Терри Пратчетт - Бац!
Однажды вечером, после трудного дня, он попытался выдать уличную версию Ваймса:
«Где мой папочка?
Это он?
Он говорит — Козявка! Тысячелетняя рука и креветка!
Это Гнусный Штарый Рон. Это не мой папочка!»
Все шло довольно хорошо, пока Ваймс не услышал многозначительное покашливание из дверей, где стояла Сибил. На следующий день Сэмми с детским безошибочным инстинктом на такого рода вещи, сказал мисс Чистюле — Козявка! И на этом все закончилось, хотя Сибил никогда не поднимала вопрос, даже будучи наедине с ним. С тех пор Ваймс всегда придерживался строго авторизированной версии.
Сегодня он читал книгу по памяти, а в окна стучал ветер и маленький мирок детской, украшенный в голубых и розовых тонах, его мягкие и пушистые обитатели, казалось, обволакивали их обоих. На часах в детской маленькая кудрявая овечка убаюкивала секунды.
В сумерках, еще не очнувшись полностью от мрачных отрывистых сновидений, Ваймс непонимающе озирался по сторонам. Его охватила паника. Что это за место? Откуда здесь эти скалящиеся животные? Что это лежит на его ботинке? Кто он такой, задающий все эти вопросы, и почему он укрыт голубой шалью, с узором из утят?
Благословенная память вернулась к нему. Сэмми заснул с шлемом в руках, обхватив его как плюшевого мишку, и Дрибблер, всегда ищущий теплое местечко для сна, положил голову на ботинок Ваймса. Кожа на ботинке уже покрылась чем-то липким.
Ваймс осторожно забрал шлем, завернулся в шаль и побрел вниз в главный холл. Он заметил свет, идущий из-под двери в библиотеку, и, все еще не совсем ясно соображающий, ввалился в нее.
Два стражника встали при его появлении. Сибил, сидящая в кресле у огня, повернулась у нему. Ваймс почувствовал как уточки медленно соскользнули с его плеч и упали на пол.
— Я дала тебе поспать, Сэм, — сказала леди Сибил. — Ты не ложился сегодня до трех ночи.
— У всех двойная смена, дорогая, — ответил Сэм, надеясь, что Моркоу и Салли даже подумать не посмеют рассказать кому-нибудь, что они видели босса, закутанного в голубую, с утятами, шаль. — Я должен служить примером для всех.
— Безусловно, ты к этому стремишься, Сэм, но твой внешний вид может скорее послужить отпугивающим предостережением, — сказала Сибил, — когда ты ел в последний раз?
— Я съел сэндвич с салатом, помидорами и бэконом, дорогая, — ответил он, стараясь изо всех сил, чтобы по его тону можно было предположить, что бэкон был жалкой приправой, а не толстым куском, едва прикрытым хлебом.
— Ага, как же, — сказала Сибил, более точно передавая тот факт, что она не верит ни одному его слову. — Капитан Моркоу что-то хочет тебе сказать. Садись, а я посмотрю, как там ужин.
Когда он торопливо ушла на кухню, Ваймс повернулся к стражникам и на мгновение задумался, не продемонстрировать ли им ту глуповатую улыбку и круглые глаза, которые на языке мужчин означают — «Вот ведь, женщины», но решил этого не делать на том основании, что стражниками были младший констебль Хампединг, считающая его глупцом, и Моркоу, который бы все равно его не понял.
Вместо этого он остановился на — Итак?
— Мы сделали все, что смогли, сэр, — ответил Моркоу. — Я был прав. Эта шахта очень зловещее место.
— Такими обычно бывают все места, где произошло убийство.
— Вообще-то, я не думаю, что нам показали место преступления, сэр.
— Вам не показали тело?
— Показали, сэр. Все же, сэр, вам надо было быть там самому…
— Я не уверена, что выдержу все это, — прошептала ему Ангуа, в очередной раз направляясь с отрядом стражников к Паточношахтной улице.
— Что не так? — спросил Моркоу.
Ангуа ткнула большим пальцем себе за спину. — Она! Вампиры и оборотни, неподходящее общество друг для друга!
— Но она носит Черную Ленточку, — мягко возразил Моркоу. — Она ничего плохого не делает…
— Ей и не обязательно что-либо делать! Достаточно того, что она просто есть! Для любого из нас находиться рядом с вампиром, все равно, что иметь спутанные волосы, настолько спутанные, насколько ты можешь себе представить! И поверь, оборотни знают, что такое по-настоящему спутанные волосы!
— Это все запах? — спросил Моркоу.
— Ну, запах дает себя знать, но дело в большем. Они просто слишком… уравновешены. Слишком совершенны. Рядом с ней я чувствую себя такой… волосатой. Я не могу ничего с этим поделать, этому чувству не одна тысяча лет! Дело в их репутации. Вампиры всегда так… хладнокровны, они никогда не теряют над собой контроль, но оборотни, мы всего лишь неуклюжие животные. Неудачники.
— Но это далеко не так. Уйма Черноленточников полные невротики, а ты так спокойна и…
— Но не когда я нахожусь рядом с вампирами! Они что-то такое будят во мне! Слушай, прекрати действовать на меня логикой. Я ненавижу, когда ты пытаешься быть логичным со мной. Как только мистеру Ваймсу пришло в голову отправить нас вместе? Нет, я конечно займусь расследованием, но она будет мне мешать, вот в чем дело.
— Я уверен, что для нее это тоже нелегко… — начал Моркоу.
* * *Ангуа кинула на него Взгляд. Но такой вот он и есть, думала она. Он и в самом деле так думает. Он просто не понимает, когда нельзя говорить ничего подобного. Так значит для нее это нелегко? Когда же это было легко для меня? Во всяком случае, ей не надо таскать с собой по всему по городу запасную одежду! Согласна, у них бывают моменты безумия, но у нас такие моменты происходят регулярно раз в месяц! Но разве я впиваюсь кому-либо в глотку? Я охочусь на кур! И я заранее плачу за них. А страдает ли она от ПЛС? Вряд ли! О боги, растущая луна уже перевалила за вторую четверть. Я чувствую, как растут мои волосы! Чертовы вампиры! Они так много значения придают тому, что больше не являются жестокими кровопийцами. И все им сочувствуют. Даже он!
Все это промелькнуло в ее голове за секунду. Вслух же она сказала:
— Давайте спустимся в шахту, закончим с этим делом и вернемся, хорошо?
Около входа по прежнему стояла толпа. Среди них был Отто Шрик, который слегка пожал плечами, когда Моркоу посмотрел на него.
Охранники по прежнему стояли на своих местах, но с ними явно кто-то поговорил. Они кивнули прибывшему отряду. Один из них даже открыл перед ними дверь, очень вежливо.
Моркоу подозвал поближе к себе стражниц.
— Все, что мы скажем, будет подслушано, понятно? — сказал он. — Все — так что будьте осторожны. И помните — они уверены, что вы не видите в темноте.
Он провел их внутрь, где стоял Умноруль, сгорающий от нетерпения.
— Добро пожаловать, Стучащий Лоб, — сказал дварф.
— Кхм, если мы собираемся говорить по-морпоркски, я бы предпочел обращение капитан Моркоу, — ответил Моркоу.
— Как пожелаете, плавильщик, — сказал дварф, — лифт ждет!
Во время спуска Моркоу спросил:
— Скажите пожалуйста, что приводит его в движение?
— Устройство, — ответил Умноруль, с гордостью, которая перекрыла даже его нервозность.
— В самом деле? У вас много Устройств? — спросил Моркоу.
— У нас есть Вал и Средний брус.
— Средний брус? Никогда не видел, только слышал о таких.
— Нам повезло. Я буду счастлив показать вам его. Для приготовления пищи он просто бесценен, — пробормотал Умноруль. — И там внизу у нас много всяких кубов, разной мощности. От плавильщика ничего нельзя утаивать. Мне приказали показать вам все, что вы пожелаете увидеть и рассказать все, что вы захотите узнать.
— Благодарю, — сказал Моркоу, когда лифт остановился в темноте, испещренной мертвым свечением вирвей. — Насколько глубоко вы здесь все раскопали?
— Я не смогу вам этого сказать, — быстро ответил Умноруль, — я не знаю. А, вот и Ардент. Я вернусь наверх…
— Нет, Умноруль, прошу вас остаться с нами, — сказало темное пятно в полумраке. — Вы тоже должны это увидеть. Добрый день, капитан Моркоу и… — Ангуа почувствовала легкий привкус отвращения — леди. Прошу вас, следуйте за мной. Мне очень жаль, что здесь так темно. Возможно, ваши глаза привыкнут. Я буду счастлив описать вам любой объект, до которого вы дотронетесь. А сейчас я отведу вас в то место, где это ужасное происшествие… произошло.
Пока их вели по туннелю, Ангуа оглядывалась по сторонам, обратив внимание, что Моркоу шел, слегка согнув колени. Стучащий Лоб, да? Забавно, но он никогда не упоминал об этом ребятам!
Примерно каждую дюжину ярдов Ардент останавливался перед круглой дверью, неизменно покрытой вирвями, и поворачивал колесо. Двери скрипели, открываясь с неповоротливостью, дающей понять, какие они тяжелые. То здесь, то там в туннелях со стен свисали всякие… штуки. Механические предметы, помещенные здесь с какими-то определенными целями. Вирви мерцали на них. Она не имела ни малейшего понятия об их предназначении, но Моркоу радостно ликовал при их виде, как ребенок.
