрим, зависит то, что и когда мы увидим.
– Дедушка, а ты не мог бы выражаться поточнее? – взмолилась я, осторожно прикасаясь к своему виску, на котором наливалась здоровенная шишка. – Без иносказаний и загадок.
– Нельзя, девонька, ведь боги не признают конкретики, – проказливо хихикнул мой благодетель, помогая мне подняться и медленно ведя к выходу из храма. – Ступай-ка ты домой, милая, досыпать. А истина сама о себе напомнит, когда придет ее время.
– А когда именно оно придет? – уперлась я, хватаясь за тонкие колонны, поддерживающие кровлю святилища. – А если оно принесет с собой зло и горе?
– А ты, милая, злом на зло не отвечай! – посоветовал старик. Я внутренне содрогнулась: его слова в точности повторили указание, данное мне призраком серого мага, освобожденным из подземелья храма Песка. – А горя не страшись и не чурайся, ибо оно очищает душу и испытывает нас на прочность.
– А откуда ты это знаешь? – недоверчиво выспрашивала я, замерев возле самой двери храма, ибо упорно изгоняющий меня из святилища старик проявил недюжинную силу, неожиданную для столь изношенной оболочки. – Или ты придумываешь красивые байки, пытаясь меня успокоить?
– Если бы! – Лоб старика пересекла скорбная морщина. – Много лет назад я тоже был самонадеян и полон сил, пока в битве у Аррандейского моста кровожадные лайил не оборвали мои крылья, лишив меня красоты и молодости. Я выжил, но состарился и утратил способность летать. Однако, приняв уготованные испытания, я не ропщу, а с достоинством несу свою ношу, ибо и она не лишена высшего смысла. Каждый из нас когда-то шагает с утеса Судьбы – кто реально, а кто символично.
– И ты не мечтаешь о возмездии? – невольно ужаснулась я, проникшись состраданием к его злосчастной судьбе. – Об отмщении этим злобным лайил?
– В мире не существует злобных или хороших лайил, – поправил привратник, наставительно грозя пальцем. – Как нет плохих или хороших людей. Есть глупцы, пытающиеся решить свои проблемы за счет других. А от расы, возраста и пола эти качества не зависят.
– А плохих эльфов ты встречал? – напоследок спросила я, замерев в проеме распахнутой двери.
– А ты? – лукаво усмехнулся привратник, вежливо выставляя меня за порог.
Резные створки шумно захлопнулись за моей спиной, отгораживая меня от возможности получить ответы на свои вопросы. Я соляным столбом застыла на крыльце храма, мучаясь отнюдь не странной философией, заключенной в последней реплике старика. Больше всего меня беспокоила полупрозрачная тень, мелькнувшая возле алтаря. Тень, оставшаяся там, в храме, вместе с ничего не подозревающим старым эльфом… Я растерянно терла опухшие от недосыпания веки, терзаясь сомнениями и недобрыми предчувствиями. Уж не эту ли самую тень я видела возле родильного шалаша королевы? Или там просто тучка на Сол набежала? Или мне все это почудилось?
