Александра Христова - Мертвое солнце
Следующее совершеннолетие наступает в сто лет. Через месяц после его празднования эльфа (или эльфийку) благословляют на подвиги и метафорическим пинком выкидывают из леса. Как выразился Элли, «для накопления жизненного опыта». Угу. Лети, птичка…
Вот тут и наступает тот самый эс'зеар. Вообще-то, это неофициальное название. Официальное знают, по-моему, только дас'саалы и правитель (кстати, у эльфов монархия с Великим Князем во главе). А название «эс'зеар» произошло от одного длинного ругательства только что выпихнутых из родного и уютного леса молодых эльфов в адрес того, кто установил этот проклятый обычай. Культурный перевод этой фразы примерно такой: «Чтоб тебе облысеть, потерять клыки, отрезать уши и вырастить бороду!». Однако…
Кстати, за тысячелетия произношение этой фразы стало своеобразным ритуалом. Хорошо, что у эльфов принято сжигать своих мертвых, а то бедняга, кому первым пришло в голову отправить молодежь за пределы леса, уже извертелся бы в своем гробу, регулярно поминаемый подрастающими поколениями.
Со ста до четырехсот пятидесяти лет идет время второго совершеннолетия. Самый подходящий девиз для этого периода: «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось». Эльфам дозволяется все, разумеется, в рамках законов той страны, куда они направляются. Например, Элли вообще первые семь лет работал в государственном сыске Эноли. Это потом его потянуло в гильдию убийц.
Единственное, на что ставится запрет — рождение полукровки у эльфийки и заключение каких бы то ни было брачных союзов. Если двое эльфов в это время успеют завести ребенка, то маленького эльфика отправляют в родной лес и принимают в один из родов его родителей — по договоренности. Такие дети являются полноправными членами общества, но они не являются наследниками рода. Нет, им выделяют определенную сумму, их учат, но главой рода они смогут стать только при отсутствии других наследников. Чаще всего рожденных вне брака эльфов обучали магии, а не воинскому искусству.
К тому моменту, как эльфу должно было исполниться четыреста пятьдесят лет, он возвращается в родной лес. В дальнейшем, если эльф принадлежит знатному роду, он или она поступает на службу Князю, длящуюся не менее трехсот лет, если же клыкастый из простой семьи — обучается вести семейное дело. С этого момента эльф может вступать в брак.
Вот такие пироги… с эльфятами.
Где-то с минуту я обдумывал рассказ Элли, пока особо болезненный рывок за волосы не вывел меня из этого странного подобия транса.
— Аккуратней! — Возмутился я.
— Извини, — раздалось в ответ. Попытавшись вывернуть шею, чтобы разглядеть плоды творчества рыжего эльфа, я получил безболезненный, но весьма обидный щелчок по носу. Эй! Это что за дела?!
— Не дергай головой, а то придется заново начинать, — немного ворчливо сказал Элли. Я послушно замер — сидеть на весьма холодном камне бортика еще столько же времени, изображая из себя статую, мне не улыбалось.
— Все, — наконец-то раздалось из-за спины. Я встал (а то точно застужу себе что-нибудь важное!) и принялся ощупывать то, что намудрил эльф, пытаясь вывернуть голову так, чтобы рассмотреть прическу получше.
— Ого! — Вырвалось у меня. Элли вместо обычной косы или, на худой конец, уже привычного мне жгута ухитрился соорудить самую настоящую и невероятно сложную плетенку шириной сантиметров двадцать, словно щитом закрывающую мне спину до пояса. Все концы были подобраны и как-то хитро подвязаны, так что наружу не выбивалось ни волоска. Потрясающе. И главное, как удобно… Я уже и забыл, каково это, когда волосы не путаются в ногах.
— Нравится? — Ехидно вздернул бровь эльф, продолжая сидеть на бортике и явно не собираясь в ближайшее время вставать.
— А то! — Кивнул я и тут же поинтересовался: — И что это плетение обозначает? — Как же, как же! А то я не помню, что во всех фэнтезийных книжках говорится о том, что у эльфов существует куча причесок на любой случай их долгой и насыщенной жизни. И расхаживать с непонятно что обозначающим плетением мне что-то неохота. А то привяжутся, и доказывай потом, что ты не верблюд.
— И в кого ты такой умный? — Вполголоса буркнул себе под нос Элли.
— В маму с папой! — Весело ответил я. — Ну так что?
Элли тяжко вздохнул.
— Данное плетение обозначает, что ты не человек, — занудным голосом начал объяснять он. — Что ты совершеннолетний, что ты воин, что обладаешь магическим даром и принят в эльфийский знатный род Аторре как полноправный младший родственник.
— Это что еще за новости?! Кто успел?!! И что за род такой, кстати?!
— Род Аторре — мой род, — терпеливо принялся пояснять Элли. — А поскольку меня никто не изгонял, то я, на правах наследника, могу принять тебя в свой род.
Ну-ну. Хорошо поешь, птичка. Почему же тебя тогда не искали, если ты наследник?
— Почему не искали? Искали, — невозмутимо произнес эльф. — Вот только в эту проклятую империю обычно если кто и суется из нелюдей, то либо от отчаяния, либо это полные отморозки. А поскольку в родном лесу меня не считают ни тем, ни другим, то они скорее могли подумать, что меня понесло на соседний материк, в Пятнадцать Княжеств. То, что я жив, они знают — родовой артефакт это четко отображает. Но вот где я, они знать не могут.
— А весточку послать не судьба было? — Поинтересовался я.
— Как? Ошейник великолепно справляется с задачей надзирателя. Он меня едва не придушил, когда я захотел написать письмо матери.
Мда. Обидно. А я уж было размечтался, что нас отсюда скоро освободят… Не судьба.
— Кстати, Элли, поясни мне, с чего вдруг ты принял меня в свой род, а? — Действительно, интересно же!
Элли помрачнел и отвернулся от меня, принявшись разглядывать сверкающие струи воды.
— Есть две причины, — глухо начал он. — Первая — мне просто стало тебя жалко, и я принял тебя под свою опеку…
Я фыркнул. Что-то слабо верится. Какая жалость может быть у наемного убийцы?..
— А вторая… Знаешь, Лэсс, полукровки эльфов и людей наследуют все признаки эльфов: и молодость, и внешность, и дар, если он есть. Только живут не более двухсот лет…
Та-а-ак… Что-то мне это не нравится. Элли, не надо, не рассказывай дальше!
Ага, как же! Внял он мне…
— Когда мне исполнилось сто восемьдесят лет, я познакомился с человеческой женщиной, — эльф перешел на шепот, и мне приходилось здорово напрягать слух, чтобы разобрать что-то больше, чем отдельные звуки. — Через пять лет у нас родился сын. Ты очень похож на него, Лэсс…
Ыть…
* * *«И что теперь?» — бился в моем разуме вопрос. То, что сын Элли умер, причем давно, — было ясно. Но вот то, что своего умершего сына рыжий эльф найдет во мне, я даже предположить не мог.
Я не могу оправдать ожидания эльфа, ведь я — не эльфийский полукровка. Во имя всех богов, я знаком с Элли меньше года! И большую часть времени я уделял тренировкам. Я даже о своей семье никому не рассказывал!
Но я не могу и перестать общаться с эльфом, потому что это будет предательством. Не думаю, что у Элли было так много радостей в жизни, чтобы я позволил себе лишить его еще одной.
И что мне делать?..
— Тебе — ничего, — вяло улыбнулся эльф, развернувшись ко мне. — Это мои воспоминания, не твои. Я только надеюсь, что ты не станешь меня отталкивать и позволишь мне проявить хоть немного заботы.
— Хо… хорошо, — запнулся я. — Я по… постараюсь.
— Спасибо, — Элли легко поднялся на ноги и пошел к выходу с площади. — Идем, нам надо еще на рынок успеть. Ты же, вроде, что-то хотел купить.
— Элли, — негромко окликнул его я. — А как звали твоего сына?
Эльф замер, не оборачиваясь.
— Его звали Лиэс, — как хлыстом, ударило меня имя, слетевшее с губ Элли.
* * *Рынок, рынок… Шумно, пестро и жарко. Народу… Как в автобусе в час пик. Все куда-то торопятся, шумят, орут и ругаются.
— Смотри, куда идешь!..
— Это сильфийский шелк?! Не смеши меня, у меня сестренка делает точно такую же дерюгу для мешков!
— Вот у нее и покупай!..
— А кому сладости! Подходи, покупай! Эльфийские сладости!..
— Держите вора!..
Я вцепился в руку Элли, иначе бы мигом потерял его в толпе. Скосив глаза на эльфа, я ужаснулся: он был бледным и, казалось, вот-вот упадет в обморок. Ах ты ж… Он ведь телепат! Представляю, каково ему сейчас…
— Пи-и-ира-а-аги-и-и!!! — Взревела мне на ухо торговка пирожками. Я шарахнулся в сторону, отчаянно тряся головой. Этой женщине нужно работать пожарной сиреной! Покрепче ухватившись за руку уже невменяемого эльфа, я рванул сквозь толпу, куда глаза глядят. У меня кружилась голова, а сознание готово было покинуть своего столь безрассудного хозяина. Мда… Если мне так плохо, то каково же Элли?
Через несколько минут, когда я уже не соображал, куда иду, мы вывалились в ювелирные ряды. По крайней мере, лавки с поблескивающими на свету украшениями присутствовали. Народу, кстати, здесь не было вообще — по всему ряду бродили лишь две молодых девушки, с любопытством разглядывающие украшения.
