Кир Булычев - Гусляр навеки
Кошки шагнули туда. Удалов проследовал за ними. И удивительное зрелище предстало его глазам.
Нет, не Ксения, украденная бандитами и подвергаемая пыткам.
И не сборище бомжей.
На кубическом постаменте из кирпича стоял скелет человека в естественный размер.
Правда, скелет был еще не готов, или наоборот, уже рассыпался, потому что череп существовал только наполовину – кончался переносицей.
Вокруг скелета, цветом желтого, подобно старой слоновой кости, сидели и лежали кошки различных оттенков.
Они с интересом наблюдали за тем, как известный Удалову скульптор и оформитель к праздникам Овидий Гроза (Овидий – псевдоним), человек мелкий, с бороденкой пегого цвета, которая была кусочками приклеена к щекам и подбородку, прикладывал к скелету маленькие кусочки глины или какого иного скульптурного материала, чтобы завершить произведение, покрыв скелет мышцами и кожей.
Но самое удивительное и даже зловещее заключалось в том, что его любимая жена Ксения сидела в углу подвала на табуретке, совершенно обнаженная, если не считать купального костюма, в котором она ездила в том году на Канары. И не считала это позором или ужасом.
– О! – произнес Удалов, хотя никогда раньше так не выражался.
Тут одна из кошек высоко подпрыгнула и носом вырубила выключатель; свет погас, и остальные кошки так страшно зашипели и замяукали, что Удалов кинулся со всех ног оттуда, повторяя на бегу:
– Ксюша, ты за мной следуешь? Ксюша, зачем ты это делаешь?
Но никто, кроме кошек, ему не ответил.
А на улице моросил осенний дождик, лето уже миновало.
Мимо проехал джип старшего Лаубазанца.
На перекрестке он встретился с таким же точно джипом, в котором сидел цыган Мыкола.
Лаубазанц с нелюбовью смотрел на Мыколу через бронированное стекло.
Мыкола широко улыбнулся и громко сказал:
– Джип у тебя паршивый, никуда не годный.
Удалов переводил взгляд с джипа на джип – они были одинаковые.
– Обивка у тебя синтетическая, а у меня натуральная кожа!
Мыкола помчался дальше, а Лаубазанц начал переживать и колотить кулаком изнутри по бронированному стеклу.
Рядом с Корнелием остановился человек в черных очках.
– Любые деньги, – прошептал он, – плачу любые деньги, чтобы моя возлюбленная меня не покинула.
По голосу Корнелий узнал Ю.К. Зрителя.
– Обращайся к Минцу, Юлиан, – ответил Удалов. – Я сам, боюсь, потерял свою Ксению. Не уберег.
Голова гудела, как стадион во время футбольного матча.
Может быть, посоветоваться с Минцем?
А он высмеет. Потому что есть предел человеческой фантазии. И за этим пределом находится картинка: «В подвале Гордома Ксения Удалова в обнаженном виде позирует для Грозы, который лепит скелет без головы».
А кошки?..
Ксения ждала его дома.
Как ни в чем не бывало.
– Я тебя видел! – закричал Удалов с порога. – Ты позировала.
– Разве я когда-нибудь отрицала этот факт? – спросила Ксения.
– Но ты позировала для скелета!
– А ты подглядывал. Вот не ожидала от тебя!
– И буду подглядывать!
– И подглядывай.
На этом спор и закончился.
Тайна осталась неразрешенной. Надо было задать прямой вопрос и настоять на ответе. Последнее было труднее всего. Когда-то в молодости у Корнелия была начальница, которую всегда выпускали на пресс-конференцию или встречу с недовольными избирателями. Эта женщина выслушивала с улыбкой любой вопрос, и желательно шесть вопросов сразу, а потом отвечала на тот из них, который ей нравился. Если же вы зададите ей один вопрос и выбирать не из чего, то она вообще умудрялась ответить совсем на другой вопрос, который никто не задавал. И оставалась победительницей. И вот уже несколько раз Удалов подбирался к Ксении с решительным вопросом, но ответа не получил.
– У тебя любовник! – воскликнул он наконец.
– Не говори глупостей, – ответила Ксения.
– И что же?
– А ничего.
5. Запрет для вредителей
Примерно в это время домой возвратилась Раиса Лаубазанц.
Она была злой, как пыльная туча.
Посудите сами: туфель она не достала.
Иванов оказался никуда не годным насильником. Уж лучше бы ей достался настоящий негр.
Проблема: как убить Анну Бермудскую и завладеть ее туфлями?
Ведь перекупить не удастся. Аня заломит такую цену, что не только игуанодоны, но и мамонты сдохнут.
Ну почему некоторые люди рождаются бедными и умирают в позорной нищете?
– Это ты? – глупо спросил Гамлет. – Ты меня покормить пришла?
Бывают же такие заблуждения!
Гамлет зарос трехдневной щетиной – лица не видно. У него волосы отрастают, как сорная трава.
– Я тебя покормлю, – пригрозила Раиса, – цианистым калием. И не смейся. Может, это будет твой последний смех.
– Смешно, – ответил Гамлет. – А я тут кое-что изобрел. Думаю, в мэрии должны хорошо заплатить.
– Тебе? Заплатить? – Раиса недобро рассмеялась. – Я сегодня без туфель осталась.
– Купим завтра другие.
– Идиот! Других таких не будет. Они были из кожи игуанодона.
– Игуанодоны вымерли шестьдесят миллионов лет назад, – сказал Гамлет, который был начитан и образован.
– Один остался. Его поймали и разделали.
– Ах, чепуха! – не поверил Гамлет.
Он собрал с рабочего стола несколько небольших пластиковых табличек.
– Я решил проблему грызунов и вредителей, – сказал он. – Хочешь посмотреть?
– Нет! – сказала Раиса, но подошла к столу поближе.
При всем презрении к мужу она в глубине души понимала, что ее муж – гений, под стать самому Льву Христофоровичу Минцу, который уже объявил Гамлета своим наследником в науке. Но ей не терпелось стать богатой, жить на вилле, иметь дворецкого и домработницу, нигде не работать и ездить на «Мерсе» с шофером, который будет притом неприхотливым и послушным любовником.
– Читай вслух, – попросил Гамлет.
В отличие от классического датского принца, Гамлет Лаубазанц был брюнетом с крупным костистым носом и черными выпуклыми глазами. Датчанином его не назовешь. Но он был высок ростом и строен, а в студенческие годы играл на гитаре и умел петь. Потом увлекся Раисой и перестал петь и улыбаться, затем ушел с головой в науку и забыл о гитаре.
На табличке была нарисована мышь. Очень натурально и в масштабе один к одному.
Под мышью было написано: «Вход воспрещен».
И две маленькие скрещенные косточки.
– Это что за гадость? – спросила Раиса.
– Новое направление в науке. Мы с тобой разбогатеем.
– Кто нам заплатит?
– Ты не представляешь.
– Тогда иди и торгуй. Я буду ждать.
– Приготовь мне к приходу долму и чахохбили, – попросил Гамлет.
– Надо худеть, – ответила Раиса. – Я после обеда ничего не ем.
– А я сегодня еще не обедал.
Ответа он не дождался.
И поспешил в мэрию.
Там его знали. А Ираида Тихоновна даже питала к нему небольшие чувства.
– Хороший мальчик, – отзывалась она о Гамлете. – Он не виноват, что чернозадым родился.
Ираида Тихоновна была полной доброй женщиной, она любила кошек и даже подкармливала их семейство, что жило на помойке. Евреев она тоже критиковала за плохое отношение к Христу, хотя, как бывшая коммунистка, не смогла заставить себя поверить в Бога. Даже как руководитель отдела благоустройства три раза ходила в церковь и держала там свечку, потому что вся городская элита там стояла. Но не прониклась.
Ираида приняла Гамлета сразу. С утра было пусто и скучно.
– Ираида Тарасовна, – сказал Гамлет, который плохо запоминал некрасивые русские имена, – вы в газете жаловались и вообще умоляли покончить с мышами и прочими вредителями, которые распустились так, что многие склады опустели. Мне вот удалось решить эту проблему.
– А ты присаживайся, в ногах правды нет, и скажи мне, как у тебя вид на жительство, не истекает?
– Надо у Раисы спросить, – наивно ответил Гамлет, который доверял людям и никогда не чувствовал подвоха. Его даже на улицах редко били. Ты его колотишь, а он спрашивает: «Я вам чем-то помешал?»
– Спросим, – улыбнулась Ираида.
– Скажите, а нельзя ли заключить договор с мэрией на мое средство?
– Разве с мышами можно справиться? – удивилась Ираида. – Мыши нас с тобой переживут.
– А вы попробуйте, – сказал Гамлет. – И не будет больше грызунов на вверенных вам складах.
– То есть совсем не будет?
– Гарантирую.
Ираида Тихоновна задумалась. Кровь прилила к полным щекам и ушам.
Она заподозрила провокацию.
– А куда они денутся? – спросила она.
– Уйдут куда-нибудь.
– Ну вот, – произнесла она с облегчением. – Значит, гонишь ты мышей, пугаешь, чтобы они напали на наши детские сады и все там уничтожили. Хорош гусь! У вас на Кавказе все небось такие?
Гамлет смутился. Он не мог понять, чем ожесточил эту достойную руководящую женщину.
– Давно подозреваю, – продолжила добрая женщина, – что вы там у себя пьете кровь христианских младенцев по приказу аллаха.
