Кэрри Гринберг - Когда начинается смерть
Может быть, она бы и хотела, чтобы на нее обратили внимание, но Виктория лежала в гробу и читала дамский роман, а на появление Корделии отмахнулась ленивым: «Ну что еще?..», даже не поднимая глаз от книги.
Августа расчесывалась перед зеркалом, когда из него неожиданно выплыло привидение девушки, и посмотрела на нее весьма укоризненно. Этого хватило.
А новая гостья этого поместья Мэйси Говард закричала так, что зазвенели подвески на люстре в ее гостевой комнате, и даже бросила вслед привидению шкатулку.
Привидение испуганно скрылось в шкафу.
— Ну что, ты решила, Корделия? — такой знакомый и родной голос зазвучал из-за поеденной молью шерстяной накидки. — Ты же видишь, ты не нужна им. Иди ко мне!
— Я решила.
Нигде, никогда
Корделия закрыла глаза и оказалась так далеко от поместья, как только могла представить. Морской прибой шумел вдали, и где-то кричали чайки — такие же ненастоящие, как и все здесь. Серебряной звездочкой пролетел «Конкорд», до изобретения которого оставалось еще долгое столетие, а на линии горизонта показалась испанская каравелла, спешащая к неизведанному Новому Свету.
«Пожалуй, здесь не так уж и плохо», — подумала Корделия, подставляя лицо обжигающе холодому лунному свету.
— Решила? Я ждала этого целую вечность, — усмехнулась Кэйти. — И что же ты решила?
— Я согласна, — совсем тихо проговорила Корделия.
Ее слова подхватил ветер, унося вдаль. «Согласна, согласна!» — кричали чайки, и девушке хотелось закрыть уши, чтобы их не слышать.
— Наконец-то голос разума взял верх над сомнениями! Ты не пожалеешь, Корди, милая. Разве может что-нибудь быть лучше настоящей жизни?
— Я не жила уже сто лет… Я забыла, как это.
— Ты узнаешь это вновь, доверься мне. Ты получишь новое тело — настоящее, живое.
— Это убьет ее? — опасливо спросила Корделия.
— Убьет? Пожалуй нет, хотя следовало бы. Но, увы, она останется живой, в некотором роде. Но я постараюсь сделать все, чтобы она больше не мешала тебе. Ну же, подойди ко мне, дорогая. Дай мне руку.
Тоненькая призрачная ладошка Корделии нерешительно легла на руку Кэйти, и для должной магической атмосферы не хватало разве что таинственной музыки, развевающего волосы ветра и вспышек света в самых неожиданных местах.
Но и без этого все было сделано. Зачем спецэффекты, когда и без них Колдунья получит то, что хочет. Месть.
— Иди. Ты просто должна этого очень сильно захотеть. Ты ведь хочешь вновь познать вкус жизни? Иди!
Ее голос звучал все дальше и дальше, и Корделия не успела понять, как очутилась в родном доме — в своем доме. Доме, который всегда принадлежал и будет принадлежать только ей.
Она аккуратно прошлась по комнате, где современная мебель соседствовала с вековыми каменными стенами, и уселась на кровать — такую же аляповатую и безвкусную, как и все остальное, привезенное в этот дом его новой владелицей.
А потом опасливо и осторожно легла на постель, где безмятежно спала Августа, и легонько коснулась рукой ее плеча. А потом и вовсе легла в ее тело, полностью заняв его.
Может быть, это был и не самый лучший выбор, но сожалеть о нем было уже поздно.
Потому что когда Августа проснулась, это была уже не Августа.
Корделия сладко потянулась и легко спрыгнула с кровати. Ощущение деревянного пола под ногами удивило ее — она так давно не прикасалась ни к чему. И не ощущала запахов — о господи, сколько, оказывается, запахов доносилось с улицы! Она взглянула на руки — уже не белые и прозрачные, как раньше, а настоящие, живые руки, — и засмеялась. Это был самый лучший день в ее новой жизни.
А потом она подошла к зеркалу и лукаво улыбнулась ему:
— Ну, привет, Августа!
— Что ты сделала?! Верни меня немедленно! Ты не посмеешь! — закричало отражение в зеркале. Там была Августа — настоящая Августа, та, чье тело незаконно узурпировали, а ее саму переселили в потусторонний мир теней и отражений.
Теперь она могла только в бессильной злобе смотреть, как ее телом распоряжаются, и делает это не кто-нибудь, а Корделия, которой она почти уже начала верить.
— Почему ты это сделала? Просто ответь: почему?
— Потому что жить хочешь не ты одна.
Корделия стянула в кровати покрывало и завесила им зеркало.
Глава 12
Виктория сидела на кровати, обняв колени руками, и не могла понять, что же происходит. У нее был план, хороший, продуманный, точный план, и нужно было всего лишь ему следовать. Это ведь так просто! В плане было всего три пункта, и с двумя первыми она справилась безукоризненно. А вот третий…
Третий пункт лежал на кровати рядом с ней и мирно спал, не подозревая, что его судьба решается именно сейчас. Виктория удивлялась сама себе: как так получилось, что она переспала с Саймоном, ведь как раз этого в ее плане не было. У нее вообще секса не было уже… неделю, но это никак не извиняет ее. В конце концов, Саймон — это кусочек того прошлого, которое было и останется всего лишь прошлым. Спать с прошлым — плохо! Его, наоборот, стоит забыть. Ведь впереди Викторию ждет будущее, полное неограниченных возможностей. А с прошлым пора распрощаться.
Она легонько потрясла Саймона за плечо:
— Мне надо тебе кое-что сказать. Это важно.
— Ммм?
— Извини, но я должна тебя убить.
* * *Поместье Августы под Уотфордом, 1868 год
— Знаешь, Августа, ты сегодня какая-то странная. То есть, конечно, ты всегда странная, но сегодня особенно, — заметила Виктория, без интереса переворачивая страницы утренней газеты.
— Что, правда? А я и не заметила, — засмеялась Августа. — Наверное, погода такая.
— Какая?
— Солнечная!
— К сожалению, не могу оценить, — холодно бросила вампирша, вновь погружаясь в котировки акций на лондонской бирже.
С недавних пор в поместье Августы вновь появилась мода на ставни, и теперь даже днем окна была плотно закрыты от света, из-за чего жглось в два раза больше газа и свечей, Августа постоянно налетала в темноте на острые углы, зато Виктория была довольна.
— Ну не обижайся, пожалуйста! — воскликнула Августа. — Ты же моя лучшая подружка, правда? Ты не должна на меня обижаться! Я просто так скучала по солнцу, я не видела его уже… э…
— Семь часов, — услужливо подсказала Виктория. — Со вчерашнего вечера, как раз.
— Да, точно. И уже соскучилась. А расскажи мне, как ты? Как дела? Как кровь?
— Просто чудесно. Ты себя хорошо чувствуешь?
— Я никогда не чувствовала себя лучше, Вики! Можно я буду называть тебя «Вики»? Мы ведь подружки, мы должны друг друга как-нибудь так называть, да? А меня можешь называть Авги… Хм, нет, не очень. Авджи? Густи? Какое дурацкое имя!
— Хм, знаешь, «Густи», тебе пора завязывать с этими снотворными каплями, они на тебя плохо влияют. Я тебя такой еще никогда не видела.
— Правда? — Августа вдруг посерьезнела, правда, всего лишь на мгновение. Потом ее лицо вновь озарила радостная улыбка. — Это снотворное, точно. Больше не буду его пить. Спасибо за совет, дорогая. Чтобы я без тебя делала! Как чудесно иметь друзей!
— Ничего, если я помешаю вашей идиллии? — проговорила Мэйси, спускаясь с лестницы.
В одной руке она держала самодельный крест, сколоченный из двух не очень ровных деревяшек и перевязанный бичевкой, в другой — заточенный подручными средствами деревянный кол, и при этом старалась управиться с непривычным длинным платьем.
— Значит так! — заявила она, остановившись на середине лестницы и приняв торжественную позу. — Я сегодня полночи не спала, поэтому не выспалась… Зато приняла решение. Я остаюсь у вас, пока вы не придумаете способ вернуть меня домой, потому что у меня нет другого выбора. Но имейте в виду, что если кто-нибудь из вас — и я, конечно, имею в виду мисс вампиршу, — захочет выпить мою кровь или совершить еще какие-нибудь непотребности, то знайте: я буду во всеоружии и смогу защититься. Я смотрела семь сезонов «Баффи: Истребительницы Вампиров» и знаю, что надо делать. А если ваш призрак захочет… э… А что призраки делают? В общем, я тоже буду готова. Есть вопросы?
— Ты почему платье задом наперед надела? — спросила Виктория, с любопытством глядя на девочку.
— Э… А как надо? Я думала: где шнуровка — там перед, а иначе как его надевать? — смутилась она.
— У меня такое ощущение, что я здесь единственный адекватный человек, — проговорила Виктория страдальчески. — В вашем дурдоме только Корделии не хватает. Никто не знает, куда она подевалась?
— Что? — вздрогнула Августа.
— Корделия, говорю, где?
— Почему ты это у меня спрашиваешь? Разве я должна это знать? Мало ли, где она может быть!
— Не нервничай. Вообще-то мне все равно, где она. Без нее только спокойнее.
