Татьяна Андрианова - Эльфы до добра не доводят
Норандириэль открыла было рот, чтобы возразить, но передумала и закрыла. Я же промолчала. Досадно, что такая здравая и простая мысль не посетила мою голову.
Как только крайние избы за околицей села закончились, мы нашли кусты погуще, стреножили лошадей и пустили их пастись, а сами нырнули за зеленые пушистые ветки. Лисса выдала всем по комплекту немудреной одежды. Так, ничего особенного: штаны из какой-то явно домотканой ткани типа льна крепились на талии шнурочком или веревочкой, рубашка-косоворотка с красными петухами по вороту, кожаные сапоги с высокими голенищами (надеюсь, в жару мы в них не помрем) и светло-коричневые дорожные плащи с капюшоном. За плащи ей отдельное спасибо. В дождь какая-никакая, а защита.
— Так, вы переодеваетесь здесь, а я там. — Норандириэль ткнула наманикюренным изящным пальчиком куда-то вглубь кустов.
— Это что за «мальчики налево, девочки направо»? — удивилась я. — Мы, кажется, одного пола или я чего-то не знаю?
— Я как-никак принцесса! — Эльфийка топнула маленькой ножкой, но неудачно угодила в лужу и обрызгала всех разом. Впрочем, досадное недоразумение ее ничуть не смутило. Сказывались годы дворцовой практики. — Мне не пристало переодеваться в присутствии посторонних.
Я хотела было возразить. Насколько мне известно из литературы, особы королевской крови вообще редко одевались самостоятельно, а при их утреннем туалете обычно присутствовала целая куча народу. Но Лисса меня остановила.
— Пусть идет.
Я пожала плечами. Действительно, какая мне разница, где, собственно, будет переодеваться принцесса. Зато чем дальше, тем больше меня посещала мысль — какого черта я ввязалась в эту сомнительную авантюру. Все это наверняка плохо кончится. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Говорят, любая мысль материальна, попробую настроиться на позитив. Глядишь, и грядущая авантюра не перельется в самую большую катастрофу со времен памятной встречи печально знаменитого «Титаника» с айсбергом.
Штаны оказались велики и висели мешком, рубашка тоже не выдерживала никакой критики и даже подпоясанная кушаком выглядела, как чьи-то обноски на огородном пугале. Внешний вид спасал только плащ. Под ним как-то неважно, что надето — все равно деталей не видно: мелькнет иногда край рукава и штаны. Сапоги примерно сорок третьего, причем сильно растоптанного, перестали спадать только после того, как на ноги намотали портянки. У меня создалось такое ощущение, словно на ноги напялили не первой свежести валенки. Может быть, зимой это и уместно с поправкой на северные широты и сильные морозы, но летом? Просто садомазохизм какой-то.
— В таком виде только в безлунную ночь от людей под одеялом прятаться, — с тоской констатировала я. — Ты уверена, что нам стоило так кардинально менять свою внешность? В смысле, нас в ближайшем селении не привлекут за бродяжничество?
Лисса окинула мою мешковатую фигуру цепким взглядом и пожала плечами.
— А что тебе не нравится? Одежда как одежда. Можно сказать, почти новая.
— Что значит «почти новая»? — опешила я. — Ты решила сэкономить и прибарахлилась в секонд-хенде?
— Не знаю, что означает это самое секонд-как-там-его, но звучит как ругательство. Вместо того чтобы ругаться и привередничать, лучше бы спасибо сказала.
— За этот хлам? — возмутилась я. — И спасибо? Да я выгляжу так, что огородные пугала того и гляди здороваться станут, а в ближайшем селении вся детвора со смеху помрет. Какая тут, к свиньям, может быть благодарность?
Лисса гордо подбоченилась, хотя вид у нее был дурацкий: штаны постоянно норовили сползти с бедер, и приходилось их подтягивать.
— А где я, по-твоему, могла найти приличную одежду в этом богами забытом захолустье. Здесь, к твоему сведению, всего одна лавка, и ночью она не работает.
Некоторое время я просто пялилась на девушку, словно видела ее в первый раз в жизни.
— Ты их украла? — выдохнула я, пораженная внезапной догадкой.
— Только не надо читать мне мораль про закон и порядок. Подумаешь, кто-то утром недосчитается нескольких штанов и рубашек на бельевой веревке. Я оставила немного монет, значит, это не кража.
— Ну да, конечно, — с сомнением протянула я.
Угораздило же меня связаться с уголовницей.
В этот момент раздался душераздирающий вопль принцессы. Мы переглянулись и, не сговариваясь, рванули через кусты. Хлесткие ветки густого кустарника протестовали, как могли, и больно лупили по всем доступным местам, так что я начала звереть. Судя по плотно сжатым губам и мрачному взгляду Лиссы, она тоже пребывала в состоянии холодной ярости. Ох и не завидую я тому, кто посмел обидеть нашу принцессу. В порошок сотрем, по ветру размечем, зубами порвем на британский флаг.
Ярость подстегивала лучше всякого кнута, я совершенно потеряла голову, иначе чем объяснить тот факт, что я не подумала, как именно стану тормозить, и просто проскочила мимо отчаянно верещащей принцессы. Лисса лихо остановилась, взметнув комья грязи и вырвав лесную подстилку. Дошедшую до ультразвука Норандириэль обдало выдернутой с корнем травой и опавшими листьями. Я с шумом вломилась в ближайшие кусты и гулко хряснулась о ствол какого-то дерева, кажется, это была береза. Спасибо кустам, они очень кстати погасили инерцию моего разгона, иначе простым ушибом не обошлось бы. Пока я, стеная как потерявший мать теленок, пыталась успокоить потрясенный жестоким обращением организм и выразить словами мое негативное отношение к сложившейся ситуации, за живой оградой ветвей Лисса орала на кого-то невидимого:
— Ты что с ней сделал, извращенец?! Что он с тобой сделал?!
— Не знаю… — прорыдала принцесса.
— Что значит «не знаю»? Это было так ужасно?
— Не знаю…
Все. Виновник всех несчастий, свалившихся на мою голову, был найден. Это он напугал Норандириэль до воплей ультразвуком, это из-за него у меня расцарапаны все открытые участки тела, это из-за него я отшибла все, что могла и не могла. Я преисполнилась жаждой мщения, встала на четвереньки и поползла. Вот сейчас как выскочу, как выпрыгну — пойдут клочки по закоулочкам!
Но клочки не пошли. Потому что когда я таки вылезла из треклятых зеленых насаждений, досыта вкусив единения с природой, оказалось, что прямо перед девчонками мялся орк. Правда. Натуральный орк с зеленовато-серой мордой лица, клыками, вещевым мешком, да еще и вооруженный до зубов.
— Обалдеть, — выдохнула я, поднимаясь в полный рост. — Это же орк.
Заявление не оригинальное, но на большее я не была способна. Да, я уже видела в этом мире множество таких существ, но это было тогда, когда я честно считала все происходящее игрой, а все необычное — спецэффектами и искусным гримом. Стыдно признаться, но я таращилась на него как баран на новые ворота и непременно потыкала бы в него пальцем для достоверности, если б не опасалась, что он может потыкать в ответ, только уже секирой.
— Я урук-хай, человеческая самка, — прорычал в ответ он, немного коверкая слова, видимо, наличие во рту клыков не очень способствовало хорошему произношению.
И мое любопытство тут же переросло в злость.
— А ты, надо полагать, самец? — ехидно поинтересовалась я. — Что ж ты, самец, по кустам валандаешься да за девками подглядываешь? Тебя подослал кто или это извращение у тебя такое?
Орк побурел. Кажется, от стыда. А может, они, как хамелеоны, цвет меняют?
— Ничего-то я и не подглядывал, — насупился тот. — Я мимо проходил… Я в Турбов иду.
— В Турбов, говоришь? — недобро прищурилась Лисса. — А что понадобилось орку в Турбове? Там же много эльфов, а вы с ними не очень ладите… Можно сказать, не ладите совсем. И почему ты по кустам идешь, а не по дороге?
— Потому и иду, — упорствовал тот. — Чтобы лишних вопросов не было. На дороге путников много.
— Ага, — кивнула я. — А здесь можно за девушками подсматривать. Ты зачем нашу эльфу напугал? Вон как бедняжка дрожит, аж зубы клацают.
Норандириэль действительно никак не могла прийти в себя и тряслась как осиновый лист. Положа руку на сердце, я бы тоже обалдела, если бы вдруг неожиданно на меня вылезло такое. Любой в изумление может прийти.
— Я же не специально, — смущенно прорычал он. — Эльфы вообще нас не любят.
— И вы платите им взаимностью, — спокойно парировала Лисса. — Норандириэль, кончай орать как потерпевшая. Ну орк — и что? Не горный тролль — и ладно. За это Великой Матери особая благодарность. И Светлым Силам, кстати, тоже. Как только доедем до Турбова, непременно сходим в храмы Хранителей Света и Великой Матери. Я даже на пару куриц в жертву раскошелюсь. А ты… — это уже окончательно деморализованному орку. — Еще раз увижу, нашинкую на множество маленьких орчат… Пойдемте, девочки, нечего тут прохлаждаться. Нам еще лошадей ловить.
Поверил ли орк нашей угрозе? Наверняка нет. Меч у нас был один на троих, и тот остался в седле у Бродяги. Да и выглядели мы не как воины или, на худой конец, люди, видевшие и знавшие, что такое оружие. Нас скорее можно было принять за нищих, которые бродят от города к городу в поисках подаяния. Орк же, весь обвешанный холодным оружием с головы до ног, наоборот, производил неизгладимое впечатление на неокрепшие умы. Ему очень подходила табличка с изображением черепа, скрещенных костей и надписью: «Осторожно! Опасно для жизни!» То, что он вообще перед нами оправдывался, а не съездил нам всем по наглым дамским мордам рукой в кожаной перчатке с многочисленными железными пластинами, похоже на чудо. И если это чудо произошло волей этих, как их там, какой-то Матери и Светлых Сил, то, пожалуй, я тоже зайду в их храмы. Благосклонность местных божеств не помешает. Без них наша затея не просто бесперспективна и похожа на бред, а вообще не имеет ни малейшего шанса. А так, может, и сработает принцип «Дуракам везет». Только никаких живых жертв — это варварство. Обойдемся местными деньгами.
