Валентин Леженда - Время прибытия
— Нет, думаю, не стоит, — скептически отозвался ученый, — это оружие может использоваться только в безвоздушном пространстве, в абсолютном вакууме.
— И откуда вы все это знаете? — подозрительно прищурился Сан Саныч.
— Я анализирую, голубчик, — невозмутимо ответил профессор, пощипывая куцую айболитовскую бородку, — ум, знаете ли, великая сила.
— А… — кивнул Воротилов, — это бывает.
Сумасбродов обошел рубку корабля по периметру, осмотрел все приборы, понюхал какие-то провода, протер платочком матовые экраны мониторов.
— Ну, так че, профессор? — с нетерпением спросил его авторитет. — Эта штука может летать.
— А вы, собственно, куда-то собрались? — удивился ученый.
— Ну, это, — замялся Сан Саныч, — в общем-то да.
— Хм, что ж, посмотрим, — Сумасбродов снова вгляделся в мерцающие приборы, — мне будут нужны некоторые инструменты.
— Какие инструменты, профессор, только скажите, мы любые достанем.
— Ну любые не надо, а вот молоток, кусачки, отвертка и изолента очень даже бы мне пригодились, — перечислил ученый, яростно терзая бородку.
— Без проблем, — улыбнулся Сан Саныч, — сейчас устроим…
Немного раздосадованные Бисквит Иванович и Владимир Андреевич Толстолобов сидели в здании главного управления хрючевской милиции в громадном кабинете полковника и пили уже порядком осточертевший коньяк
А в минорном настроении они оба пребывали не зря, поскольку вот уже целые сутки агенты эмиссара и сотрудники хрючевской милиции не могли обнаружить канувших непонятно куда новых марсиан.
На чудо-прибор Бисквита Ивановича с шевелящимися усами надежды больше не было, поскольку вместо марсиан он пеленговал гоняющие с утра по городу мусоровозы. Непонятно, что там с ним произошло: либо батарейки сели, либо в земной атмосфере ему что-то не понравилось, и прибор начало глючить.
Короче, не важно.
Главное, что и так достаточно спонтанно развивающееся расследование окончательно зашло в тупик.
— Эх, Вовчик, — повесив голову, причитал слегка охмелевший Бисквит Иванович, — нам Землю спасать надо, а мы тут сидим, коньяк глушим.
— Ладно, Иванович, — отмахивался от него полковник, — не трави душу, и так у самого на сердце кошки скребут. Как я теперь перед глазами мэра предстану. Что ему скажу. Эх…
— Вот у нас случай в деревне был, — оживился Бисквит Иванович, — товарищ один на тещу бешеную кошку натравил, а та вместо тещи первого секретаря райкома покусала, который с комиссией в деревню приезжал. Столько шуму было! Кошку ту проклятую всем отделением милиции ловили, соседнюю танковую часть даже по тревоге подняли, ведь первого секретаря райкома укусила, не кого-нибудь. Представляешь, за бешеной кошкой по лесу на танках.
— Так, наверное, то давно было, до перестройки, — возразил Толстолобов.
— Конечно, — подтвердил Бисквит Иванович, — я еще тогда в деревне Кикиморовке жил, что на севере России.
В дверь кабинета осторожно постучали.
— Не понял, — удивился полковник, — а секретарша мне зачем? Ну войдите.
В помещение смущенно задвинулся капитан Синицын.
— Владимир Андреевич, извините, — прокашлявшись, начал он, — но там, в приемной, встречи с вами добивается какой-то… э… э…
— Ну, смелее, Федя, смелее, — не вытерпел полковник, — кто добивается?
— Какой-то чукча.
— Не врубился? — полковник недоуменно посмотрел на так же мало что разобравшего Бисквита Ивановича.
— Его Бельды зовут, — добавил Синицын, — он вроде по поводу этих новых марсиан.
— Новых марсиан? — переспросил полковник. — Да что ж ты тогда стоишь, а ну немедленно веди его сюда.
— Ни фига себе, — икнул Бисквит Иванович и, спохватившись, извинился, — простите…
Секретарша полковника Толстолобова тем временем мощной девичьей грудью защищала кабинет начальника от настырного чукчи.
— Пропустите, однако, — настаивал на своем северный гость, — мне шибко-шибко с полковником поговорить надо.
— Не пущу, — кричала секретарша, отталкивая чукчу от дверей кабинета, — у нас только по записи, да и как вы сюда вообще без пропуска вошли.
— Пропустите, гражданина, у меня дело большое, — не унимался чукча.
Весело повизгивающий Снежок начал хватать неприступную девушку за пятки.
— Ай, — закричала секретарша, — заберите свою дворнягу, она мне колготки дорогие порвет.
— Это не дворняга, однако, — возразил чукча, удивленно вскинув брови, — это лайка.
— Тогда заберите лайку…
Но тут из кабинета полковника вернулся испуганный капитан Синицын.
— Лидочка, — вкрадчиво произнес он, — пропусти их, а?
— Что? — пунцовые губы секретарши недоуменно приоткрылись, обозначив сахарные зубки. — То есть как это пропусти.
Но чукча уже гордо проследовал мимо замершей девушки, а Снежок напоследок презрительно задел ее своим хвостом, наверняка не забыв обидные слова по поводу дворняги…
Полковник Толстолобов внимательно взглянул на гостя:
— Ну что ж, проходите, садитесь.
Бисквит Иванович же с большим интересом наблюдал за крутившейся у ног чукчи собакой. Полковник также заметил лайку.
— Что за безобразие, — возмутился Толстолобов, — ввалились ко мне в шубе, с собакой, без предварительной записи в конце концов.
— Мне не нужна никакая запись, — высокомерно возразил Бельды, — я действую как Уполномоченный Представитель Межгалактической разведки.
— Матерь Божья, — воскликнул Бисквит Иванович. А полковник проворно полез под стол, за спрятанной было бутылкой коньяка.
— Итак, — констатировал он, отхлебнув прямо из горлышка, — вы, как я понимаю, и есть тайный суперагент Межгалактической разведки, посланный нам в помощь.
— Нет, — Бельды отрицательно покачал головой, — я всего лишь младший помощник суперагента.
— Тогда где же… — начал было Бисквит Иванович и осекся.
— Я здесь, — басом ответила лайка, грациозно запрыгнув на свободный стул, — честь имею представиться, суперагент Лайол Снежовский, две тысячи удачно выполненных заданий, до двухсот арестов в год, к вашим услугам…
Если бы в кабинете в данный момент присутствовал какой-нибудь рядовой землянин, не осведомленный о делах, творящихся во вселенной, то ему в пору было бы грохаться в обморок.
— Все готово, — сказал профессор, вылезая из-под космического корабля в перемазанном какой-то сажей халате, — починил, можно лететь.
— Что, в натуре? — не поверил своим ушам Воротилов.
— А что откладывать, — удивился Сумасбродов, — топлива вдоволь, все приборы в норме, обшивку я под-рихтовал.
— Хорошо, — согласился Сан Саныч, — будем грузиться…
В общем, началось.
Поскольку корабль внутри был весьма вместителен, хрючевский авторитет приказал своим браткам грузить в него все самое ценное, хотя на черта в космосе Воротилову нужны баксы, было совершенно непонятно, поскольку на межпланетных рынках они пользовались очень плохой репутацией и имели крайне низкий курс.
Ну да ладно, что это мы, откуда Сан Саныч мог об этом знать? Хотя даже если бы и знал, в жизни с зелеными все равно бы не расстался.
Проблематично поначалу было погрузить в звездолет любимый шестисотый “мерс” Воротилова ручной, под заказ, сборки, но в решении этой проблемы помог все тот же неунывающий профессор, нашедший в салоне кнопку, открывающую грузовой отсек.
Короче, к полудню космический корабль был уже заполнен.
Братва, надо сказать, в космос отправлялась крутая.
Во-первых, покорять живущие не по понятиям миры летели, в первую очередь, Сан Саныч Воротилов и Марк Степановский с братвой, включавшей в себя, конечно, и отважных братьев Крючков.
Летел Вася Питерский и Михрютка Тамбовский, Эдик Дирижабль и Петр Дубина, все, естественно, с братвой.
Ко звездам отправлялись: Жорик Попрыгунчик и Витя Потаскунченко, Карл Отмычка и Гена Фуфел, в общем, всех и не перечислить.
За один только день Хрючевск осиротел на колоссальное количество всяческих бандюганов, шулеров, ворья и сутенеров. Невиданный исход братвы поверг в растерянность даже бывалых хрючевских милиционеров, потерянно бродивших по злачным районам города, не находя там ни одного “нормального пацана”, живущего в гармонии с миром “по понятиям”.
Караул.
Ко всему еще звездолет обнаружил удивительную способность увеличиваться внутри без видимых изменений его внешних размеров.
Каюты, по мере того как на космический корабль восходили все новые и новые пассажиры, на глазах множились, соответствуя количеству прибываемых землян.
Места хватило на всех. И хихикающий профессор, раздобыв неизвестно где капитанскую фуражку, дурачился, громогласно объявляя по корабельному селектору постоянно переносящееся время старта.
Но вот наконец все погрузились, заняв удобные, под стать пассажирам, роскошные каюты. Люки корабля были задраены, а в недрах его двигателя разогрелся набирающий обороты реактор.
