Терри Пратчетт - Патриот
«Трава, ну точно, — подумала она. — Брось в горшок пучок водорослей — вот тебе и трава…»
Моркоу уже двинулся вверх по лестнице, когда Ангва коснулась рукой его плеча. Присутствовал еще один запах. Он, как копье, пронзал все прочие уличные ароматы. Запах из тех, к которым нос вервольфа особенно чувствителен.
Кивком показав, что ее знак замечен, Моркоу осторожно приблизился к двери. Потом ткнул пальцем вниз. Из щели под дверью натекла лужица чего-то темного и вязкого на вид.
Выхватив меч, Моркоу пинком вышиб дверь. Шпротвиль Склонс относился к своему заболеванию очень серьезно.
Большую часть свободных поверхностей его жилища занимали бутыли всех форм и размеров — наглядное свидетельство мастерства алхимиков и человеческого оптимизма.
Остатки последнего эксперимента Шпротвиля все еще пузырились в миске на столе, а вокруг шеи у валяющегося на полу было обернуто полотенце. Некоторое время стражники рассматривали покойника. Снежный отбыл в мир иной чисто вымытым и свежепокрашенным.
— Пожалуй, можно с уверенностью утверждать, что жизнь его окончательно и бесповоротно угасла, — наконец сказал Моркоу.
— Угу, — отозвалась Ангва.
Поднеся к носу открытый флакон с шампунем, она всей грудью втянула воздух. Тошнотворный запах маринованых трав сверлом ввинтился в носовые пазухи — но это было куда лучше, чем резкий, заслоняющий собой все остальное запах крови.
— Интересно, где его голова? — нарочито небрежно, словно говоря о вещи совершенно обычной, спросил Моркоу. — А, вон она куда закатилась… Кстати, что это так воняет?
— Вот! — Ангва демонстративно встряхнула флакон. — На этикетке сказано: четыре доллара бутылка. За такую гадость!
Она еще раз глубоко затянулась из бутыли с травяной жижей, подавляя зов сидящего внутри волка.
— На первый взгляд ничего не украдено, — заметил Моркоу. — Если только мы не имеем дело со случаем ну очень чистой работы… Что такое?
— Не спрашивай!
Распахнув окно, Ангва высунулась на улицу, жадно глотая относительно свежий воздух Анк-Морпорка. Моркоу тем временем обследовал карманы убитого.
— Э-э… а ты случайно гвоздики здесь не чуешь? — спросил он.
— Моркоу! Прошу тебя! Здесь повсюду кровь! И ты еще… Прости!
Она бросилась вниз по лестнице. Переулок встретил ее характерным запахом переулков всей вселенной — этакой тонкой, но едкой ноткой в назальной симфонии большого города. Но, по крайней мере, от этого запаха не начинают расти волосы по всему телу и зубы не удлиняются. Прислонившись к стене, Ангва попыталась совладать с собой. Шампуни? Одним точным укусом она помогла бы Снежному сэкономить кучу денег. Тогда бы он узнал все о том, насколько волосатыми бывают дни…
Моркоу спустился пару минут спустя, предварительно заперев за собой дверь.
— Тебе лучше?
— Чуть-чуть…
— Я обнаружил еще кое-что. — Вид у Моркоу был задумчивый. — Похоже, он оставил предсмертную записку. Только довольно странную. — Он помахал в воздухе предметом, похожим на дешевый блокнот. — Это требует тщательного изучения. — Он покачал головой. — Бедняга Склонс…
— Он же был убийцей!
— Все равно, подобного конца никому не пожелаешь.
— Через обезглавливание? И судя по виду, очень острым мечом? Я знаю способы и похуже.
— Да, но меня не покидает мысль: будь у него волосы получше или попадись ему в юном возрасте хороший шампунь — и вся его жизнь могла бы сложиться совсем иначе…
— Ну, во всяком случае проблемы перхоти его больше не волнуют.
— Гм, это слегка несмешная шутка.
— Прости, сам знаешь, кровь выводит меня из равновесия.
— А вот у тебя волосы всегда выглядят великолепно, — быстренько сменил тему Моркоу с нехарактерным для него тактом (Ангва даже усмехнулась про себя). — Не знаю, чем ты пользуешься, но жаль, он не знал этого средства.
— Просто он ходил не в те магазины, — откликнулась Ангва. — На флаконах, которые, как правило, покупаю я, написано: «Для блестящей и ухоженной шерсти»… В чем дело?
— Чувствуешь запах дыма? — насторожился Моркоу.
— Моркоу, должно пройти пять минут, прежде чем я смогу почувствовать что-либо, кроме…
Но его взгляд был устремлен мимо нее… на красное светящееся пятно в небе.
Ваймс закашлялся. И кашлял очень долго. Пока наконец не разлепил слезящиеся глаза в полной уверенности, что сейчас увидит собственные легкие.
— Стакан воды, господин Ваймс?
Сквозь пелену слез Ваймс разглядел неясные очертания Фреда Колона.
— Спасибо, Фред. А что это так воняет гарью?
— Вы, сэр.
Ваймс сидел на обломке стены неподалеку от развалин посольства. Веял прохладный ветерок. Ваймс чувствовал себя недожаренным шницелем. Он буквально источал жар.
— Вы изрядненько повалялись в обмороке, сэр, — с готовностью разъяснил ситуацию сержант Колон. — И все видели, как вы влетели в то окно, сэр! И как выбросили из окна женщину, прямиком в руки Детриту! Ручаюсь, вас наградят еще одним пером на шлем! И бьюсь об заклад, за вашу отвагу эти воню… клатчцы вручат вам какой-нибудь Орден Почетного Верблюда или чем там еще они награждают!
Гордый тем, что приобщился к геройству, Колон весь сиял.
— Еще одно перо… — пробормотал Ваймс.
Расстегнув шлем, он с усталым восторгом отметил про себя, что все до единого перья плюмажа обгорели и превратились в обугленные огрызки.
Он медленно и осторожно поморгал.
— А что с этим человеком, Фред? Он выбрался?
— С каким человеком?
— Там был…
Ваймс опять поморгал. Различные части его тела, возмущенные отсутствием внимания в последние часы, обрывали с жалобами телефоны.
Там был… какой-то человек? Ваймс приземлился на постель, женщина прижалась к нему, тогда он разбил то, что оставалось от окна, увидел внизу большие, широкие и, самое главное, сильные лапищи Детрита и швырнул женщину со всей вежливостью, какую допускали обстоятельства. А потом из дыма вынырнул все тот же таинственный незнакомец с крыши — на плече он тащил кого-то, — прокричал что-то неразборчивое, подал знак следовать за ним, а затем…
…А затем пол куда-то ушел из-под ног…
— Там были, — Ваймс вновь закашлялся, — еще два человека.
— Тогда они ушли не через парадную дверь, — заключил Колон.
— А я как вышел? — поинтересовался Ваймс.
— Дорфл затаптывал пламя внизу, сэр. Глиняный констебль, очень кстати. Вы приземлились прямехонько на него, так что он, само собой, сразу бросил все свои дела и вынес вас из горящего посольства. Сегодня утром, сэр, вас ждут сплошь рукопожатия и поздравления!
Но пока ничего такого не происходит, отметил про себя Ваймс. Кругом по-прежнему суетились: кто тащил коробки и мешки, кто гасил оставшиеся очажки пламени, одни спорили с другими… но там, где должны были пребывать поздравления герою дня, зияла огромная дыра.
— О, после подобных событий люди всегда немного заняты, — произнес, как будто отвечая на его мысли, Колон.
— Хорошая холодная ванна, пожалуй, не помешала бы, — обратился Ваймс к миру в целом. — А потом поспать. У Сибиллы есть замечательная мазь от ожогов… А, привет, и вы оба тоже тут!
— Мы увидели пожар, — сообщил, подбегая, Моркоу. — Уже все закончилось?
— Господин Ваймс всех спас! — восторженно сообщил сержант Колон. — Проник внутрь и спас всех — в лучших традициях Стражи!
— Фред? — утомленно прервал Ваймс.
— Да, сэр?
— Лучшие традиции Стражи — это устроить перекур где-нибудь, где ветер не дует, и часика этак в три утра. Так что не будем увлекаться, а?
Колон опешил.
— Ну… — начал было он.
Покачнувшись, Ваймс встал на ноги и похлопал сержанта по плечу.
— Ладно, ладно, традиция так традиция, — уступил он. — Можешь переходить к следующему пункту, Фред. А теперь, — он постарался принять положение поустойчивее, — я отправляюсь в штаб-квартиру писать рапорт.
— Вы же весь в саже и едва на ногах держитесь, — возразил Моркоу. — Я бы на вашем месте направился прямо домой.
— Не получится, — ответил Ваймс. — Надо заняться бумажной работой. Кто-нибудь знает, который сейчас час?
— Динь-дзынь-динь-подзынь!!! — пискнул голосок из кармана Ваймса.
— Чтоб тебя! — чертыхнулся Ваймс, но слишком поздно.
— Сейчас… — пропищал голосок с писклявым дружелюбием, нарывающимся на злостное и немедленное удушение. — Сейчас около… девятоватого.
— Девятоватого?
— Точно. Девятоватого. Девятоватого ноль-ноль.
Ваймс закатил глаза.
— Девятоватого НОЛЬ-НОЛЬ!
Выхватив из кармана маленькую коробочку, он открыл крышку. Бесенок внутри сердито уставился на него.
