Наталья Резанова - Не будите спящую принцессу
Но, пока я себя уговаривала, выяснилось, что не все местные жители стоят на позициях терпимости.
Разухабистые рулады Зирки прервали пронзительный свист, улюлюканье и крики:
— Геть! Геть до Волкодавлю! Засланец поволчанский!
Может, кричали и не «засланец», я внятно не расслышала.
Поклонники Зирки снести такого не могли и попытались выдворить противника из своих рядов. Но те оказались парни крепкие и выдворяться не пожелали.
И началось. Суржики — это вам не киндергартенцы, которым для нарушения общественного порядка нужен конец света. Здесь свалка вспыхнула мгновенно. К эпицентру ее, размахивая дубинками, продвигались стражи порядка. Но дерущихся это не смущало. Бой продолжался под смешанное: «Геть!» и «За Зирочку оченята вышибу!». Еще меньше это смущало Зирку. Он, очевидно, привык к подобному аккомпанементу и, как ни в чем не бывало, завел новую песенку.
Тем временем побоище приобрело нешуточные размеры. Когда меня саданули в ухо, я не могла оставаться в стороне. Бывают такие события, которые тебя задевают... во всех смыслах слова. Того, кому не поправилось мое ухо, я ухватила за его два и приложила подбородком об колено. Тут на меня накинулись с двух сторон, поскольку я ничего не кричала, и меня могли трактовать враждебно как поклонники, так и противники Зирки Ясной. Честное слово, в такой непринужденной обстановке я оказывалась только в Волкодавле. Несомненно, между суржиками и поволчанами существовало близкое родство, пусть они и не желали этого признавать. Дружно хрустели ребра, челюсти и переносицы. Для сокрушения черепов дело пока не дошло, равно как и до ножей, но все могло случиться. Дубинки, по крайней мере, уже пустили в ход, и не все они были в руках охранников. Последним я никак не могла сочувствовать. Если они знали, что на выступлениях Зирки Ясной подобные драки в обычае, им не следовало пропускать сюда людей с оружием. А мне, например, позволили пройти с целым арсеналом. А если бы это была не я, а какая-нибудь мерзавка?
Разумеется, я не стала извлекать меч или нож. Это было бы слишком грубо, бестактно, являло бы крайнее пренебрежение к местным жителям, А воспользоваться арбалетом в свалке было и вовсе невозможно. Хотя, признаюсь, у меня возникала мысль прекратить общую драку, отключив ее первопричину, то есть Зирку. Но я предпочла экстремальным методам традиционные, отобрав дубинку у стража. Ну, не люблю я непрофессионалов. И только я успела приласкать дубинкой по спине типа, который пытался боднуть меня головой в живот, как мне показалось что я ослепла.
Нет, меня не огрели по затылку. И в глаза мне ничего не попало — ни искры, ни чужие пальцы. Но гигантский огненный шар, ярче всех чифаньскнх фейерверков, разорвался над полем, где десятки, а то и сотни людей месили друг друга, а еще больше пароду пыталось от этого уклониться.
Поначалу я подумала, что это какой-то нарочитый эффект, наподобие тех, что применяются на представлениях в Гран-Ботфорте. Например, наполнили шелковый шар горячим дымом, облили «чаем Вылезария», запустили в воздух и подожгли — по запальному шнуру или вот горящей стрелой...
Но нет. Огня не было. Если приглядеться, не было и света. И в то же время все было видно. Как будто бы из тьмы претворился свет.
Побоище остановилось. Радостные взвизги Зирки Ясной смолкли, равно как музыка и ругань. Все стояли в полном недоумении, вперясь в пространство, которое открылось словно бы по всей степи, далеко за линией горизонта — от Балалайских гор на востоке до хребтов Купат на западе.
И там, на востоке, воздвигалась гигантская белая фигура. Застывшая в мертвенном покое, щеря слепые глаза, она простирала в сторону Великого Суржика поднятую десницу.
— Каменный Хозяин... — прошептал кто-то рядом со мной.
И тут же бесчисленные голоса подхватили:
— Каменный Хозяин! Каменный Хозяин!
Должно быть, это было какое-то неизвестное мне местное божество, или мифологический персонаж. Еще мгновение казалось, будто великан вот-вот шагнет, в несколько шагов преодолеет огромное расстояние, каменная стопа опустится на толпу, и рука ударит по кровлям Червоной Руты. Но тьма вновь стала тьмою, и жуткая фигура исчезла. Толпа осталась во мраке и молчании. Только шипели догоревшие факелы, окружавшие помост. Помост, как и следовало ожидать, был пуст.
Затем оцепенение сменилось страхом. Люди стали разбегаться, независимо от того, были ли они противниками Зирки, поклонниками Зирки или охранниками. Надобно добавить, что и при этом стремительном рассредоточении народ друг друга в землю не затаптывал, и в обморок никто не грохался. Может быть, если б я знала, отчего они бегут, то и сама бросилась бы прочь. Но я не знала. И единственное, что меня на тот момент беспокоило — не спер ли кто моего Тефтеля. Хотя зрелище этой белой чучелы, выросшей из непредставимой дали, и впрямь было устрашающее. Если не похлеще Армии Теней, то близко.
«Край Неминуемый, с чего это я вдруг вспомнила Армию Теней?»
Я двинулась к коновязи, и вовремя — те, кому поручено было сторожить лошадей, тоже разбежались. Поэтому не уверена, что лошадей разбирали именно их хозяева. Но Тефтеля еще не свели.
Я взгромоздилась в седло и поехала обратно в город. Было еще не так поздно, чтоб позакрывались все гостиницы. Не то чтоб я настолько изнежилась в Киндергартене, и требования мои к условиям проживания неизмеримо возросли. В пути я ночевала под открытым небом, а климат в Суржике теплый и довольно приятный, по крайней мере летом и в начале осени. Но я не была уверена, что столичные власти относятся к таким ночевкам положительно, да и Тефтеля, в отличие от меня, невозможно убедить, что есть можно не каждый день.
У ворот Червоной Руты стояла стража, и у меня в очередной раз спросили документы. Не стоило сетовать на излишнюю подозрительность — до стражников наверняка уже дошли известия об ужасном явлении, сорвавшем выступление певицы, — даже если в городе не было видно Каменного Хозяина. Пока стражи рассматривали истертое на сгибах письмо Великого Магистра, я спросила, где ближайшая гостиница и, получив надлежащие разъяснения, поехала в указанную сторону.
Улица была пуста, и я спешилась, ведя Тефтеля в поводу. Суржикская ночь была тиха, и темное небо, не изгаженное магическими налетами, затмевающими естественный свет звезд, казалось прозрачным. Было даже слишком тихо для большого города, в окрестностях которого только что произошло массовое потрясение неестественного порядка. Или здесь оно как раз естественное: Червона Рута — не герцогство Букиведенское, магию никто не отменял... Но, судя по реакции суржиков, к такому они не привыкли. А сейчас сидят тихо, как будто... как будто затаились!
И не успела эта мысль посетить мою голову, как узкая улица словно бы в единый миг заполнилась всадниками, а тишина сменилась криками «Гайда!» и «Тримай!» Всадники выдвигались из-за глиняных заборов, из проемов между домами, и очень быстро взяли меня в кольцо. Однако явно агрессивных намерений не выказывали. Похоже, их задачей было остановить меня, а не убить.
— Ета Линда? — осведомился хриплый голос.
— Верно.
— Прошу вельможную пани до конторы.
Вряд ли я могла ответить на «просьбу» отказом. Но мне стало интересно. Давненько меня не арестовывали. В предшествующие месяцы мне чаще самой приходилось это делать. Да и диспозиция для начала драки казалась мне не совсем уютной.
И я проследовала за теми, кто меня приглашал. Они по-прежнему держали меня в кольце, не пытаясь разоружить. Удивительно.
«Контора», куда мы направились, находилась чуть ли не на другом конце города и скрывалась в глубине сада. Мне стало немного не по себе, оттого что сад был вишневый. Впрочем, в Великом Суржике вишня была гораздо более распространена, чем в герцогстве Букиведенском, и не стоило этому придавать особого значения.
Дом выглядел довольно мило. Большой, чисто выбеленный, украшенный скульптурами, изображающими львов. Правда, скульптор, судя по всему, львов видел разве что на картинке, но это придавало его творениям определенное своеобразие. Этакая помесь собачек со свинками. Окна, по позднему времени, были прикрыты расписными ставнями. Крыша была соломенной, это также не было редкостью в Великом Суржике, даже во вполне обеспеченных домах. При здешнем жарком климате такое покрытие обеспечивает наилучшую вентиляцию.
Мои охранники шумно спешились. Их командир подошел ко мне.
— Прошу пани сдати цангу.
— Цанга? Что это?
Контрвопрос его озадачил.
— Ну, це... шо дрючками бье...
— Арбалет! — поняла я. — Ладно. И заодно это, — я впихнула ему вместе с арбалетом повод Тефтеля. — Пусть моего коня накормят.
То ли он растерялся от подобной наглости, то ли ему не приказывали отнимать у меня все оружие, но меч и ножи мне оставили. Странные все же нравы в Великом Суржике!
Два конвоира сопроводили меня внутрь. В доме было довольно темно, в каждом коридоре — а мы прошли их несколько, да еще и по лестницам пару раз поднялись-спустились — вместо факелов горело по сальной свечке, и, чтобы не заплутать, требовалась изрядная привычка. Впрочем, у меня создалось впечатление, что меня стараются именно заплутать. не настолько велик был дом, чтоб так долго ходить.
