Елена Жаринова - Лучший из миров
— Тирлим-бом.
Такими, по уши в соке, с липкими руками, нас застала возникшая из ниоткуда молодая особа. Тоненькая миниатюрная девица, с гладкой прической, миндалевидными глазами, порхающими ресницами и пятым номером бюста. Она была одета в строгую синюю юбку до колена и желтую рубашку с коротким рукавом. На груди — бейджик, в руках — планшетка.
— Добрый день, вас приветствует компания "Ферах трэвел", — протараторила она. — Меня зовут Ширин, и я постараюсь сделать ваше пребывание в Ферахе приятным и незабываемым. А теперь будьте любезны ответить на несколько вопросов.
Она раскрыла планшетку.
— Вы попали в Ферах в последний миг перед смертью? Во время первого поцелуя? Использовав пропуск-ключ?
— Второе, — хрипло сказал Юче. Я покраснела. Девица невозмутимо сделала пометку.
— Угу… Как долго предполагаете пробыть в Ферахе?
— Ну… — мы переглянулись. — А сколько можно? А это от нас зависит? Понимаете, нам надо найти одного человека… То есть не человека, чильтана…
— Угу… — девица сосредоточенно нахмурилась. — Время пребывания в Ферахе не ограничено… Все зависит от вашего желания. Итак, цель визита — встреча с волшебным существом. Вы знаете его имя?
— Ашик-Гёз.
— Угу… — Ширин достала мобильник. — Сейчас я свяжусь с Ашик-Гёзом и договорюсь о встрече. Это займет немного времени. Располагайтесь, угощайтесь, отдыхайте. Не скучайте.
С тем же "тирлим-бом" она исчезла.
Мы снова остались вдвоем. Я хихикнула.
— Ты чего? — спросил Юче.
— Ну… как-то… волшебная страна, а тут — туристическая компания. Смешно.
— Смешно, — подтвердил Юче и посмотрел на меня очень серьезно.
Мне вдруг стало страшно. Сердце отчаянно колотилось, я не могла поднять глаза. Юче взял меня за руку — я тут же вся сжалась, нахохлилась. Вот дура, — мысленно обругала я себя. Теперь он сочтет меня неопытной девчонкой. Это все бабушкино воспитание. Сплошные комплексы. Бабуле ведь не объяснишь, что у нас двадцать первый век на дворе… Я попыталась уклониться от поцелуя. Но теплый, медовый вкус его губ проникал в меня постепенно, околдовывая, кружа голову. Юче был очень бережным со мной. Его руки не сделали ни одного лишнего движения, которое могло бы меня смутить. И за это я сама готова была целовать его, пока мы оба не свалимся от усталости в эту мягкую, изумрудную траву, на скатерть, на корзинку с фруктами… И пусть раскатятся по площадке красные яблоки — плоды искушения…
— Молодые люди, вы что, другого места не могли найти? — послышался трескучий старческий голос. Мы отпрянули друг от друга, как будто на нас вылили ушат холодной воды. Дверца дольмена распахнулась. Из нее высунулся старикашка с облачком седых волос вокруг блестящей лысины.
— Я говорю, места другого что ли нет? Вы мне сбиваете все эманации.
— Что, простите?
— Эманации вселенной. Я здесь, по-вашему, от нечего делать сижу, что ли? Нет, дорогие мои. Я приобщаюсь к высшему разуму. А ваше легкомыслие ставит высший разум в тупик. Вот уже полчаса я не могу получить ни одного внятного ответа на свои вопросы.
— Тирлим-бом.
Перед нами снова возникла Ширин. Она тут же строго уставилась на обитателя дольмена.
— Уважаемый! Мы же с вами договаривались! Вы нам не мешаете — мы вас не беспокоим. Представляете? Сорок лет тут сидит. Сорок лет назад попал в Ферах, забился в эту конуру и ни шагу отсюда! Уж мы ему и то предлагали, и сё… Ничего не надо, дайте только приобщиться к высшему разуму.
— У всех, знаете ли, свои интересы, — обиделся старик и, хлопнув дверцей, скрылся в дольмене. Ширин вернулась к официальному тону.
— Компания "Ферах тревэл" приносит извинения за временные неудобства. Ваша просьба исполнена. Ашик-Гёз готов встретиться с вами. Он будет ждать вас в таверне. Это совсем недалеко.
И она указала на еле видимый домик на берегу моря.
— Ничего себе недалеко, — возмутился Юче. — А как мы туда доберемся?
Ширин одарила нас прохладной улыбкой.
— Трансфер, к сожалению, не входит в обязанности нашей компании. Желаю вам хорошо провести время в Ферахе.
— Тирлим-бом.
Представительница ненавязчивого волшебного сервиса вновь исчезла. Мы оглянулись на дольмен — из него струился подозрительный дым. Что там курил этот дурацкий любитель тайн вселенной?
Я завязала ветровку рукавами на поясе и сунула в карманы пару яблок. Приготовилась к долгой дороге под палящим солнцем. Я просто еще ничего не знала о волшебной стране! Биби не зря называла Ферах лучшим из миров.
Гора как будто сама стелила нам под ноги самые удобные тропинки. В лесу нас не ужалило ни одно насекомое — из тех, кто трудолюбиво жужжал в экзотических цветах. Ни за один корень не зацепилась моя нога, ни одна ветка не хлестнула по лицу. Лес гостеприимно расступался перед нами, и мы спускались вниз, как на эскалаторе.
Выбравшись из-под лесной тени, мы попали в квинтэссенцию летнего дня. Таким он остается в самых прекрасных детских воспоминаниях. Не было жары и пыли. Только солнечный свет, зелень и цветы, и море, играющее бликами вдали. То, что я чувствовала, нельзя было назвать счастьем. Такого слова просто не изобрели!
А вот и таверна — уютный домик, крытый красной черепицей. Возле него на берегу сохло несколько лодок. На лазурном горизонте белел одинокий парус. В клумбах у крыльца цвели розы. На ступеньке нежился серый в полоску кот. Здесь было так спокойно! Такое чувство, будто я вернулась домой… Ничего не опасаясь, мы без стука открыли дверь.
В зале нас встретил хозяин в белом колпаке и красных гетрах и его помощница, веснушчатая девчонка чуть помладше меня. На столе тут же появилось молоко в глиняных кружках и хлеб. Скромно. Но как это было кстати! Я тут же впилась зубами в толстый ломоть. Ум-м-м… От удовольствия я едва не прикусила язык. Хлеб еще теплый, с хрустящей корочкой, а если посыпать его крупной солью из деревянной солонки… А молоко — ледяное. Хорошо иметь домик в деревне! Такую вкуснятину я ела совсем маленькой, когда мы снимали дачу под Псковом.
Юче тоже молча наворачивал еду. От молока у него выросли белые усы.
— Это вы искали встречи со мной? Чем могу быть полезен?
В залу вошел Ашик-Гёз. Я почти не помнила его лица, а теперь удивилась. В детстве у меня была такая игрушка — старик Хоттабыч. Он был с длинной седой бородой, веселым прищуром, румяными щеками, разнаряженный в шелковый золотой халат и чалму. Ашик-Гёз оказался очень на него похож, только халат был зеленый, а вместо чалмы — красная тюбетейка.
Мы привстали ему навстречу, но он махнул рукой и сам сел напротив нас. Его чуть раскосые глаза смотрели удивленно и выжидательно. Мы смущенно переглянулись, не зная, с чего начать разговор. Но тут старый чильтан вспомнил нас.
— А… Это же вы же приобрели у меня одну безделушку. Ну, и как поживает моя бывшая подопечная?
— Она очень хочет вернуться, — взмолилась я.
— Пожалуйста, эфенди, возьмите ее назад! — попросил Юче.
Ашик-Гёз нахмурился.
— С какой это радости? Волшебные сделки не имеют обратной силы, так гласит Кодекс. Биби, конечно, не подарок, но тут уж ничего не попишешь. Жребий брошен. Она захотела меня покинуть. А вы — ее приобрести. Но если вам невмоготу терпеть ее капризы, то продайте кальян кому-нибудь другому. И не продешевите, смело просите пятьсот!
Мы начали наперебой объяснять ситуацию. Мешали друг другу, злились, сбивались, начинали сначала… Ашик-Гёз слушал внимательно, уточнив только один раз:
— Во флакон из-под шампуня?! Ну вы даете! — и он хихикнул.
Когда мы закончили, чильтан задумчиво пригладил бороду.
— Да, дела… И я хорош. Не разглядел я в вас, молодой человек, кёштебека. А ведь разве мало они мне крови попили? Флакон из-под шампуня… Это ж надо! Кальян, который сделал тысячу лет назад великий мастер Абдусалям ибн Насыр из Каира, теперь пылится где-то, как никчемная безделушка! Как это похоже на Биби, такое вопиющее неуважение Кодекса…
— Простите, эфенди, — не выдержал Юче. — Вот и Биби, и Албасты, и вы вот все время упоминаете какой-то Кодекс… О чем, собственно, речь?
— А что, Биби вам ничего не объяснила? — удивился Ашик-Гёз. — Нет, ну до чего бестолковая! Ладно, слушайте. Все мы, волшебные существа, могущественнее вас, людей. Почему? Да потому что физические законы мира нам не указ. Нам и пространство, и время — просто материал для работы. И вы, люди, нам порой очень завидуете. Но забываете о том, что никакое могущество не дается даром. Чтобы где-то что-то прибыло, надо чтобы где-то что-то убыло. Что же у нас убыло?
Каждый раз я вздрагивала от риторических вопросом Ашик-Гёза. У нас в школе у историка такая манера. Он как взвоет голосом Радзинского: "И кто же развязал Вторую мировую войну?" А ты сидишь и лихорадочно соображаешь: кто же, кто же? А ему ответ вовсе не нужен.
