Валентин Леженда - Античные хроники
Когда ровно через неделю дитятко сбежало из дворца, прихватив с собой часть царской казны, Агамемнон не очень удивился. Беспризорник есть беспризорник. Но когда царские гвардейцы изловили трудного подростка, то оказалось, что это пятидесятидвухлетний пират из Беотии, которого солдаты, особо не задумываясь, и повесили на финиковой пальме прямо напротив окон Клитемнестры.
Агамемнон с горечью тогда констатировал, что упустил очередной великолепный случай поквитаться с супругой и стать наконец вдовцом. О Зевс, ведь ему нужно было всего ничего — застукать любовничков в постели… или в ванной, или на колонне, да где угодно, но они должны были непременно быть вместе и заниматься при этом любовью. М-да.
С такими мыслями возвращаться домой было, мягко выражаясь, глупо. Но ничего не поделаешь. Как говорится: назвался Одиссеем — полезай в пещеру Циклопа.
Неудобно как-то будет, хотя бы перед тем же Аяксом, если Агамемнон ни с того ни с сего заявит, что домой ему возвращаться расхотелось. Да и с Эвром этим снова ссориться не стоило, провокацион-ными стихами его дразнить. Да и куда плыть, если не домой? Обратно на Лесбос? Нет уж, увольте, любовь и вино хороши лишь в меру. Да и возраст у Агамемнона был далеко уже не младенческий — сильно за сорок.
Тогда куда же плыть, как не домой? То-то.
Но не знал бедняга Агамемнон, какую подлянку готовила ему по возвращении на родину коварная Клитемнестра.
Наконец настало утро.
Яркое солнышко (влекомое по небу механической птицей Дедала) посеребрило морскую гладь, рассекаемую несущимся по волнам утлым плотом.
Стоя у руля, могучий Аякс декламировал свой новый поэтический шедевр:
Поэт во мне умер, но тут же воскрес! Скорее, друзья, отправимся в лес! Реки и горы — столпы вдохновенья. Там сочиню я произведенья!
— Какие еще «произведенья»? — недовольно спросил Агамемнон, протирая заспанные глаза.
Спал в эту ночь великий царь, привязавшись к мачте. А Аякс, похоже, вообще глаз не смыкал, пораженный поэтической лихорадкой. Корявые строчки так и лезли из него, словно перебродившее тесто из глиняного чана.
— Великие произведения, — ответил могучий герой. — Я докажу этому Софоклюсу, что и мое имя дойдет до наших потомков.
— Только проверить это никто из вас не сможет, — усмехнулся Агамемнон, однако тонкого сарказма слов царя Аякс, к сожалению, не понял.
Ближе к полудню герои обратили внимание на странную точку на горизонте, постепенно их нагонявшую.
— Что это? — удивился Агамемнон, ставя ладонь козырьком и всматриваясь вдаль.
— Может, чей-нибудь корабль? — предположил Аякс.
— Да нет, слишком уж он мал, — покачал головой Агамемнон. — Думаю, через пару часов мы сможем его рассмотреть получше.
И действительно, ближе к вечеру герои с удивлением констатировали, что их преследует другой плот, только без паруса.
— Вот это да! — хрипло прошептал Аякс, не веря своим глазам.
Преследующий их плот шел на сумасшедшей ско: рости, притом что никакого паруса, как уже было сказано, у него не наблюдалось.
— Думаешь, пираты? — озадаченно хмыкнул Агамемнон.
— Чего?
— Ну пираты.
— На плоту?
— Ну мало ли. Может, это особый вид морских пиратов, которые плавают на плоту, нападая преимущественно на другие плоты.
Аякс посмотрел на приятеля словно на сумасшедшего. Даже ему при его… гм… скромных умственных способностях было ясно, что Агамемнон несет полную околесицу.
А преследовавший их плот тем временем приближался. Теперь в том, что он гонится именно за греками, никаких сомнений не оставалось. Еще через час герои смогли рассмотреть единственного пассажира этого сколоченного наспех плавательного средства.
— Еж твою мать! — прошептал Аякс, и челюсть у него при этом находилась в отвисшем состоянии. (Как же он в таком случае смог говорить? Ну да ладно, ведь все-таки это фантастика. — Авт.)
Ловко орудуя самодельным веслом, на плоту греб здоровый волосатый мужик в кожаных штанах, за спиной у него болтался чудовищной длины меч.
— Конан Киммериец! — узнал косматого преследователя Агамемнон.
— Вонючка варвар, — кивнул Аякс. — Все-таки выжил, сволочь. Нюх у него, как у охотничьей собаки, безошибочно по следу идет. И как это ему собственный запах не мешает?!!
— Носатые! — донес издалека ветер. — Я иду за вами…
— Немытый ублюдок! — прокричал в ответ Аякс, но варвар его, похоже, не услышал.
А может, и услышал, какая разница. — В любом случае, он не успокоится, пока не поквитается с оскорбившими его сомнительное достоинство греками. (Напоминаю, что оскорбили его греки в первой книге античной трилогии. — Леш.) Странный вообще народ эти киммерийцы, мстительный, злобный. Не моются вот годами, оттого, наверное, и злые такие. Однако, как видно, силы варвара были на исходе. Ведь «судно» греков по морю гнал Эвр, усталость которому не была знакома. Быстро выдохся Конан и стал понемногу от своих обидчиков отставать.
— Патлатый бомжара! — прокричал Аякс варвару, видя, что тот отложил в сторону весло.
— О-о-о-о, у-у-у-у… — раздалось над морем, и было в этом вое столько злобы, столько ненависти, что восточный ветер снова спустился на плот к грекам, приняв людское обличье.
— Это еще что за обезьяна лохматая? — спросил Эвр, указывая на скачущего на плоту в безумном злобном танце варвара.
— Это Конан Киммериец, — ответил Аякс, показывая кровному врагу полруки. — Некогда я здорово отделал его своей любимой дубиной. Хорошее было оружие, но, к сожалению, сломалось об его пустую голову.
— Выходец с края земли, — догадался бог ветра. — Хотите, я его потоплю?
Великие герои переглянулись.
— Ну а смысл? — удивился Аякс. — Да он и вплавь до нас доберется. Зачем оттягивать неминуемую встречу? Пусть себе гребет. Если хочет человек лишний раз в репу схлопотать, так зачем же ему в этом благородном желании мешать?
— Весьма резонно, — согласился Эвр, — но его дикие вопли меня раздражают. Ладно, пусть будет по-вашему. — Восточный ветер недовольно почесал затылок. — Я, в общем-то, не только из-за этого варвара к вам спустился. У меня возникли неотложные дела в Спарте, поэтому мне придется вас на время покинуть. Парус ваш я ветром, так сказать, зарядил, по этому поводу не беспокойтесь, с нужного курса вы не собьетесь.
Герои в ответ пожали плечами, и Эвр медленно растворился в воздухе.
— Дела у него, видите ли, — проворчал Агамемнон, крепко привязывая себя на ночлег к мачте.
Аякс громко прокашлялся и возопил:
Стихия моря, вот уже вторые сутки, Плывем мы в неизвестные края. Изголодалися, нам снятся жареные утки, Но не видна пока вдали проклятая земля…
— М-да, жареную уточку съесть сейчас было бы весьма недурственно, — мечтательно произнес Агамемнон, — только вот от твоих элегий мне не утка жареная приснится, а кошмар какой-нибудь. Сволочь ты, Аякс, неблагодарная! О провианте ты, конечно, когда мы отплывали, не подумал.
— А что я? — тут же огрызнулся стоящий у руля могучий герой. — Почему именно я должен был думать о провианте? Я поэт, творческий человек, я живу духовной пищей, мне некогда думать о еде.
— Видно, сильно ты тогда об стену башкой саданулся, — сокрушенно покачал головой Агамемнон, — ума нет, считай, калека.
— Что ты сказал? — изумленно переспросил Аякс.
— Говорю, спать я буду, — пояснил Агамемнон. — Попрошу тебя до утра вслух стихи не читать…
Но нормально поспать в ту ночь Агамемнону так и не удалось.
* * *Мощнейший удар швырнул задремавшего царя вперед. Веревки лопнули, и Агамемнон со всего размаху ударился головой о доски плота. Перед глазами тут же заплясали разноцветные искры. Было ясно, что они с чем-то столкнулись, плот треснул пополам.
К счастью, сознание Агамемнон как-то ухитрился не потерять. Из расквашенного носа капала кровь, голова гудела, но он все-таки нашел в себе силы встать на ноги.
Аякс лежал рядом и, судя по идиотской улыбке, был без сознания. В руках могучий герой по-прежнему сжимал сломанное рулевое весло.
Агамемнон огляделся.
Плот тонул.
Рядом темнело нечто бесформенное, на что они в полной темноте и напоролись. На первый взгляд темное нечто напоминало обыкновенный риф, но Агамемнон не стал особо задумываться над этим. У него просто не было времени.
— Аякс, очнись! — Царь отпустил приятелю звонкую пошечину.
— На острове Лесбос я жил, — промямлил в ответ Аякс. — Прекрасную Леду любил.
— Очнись же, мы тонем!!!
— Что? Как это?
— Да скорее же, вставай!
Быстро придя в себя, Аякс увидел, что их плот расколот пополам, мачта сломана, а руль у него в руках.
— Капитан уходит последним, — взревел могучий герой, спихивая Агамемнона в воду.
Мощными гребками Агамемнон поплыл к темнеющему невдалеке рифу.
Став во весь рост на остатках погружающегося в воду плота, Аякс отчаянно затрубил в рог.
