Ирина Боброва - Между ангелом и бесом
— Ну да, женские! Может быть, ты готовить любишь? Хотя нет, не то, судя по ужину, не то… А, вот! Шить, например? Или вышивать? Крестиком?
— Ты имеешь в виду удар крестом в ближнем бою? — Девушка наморщила лоб, пытаясь сообразить, чего хочет жених.
— Ох, — вздохнул черт. — Ну не может же быть, чтобы такая кукла жила только войной! Не верю! Должно быть что-то еще! Ну, хоть какое-нибудь хобби, что ли!
— Что такое хобби? Поясните! — Приказала Брунгильда.
— Понимаешь, непобедимая…
— Уже Побежденная, — поправила его невеста.
— Господи, не перебивай!
— Это тоже не мое имя! — послышалось в ответ.
— Бруня, заткнись! — вскипел черт, принцесса недовольно поджала губы. — Хобби — это увлечение. Одним нравится вышивать, другим — рисовать картины, третьим — коллекционировать подковы.
— Подковы? Это неправильно и глупо. Во время войны каждая подкова на счету, — решительно возразила юная амазонка.
— Да не в подковах счастье!!! — закричал черт, чувствуя, что готов придушить нареченную. — Неужели у тебя на уме только война?! Что ты любишь? Может быть, тебе романтические прогулки под луной нравятся?
— Под луной? — Брунгильда широко раскрыла глаза.
— А цветы?! — вспомнил Гуча. — Цветы ты любишь?
Девушка захлопала ресницами, не понимая, чего от нее добиваются. Черт схватил принцессу за плечи и потряс.
— Должно же быть хоть что-то светлое в твоей душе? В жизни не только смерть, в ней еще и любовь есть! — закричал он.
— Поняла! — воскликнула принцесса. — Поняла! Цветочки, крестики и все это под луной. Так?
— Так, — подтвердил жених и опустил ее на землю.
— У меня есть хобби! Пойдем покажу!
Гуча попытался представить, что же она такое коллекционирует, но впервые в жизни воображение его подвело.
Принцесса, солнечно улыбаясь, поманила за собой. Они немного попетляли по заросшим тропкам запущенного сада и вышли на залитую лунным светом полянку. На ней ровными рядами стояли изваяния и кресты, украшенные цветочными гирляндами. Под ними на небольших холмиках были разбиты клумбы. Пожалуй, этот цветник был единственным ухоженным местом в саду.
— Что это? — хрипло спросил черт, у которого почему-то пересохло во рту.
— Мое хобби, — гордо ответила принцесса и улыбнулась. Она подошла к роскошному розовому кусту. Белые нежные лепестки настроили черта на романтический лад.
— Ты белую розу напомнила мне… — процитировал он.
— Он тоже так говорил, поэтому я распорядилась посадить на его могиле розы. — Девушка сорвала готовый раскрыться бутон и сжала его в кулаке.
— Кто?
— Жених. — Принцесса вздохнула. — Он мне так нравился, но, к сожалению, мечом он владел гораздо хуже, чем словом.
— Он что, здесь похоронен? — Черт смертельно побледнел.
— Ага, — кивнула она.
— А хобби?
— Какой ты непонятливый! Это и есть мое хобби.
— Убивать?! — просипел вконец ошалевший жених кровожадной девчонки.
— Собирать! — Брунгильда с досадой топнула ножкой. — Ты же сам сказал — цветочки, крестики… Что-нибудь собирать… Я собираю.
— Могилы?
— Да. Под теми красными цветами лежит Рыжий Мэтти. Под клумбой, напоминающей шляпу, — весельчак Бача Драная Шляпа. А вон там — статуя Абдул-Бабая в полный рост. Родственники поставили. Они еще хотели его любимого верблюда увековечить, но я не разрешила. А правда здесь уютно? Я на этой лужайке душой отдыхаю. Я даже цветы сама садила, без садовника обошлась!
— Ни фига себе дизайн! — Гуча схватился за голову. — Сколько же их было?
— Двадцать семь, ты чуть двадцать восьмым не стал. Я бы тебе могилку в центре сделала, а над ней твою статую поставила, ту, которая в твоей комнате у дверей стоит. Ты, правда, красивее, но все равно получилось бы хорошо. — Девушка отступила на шаг и критическим взглядом окинула коллекционное кладбище. — Да, эта статуя в центре придала бы полянке законченный вид.
— Дура ты законченная, — прошептал черт и обнял принцессу. — Как же меня угораздило?
— Угораздило что? — переспросила Брунгильда.
— Влюбиться в тебя, — ответил он и поцеловал ее.
В свою комнату Гуча вернулся далеко за полночь и, не раздеваясь, рухнул на постель. Он долго не мог уснуть, размышляя о том, какие последствия повлечет за собой сегодняшнее свидание, и ругал себя последними словами за слабость.
Когда же он, измученный донельзя, провалился в тревожный сон, привиделась ему заветная Брунгильдина полянка, на которой вымуштрованные слуги устанавливали статую Аполлона Бельведерского на свежий могильный холмик. Сам Гуча лежал под слоем земли. Он пытался крикнуть, что еще жив, что его не имели права закапывать, так как принцессу он победил и, как честный человек, согласен на ней жениться, но земля давила на грудь, лезла в нос и рот, мешая не то что говорить, но и дышать. Черт в отчаянии стиснул зубы. Рот наполнился кровью, он закашлялся и проснулся. Над кроватью возвышалась темная фигура человека. Незнакомец зажимал ладонью его рот и тихонько выл:
— У-у-у-у-у…
— Гуча, это мы, проснись! Разожми зубы, Самсону больно, — услышал он голос Бенедикта и, окончательно проснувшись, во рту вкус крови.
— Тьфу, придурки, — Гуча разжал челюсти и сплюнул. — Даже разбудить по-человечески не можете.
Самсон отдернул руку и, продолжая потихонечку скулить, подул на прокушенную ладонь.
— Как ты, живой? — спросил сердобольный ангел.
— Не знаю, но вот его можно вместо собаки с цепи спускать — закусает насмерть!
— Я не тебя спрашиваю, — отмахнулся Бенедикт. — Гуча, мы тебя спасать пришли! Самсон придумал, как отсюда сбежать. Платок-то не только кормить умеет, он еще и мгновенно телепортацию осуществляет. Я-то сразу не сообразил, но Рыжий у нас наблюдательный, приметил.
— А что ему было делать? — К черту дернулось его ехидство. — Ему же дисциплина не по вкусу, вот и пришлось выкручиваться! Кстати, как вы сюда добрались? У них тут по три замка на каждой двери, да и охрана не слабая.
— Самсон меня прятаться научил, а замки отмычками открыл. Я на стремя вставал! — гордо пояснил ангел.
— На стреме стоял, — поправил его Самсон. — Линять, отсюда надо.
— Ну что ж, линять так линять, — вздохнул Гуча. Он поднялся, отыскал торбу и разостлал на полу волшебный платок.
— Милости прошу, — Черт сделал приглашающий жест рукой и ступил на пеструю ткань. Парни последовали сто примеру.
— В столицу королевства Талона! — торжественно произнес ангел.
— К родителям! — добавил Самсон, и троица растворилась в воздухе, оставив после себя несколько шелковых ниточек, плавно кружащихся в воздухе.
Друзья ничего не почувствовали — просто перенеслись в другое государство и все.
Черт открыл глаза и внимательно посмотрел по сторонам. Столица возвышалась над ними темными громадами унылых домов и поражала какой-то неестественной тишиной. Ангел стоял рядом, закрыв глаза, а Рыжий воришка куда-то исчез.
— Вот это я понимаю, сервис! — с восхищением произнес Гуча и толкнул Бенедикта: — Проснись, ангелок, прибыли!
— А где Самсон? — Ангел поглядел по сторонам, ища глазами рыжего наследника.
— А действительно, где? Может, он закатился куда? Загляни-ка в ту яму, а я на этой стороне улицы посмотрю, в кустах.
На поиски ушло полчаса, но Самсона нигде не было. Гуча сел на мостовую, встряхнул платок и положил его в карман.
— Ну что, нашел? — донесся из канавы голос Бенедикта.
— Уром доищем, а сейчас надо ночлег присмотреть. Ох, и задам я ему!
— Поймай скачала, — буркнул перемазанный ангел и вылез из ямы.
Друзья пошли по темной улице, высматривая на вывесках изображение кровати или ложки с ножом, но, как нарочно, попадались только сапоги, ножницы и прочие ремесленные атрибуты.
Город, казалось, вымер. Было тихо, словно на кладбище. Окна, забранные плотными ставнями, не пропускали ни единого лучика света. Лай собак, обязательный в каждом уважающем себя город, здесь отсутствовал.
— Жутко как-то, — поежился ангел.
— Не бойся, — приободрил его черт, — трактиры работают и во время войны, и во время чумы. Главное — мимо не проскочить! Ты бы принюхался, что ли. По запаху, глядишь, быстрее бы отыскали.
— Я что тебе, собака? — обиделся Бенедикт.
— А что, раз в собачьей шкуре был, так, может, и навыки полезные усвоил.
— Вот еще! — возмутился ангел и вдруг остановился. — Слушай, а может, в публичный дом пойдем? Я читал, что они только в ночную смену работают!
— Что до меня, то я бы и в тюрьме переночевал, — устало согласился Гуча, но, как назло, не попадалось ни того, ни другого.
Внезапно дикий вопль прорезал тишину спящего города, зазвенел и рассыпался эхом, ударяясь о стены, потом послышался топот бегущих ног. И все стихло.
