Кир Булычев - Господа гуслярцы
– Вот именно, – сказала Авдюшечка.
– Но как ты увидела, а мы не увидели?
– Проще простого. – Авдюшка указала на фотокамеру обычного вида, лежавшую на столе между початой бутылкой шампанского, миской с салатом и разбитым микроскопом. – Это не фотокамера, а то, за чем они гонялись. Почитайте, главная ценность во Вселенной.
– Но что же это? – Минц был искренне встревожен.
Авдюшка заговорила серьезно, такой ее профессор еще никогда не видал. Не беспутная девчонка, а взрослый человек:
– Что нужнее всего для любой службы безопасности, для любого правоохранительного органа? Нужнее всего знать истинное лицо оппонента. Если бы появился аппарат, который позволяет разглядеть истинное лицо любого существа под скрывающей его личиной, который может сорвать маски, несмотря на совершеннейшие системы маскировки? Тогда бы межпланетный шпионаж и космические диверсии сошли бы на нет. И вот такой аппарат был изобретен. Не будем уточнять где, но изобретен. И когда об этом стало известно различным спецслужбам, они просто взбесились в соревновании: кто первый его раздобудет. Наконец одной из могущественнейших служб удалось узнать – аппарат спрятан свободолюбивыми силами в Великом Гусляре, на Земле. И тогда они организовали экспедицию по обыску Великого Гусляра, не считаясь с жертвами и расходами. Но нам удалось их перехитрить...
– Авдотьюшка... – простонал Минц. – Ты настоящая?
– Как тебе сказать... – улыбнулась девушка.
Тогда Удалов ловким движением схватил со стола камеру и навел ее на улыбающуюся Авдотьюшку.
Вспышка!
– Ах! – сказала Авдотьюшка.
Удалов направил луч из камеры на стену.
В одежде и башмаках Авдотьюшки стояло существо приятного розового, но абсолютно нечеловеческого облика с одним лучащимся глазом на лбу.
– Ах, зачем вам нужно было это делать! – вздохнуло существо. – Только дедушку расстраиваете.
– А где Авдотья! – взревел Минц. – Где моя внучатая племянница?
– Не беспокойся, дедуля! Авдюшка отдыхает на Кипре за счет нашей свободолюбивой планеты. И как только я покину вас, она займет мое место.
– Когда? – Минц старался перекричать треск мотоцикла.
– А вот этого вы никогда не узнаете. – Авдюшка рассмеялась хрустальным смехом. – Мы с ней так похожи!
– Эй, Авдо! – послышалось под окном. – Давай мотай к нам!
– Я побежала! – сказала Авдюшка. – Меня ребята ждут!
– Стой! – крикнул ей вслед Удалов. – А как же президент?
– Что?
– Как же человек, похожий на президента? С двумя студентками из речного?
– Ах, как вы наивны, – крикнула Авдюшка. – Он же любит свою жену! А генерал Перепелица в самом-то деле бригадир Пу-лю-бах!
Хлопнула дверь.
И через минуту под окном взревел мотоцикл. Новогодняя ночь продолжалась.
ПРОПАВШИЙ БЕЗ ВЕСТИ
Когда собрание пенсионеров, посвященное плачевной судьбе северных рек, и реки Гусь в частности, закончилось, Удалов одним из первых вышел на улицу и замер, глубоко вдыхая морозный воздух, чтобы очистить легкие от табачной скверны. Удалов сам не курил, но когда дымили вокруг, отравлялся не хуже курильщиков.
Постояв минут пять и попрощавшись со знакомыми, что вышли следом, Удалов не спеша побрел к дому, любуясь блеском чистого молодого снега, четкостью зимних красок и ощущая щеками благодать декабрьского морозца. Удалову стало грустно, потому что человек предназначен ежедневно наслаждаться природой, которая дарит столько чувств и картин, а ведь в сутолоке жизни ты этой природы не замечаешь, торопишь, гонишь месяц за месяцем, квартал за кварталом, словно впереди вечность. А впереди лишь пенсия за декабрь. Сказал же японский поэт:
Как жизнь несется!
Завтра уж четверг.
– Корнелий Иванович, – послышался сзади ласковый голос.
Удалов резко обернулся, недовольный вмешательством в мир его личных мыслей.
Его догнали мужчина в дубленке и шляпе и женщина в дубленке и без головного убора. Лица у них были приятные, но какие-то стертые, как у агентов внешнего наблюдения.
– Я вас слушаю, – сухо произнес Удалов.
– Уделите нам три минуты, – сказал мужчина, а женщина улыбнулась, но ее большие карие глаза остались печальными.
Удалов посмотрел на часы.
– Может, присядем? – предложил мужчина, указывая на пустую скамеечку у церкви Параскевы Пятницы.
Скамейка была очищена от снега.
– Корнелий Иванович, – сказал мужчина, когда они уселись, – разрешите обратиться к вам с необычной просьбой почти детективного свойства.
– Ошиблись адресом! – отрезал Удалов, глядя на женщину. Ее высокая изысканная прическа, как у королевы Марии Антуанетты, кончившей жизнь под ножом гильотины, не гармонировала с простым, грустным обликом.
– Это парик, – усмехнулась женщина, угадав мысли Удалова. – Не обращайте внимания.
– Не буду, – пообещал Удалов. – Ну ладно, что у вас, граждане?
События последних лет поставили Удалова, как и многих иных немолодых жителей Великого Гусляра, в сложное положение. Обращение к посторонним со словом «товарищ» указывало на твой леворадикальный консерватизм, слово «господин» далеко не всем нравилось, южане смело именовали всех «мужчинами» и «женщинами»... Удалов предпочитал нейтральное – «гражданин».
– Мы родом не с Земли, – сказал мужчина.
– Пришельцы из космоса?
– Вы очень прозорливый человек, Корнелий Иванович, – похвалила его женщина в парике.
– А мы никого в городе не знаем, – добавил мужчина.
– Вы, Корнелий Иванович, – продолжала женщина, – известны далеко за пределами Земли своими деяниями и выступлениями в пользу галактического сотрудничества.
– На моем месте...
– Ах, оставьте, Корнелий Иванович! – рассердилась женщина. – На вашем месте почти каждый убежал бы от нас за десять кварталов.
– Мы вам заранее благодарны, – сказал мужчина. – За то, что вы забыли о своих делах и заботах ради галактической дружбы.
Удалову было приятно слушать такие слова.
Солнце искрилось в снежинках. На снегу лежали синие тени.
– Не будем терять время, – строго сказал Удалов.
Пришельцы переглянулись, мужчина едва заметно кивнул. Женщина опустила веки.
– Несколько месяцев назад, – начал мужчина, – в районе Великого Гусляра потерпел аварию космический корабль. На борту этого корабля находился один человек – исследователь, ученый, большой талант...
– И близкий мне мужчина, – добавила грустная женщина.
Удалову захотелось сказать женщине что-нибудь сочувственное.
– Зачем в парике ходите? – спросил он. – Вам без парика значительно больше идет.
– Вы уж нас извините, – вздохнула женщина, – но у нас волосы не растут.
Мужчина приподнял шляпу и показал Удалову голый череп. По сравнению с мужчиной Удалов мог считаться кудрявым молодцем.
Удалов ничего не сказал – у каждого народа свои проблемы. Не исключено, что у них это считается красивым.
– Сапион пропал без вести, – сказал мужчина.
– Но не погиб! – добавила женщина.
– Нет, не погиб. Он успел дать сигнал, что опустился в лесу, сообщил координаты посадки, законсервировал корабль и принял решение укрыться в ожидании помощи. Затем связь прервалась.
– Это произошло в марте, – пояснила женщина. – По нашим расчетам, здесь стояла минусовая температура, а Сапион был практически раздет. Ведь мы живем в тропическом климате.
– Может, замерз? – предположил Удалов.
Женщина нервно всхлипнула. Мужчина возразил:
– Вы ошибаетесь, землянин! Сапион в одиночку прошел метановые болота Арктура, опускался без скафандра в жерло вулкана, победил в рукопашной схватке бродячего дракона Цао...
– Бывает, – сказал Удалов. – У нас был водолаз, Семенов Павел Порфирьевич. Все моря прошел, в Тускароре побывал, «Черного принца» поднял. А вот полез в пьяном виде в реку Гусь купаться и потонул, честное слово.
Женщина снова всхлипнула.
– Откачали, – добавил Удалов. – Он потом своей смертью помер.
– Сапион в жизни не выпил ни глотка, – сказала женщина.
– Погоди, – перебил мужчина. – Гражданин Удалов не понимает, о чем речь. А речь о том, что лишь Сапион знает универсальную формулу подогрева нашей атмосферы, которую сам и вывел.
– Он не довел до конца формулу общей теории относительности, не подстриг газон перед нашей виллой, – сказала женщина.
– Если он такой редкий и бесценный специалист, зачем вы его одного в космос отпустили?
– А как же свобода личности? – спросил мужчина.
Но женщина объяснила понятнее:
– Мы повздорили. Нельзя так безответственно относиться к семье. И он улетел успокоить нервы. Это уже не в первый раз.
– Сесилия, гражданину Удалову совсем ни к чему знать о мелочах твоего быта.
– Я лучше знаю, что надо и чего не надо знать Удалову!
Надвигалась ссора между пришельцами. Удалову не хотелось быть ее свидетелем. Нежелательных свидетелей иногда ликвидируют. Это зависит от нравов на той или иной планете.
