Валентин Леженда - Разборки олимпийского уровня
— Ну и что? — удивился Зевс. — Кончай трепаться, давай оружие.
— Оно у Гефеста, — невозмутимо ответил Арес, — он чинит сбитый прицел.
— Проклятие! — взревел Зевс и, вытащив из-под трона шипастую дубину, телепортировался с Олимпа вниз…
Пропустив вперед ликующую процессию граждан, отловивших Чупокабру, Алкидий с Фемистоклюсом решили перестраховаться и вернуться в город окольными путями через священную рощу Аполлона, располагавшуюся поблизости.
Но не тут-то было. Внезапно дорогу грекам преградил спустившийся с Олимпа Зевс в розовых шлепанцах.
— Мама! — в один голос закричали греки, увидев в руках Громовержца кошмарную дубину.
— Не то слово, — согласился с ними Тучегонитель и занес было дубину для первого удара, но Фемистоклюс резким движением руки выхватил из-за пазухи цветную карточку, изображавшую злосчастную сцену с черным козлом.
Лицо у Зевса вытянулось.
— Где вы это взяли? — в ужасе прошептал он, медленно опуская дубину.
— Мы там были, — нагло ответил Фемистоклюс, безразлично поглядывая на лежащего в обмороке Алкидия, — и все видели.
— ВСЕ?!!
— Да, именно ВСЕ. Могу пересказать с подробностями.
Зевс выглядел не на шутку испуганным, что было, мягко говоря, противоестественно.
— Не надо, — прохрипел он, задрав голову и высматривая среди облаков летающий остров. Он все никак не мог вспомнить, выключил ли телевизориус перед уходом или нет.
Фемистоклюс передал слегка ошеломленному Зевсу целую пачку фотокарточек.
— Это всего лишь копии, — пояснил он. — Негативы спрятаны в надежном месте, и если с нами вдруг что-нибудь случится, картинки немедленно придадут огласке наши верные друзья.
— Сволочи, — прошипел Зевс, лихорадочно просматривая цветные карточки. — Извращенцы сатировы.
— Это мы-то извращенцы? — засмеялся Фемистоклюс.
Ох и зря же он это сделал!
Громовержец не выдержал и, развернувшись, со всего размаха, вполне профессионально врезал наглому греку в правый глаз. А мужик Громовержец был здоровый. Полетел в траву Фемистоклюс аки птица, стадиев на пять беднягу унесло.
— Ну я с вами еще разберусь, — пообещал Зевс, сжигая взглядом (гм… карманной зажигалкой. — Авт.) компрометирующие его карточки, после чего стремительно вознесся на Олимп.
Увидев в тронном зале у работающего телевизориуса Эрота, Зевс весь похолодел, но тут же понял, что зря волнуется. Эрот смотрел по телевизориусу, как в сандалию пьяный Гектор помогает грекам прилаживать троянскому лосю ветвистые рога.
Плюхнувшись на мягкую кружевную подушечку у трона, Тучегонитель с облегчением вздохнул.
А на земле поднявшийся с травы после божественного нокаута Фемистоклюс приводил в чувства впечатлительного Алкидия.
— Вставай, балбес, похоже, мы в очередной раз влипли.
— Что, опять? — простонал Алкидий. — Да сколько можно?
— Видно, судьба у нас такая, — философски изрек рыжебородый грек, — черный Фатум.
— Что же нам делать? — задал Алкидий главный, часто не имеющий ответа вопрос.
— Искать Диониса, — ответил Фемистоклюс. — Брать свои бабки и линять отсюда подальше.
— Но куда?
— Да куда угодно. К тем же амазонкам или, на худой конец, к эфиопам.
— Лучше к амазонкам, — заявил Алкидий, отряхивая запыленную накидку.
— Ага, — хмыкнул Фемистоклюс, — только они мужикам ЭТО отрезают.
— Что ЭТО?
— Ну ЭТО, сам знаешь что. То, что выгодно отличает нас от женщин.
— Бороды, что ли? — догадался Алкидий. Фемистоклюс со стоном поднял глаза к небу:
— Ну ты и болван, братец.
На небе явно собиралась гроза. Сходились черные тучи над Грецией. На Олимпе, судя по всему, пахло очередной разборкой, и в данных обстоятельствах это было весьма некстати. Даже, можно сказать, очень некстати. Некстати в первую очередь для смертных.
— Скорее, — сказал Фемистоклюс, — поспешим в город. Если повезет, обнаружим Диониса в какой-нибудь забегаловке, а если не обнаружим, то хотя бы напьемся.
— Тоже вариант, — согласился Алкидий, и друзья поспешили в Лопонес.
Диониса греки нашли, естественно, в любимом своем заведении “За пазухой у Зевса”, и, надо сказать, пьяным они видели бога вина впервые.
— Все пропало, — причитал Дионис над пустой кружкой вина, — вся жизнь сатиру под хвост.
— Приехали, — вздохнул Фемистоклюс, садясь на скамью рядом с богом.
— Слушай, — Алкидий пихнул друга кулаком в бок, — смотри, у соседнего столика это, случайно, не Елена Троянская?
Фемистоклюс посмотрел в ту сторону, куда указывал приятель.
— Да, похожа, — кивнул он. — А что это за старый хмырь рядом с нею на эоле бренчит?
— А это Эней, — вдруг абсолютно трезвым голосом ответил Дионис. — От военной службы косит по идейным соображениям, а заодно и от гнева Менелая, ведь это он, а не Парис ему рога наставил.
Алкидий с Фемистоклюсом удивленно переглянулись.
Дионис усмехнулся:
— Я физически не могу опьянеть, так уж у меня организм устроен. Сколько в него вина ни вливай. Меня сам Гипнос от пьянства кодировал. Гм… Я уже примерно догадываюсь, зачем вы пришли.
— Ну и зачем? — спросил Фемистоклюс, косясь на целовавшуюся взасос с липовым старикашкой Елену Троянскую, что выглядело со стороны весьма колоритно.
— За деньгами, — ответил бог вина. — Вижу, вы собрались бежать из Греции.
— Так и есть. — Друзья дружно кивнули. — Задерживаться нам здесь дольше смертельно опасно.
— Но ведь за Грецией ничего нет, — возразил Дионис, — только три кита, на которых и держится весь материк.
— А киты где плывут? — удивился Фемистоклюс. — В мировом океане?
— Ну, образно выражаясь, так. Только там нет воды, а лишь безвоздушная чернота и звезды.
— Звезды?
— Ну да, яркие такие точечки. Вы их, наверное, по ночам в небе видели.
— Видели, — испуганно подтвердили греки. — А как же Азия, амазонки, эфиопы, в конце концов…
— Они есть, — подтвердил Дионис, — но в пределах все той же Греции.
— Ничего не понимаю, — затряс головой Алкидий, — чепуха какая-то.
Фемистоклюс пристально посмотрел в мутные глаза бога вина, догадываясь, что пьяный паразит пространно намекает им: мол, от гнева Зевса спрятаться невозможно.
— Дионис, — с укоризной произнес рыжебородый грек. — Ты все-таки пьян. Пожалуйста, не дури нас, где деньги?
— Нету денег. — Дионис развел руками. — Нету.
— Я так и знал, — буркнул Фемистоклюс, делая Алкидию условный знак.
Алкидий незаметно прошмыгнул мимо Диониса наружу, тут же вернувшись с шипастой дубиной Зевса, которую Громовержец опрометчиво забыл в траве. Фемистоклюс осторожно принял у друга божественное оружие.
— Видал? — пригрозил он Дионису. — Сделано на Олимпе.
— Видал, — ответил бог вина, но, судя по тону, угрозе не внял.
Тогда Фемистоклюс вздохнул и со всей силы обрушил дубину на голову Диониса, разнеся заодно и стол.
Прекрасная Елена с Энеем мгновенно ретировались от греха подальше через окно, остальные посетители питейного заведения обыденно полезли под столы.
Дионис без сознания лежал в луже вина, хотя видимых телесных повреждений могучее оружие Зевса ему не причинило.
— Обыщи его, — приказал Фемистоклюс.
Алкидий поморщился, но приказ выполнил добросовестно. У Диониса ему удалось обнаружить черный сотиус-мобилус новой модели, странный металлический пояс с красной фибулой на деревянной пряжке и ключ с номерком. На номерке мелкими буквами по-гречески было написано: “Камера хранения номер тридцать три. Олимп. Левое крыло. Отсек верхний”.
— Вот они где, наши денежки! — радостно закричал Фемистоклюс.
— На Олимпе? — не веря своим ушам, переспросил Алкидий.
— На нем самом, — подтвердил Фемистоклюс. — Берись за металлический пояс.
— Но зачем?
— Потом расскажу.
Алкидий взялся, Фемистоклюс сделал то же самое.
— Ну что ж, с первой телепортацией нас, — весело сообщил он, нажимая красную фибулу на металлическом поясе Диониса.
Секунда — и греки исчезли.
Наблюдавшие за этой сценой из-под столов посетители питейного заведения заказывать себе по новой кружке фирменного вина наотрез отказались.
В это же самое время далеко-далеко от греческого города Лопонеса веселились на грандиозном празднике помирившиеся с троянцами греки. Великая Троя так сотрясалась от неистового веселья, что и впрямь оказалась под угрозой тотального разрушения, описанного в знаменитой книге историка Софоклюса. Вино лилось рекой, от невиданных яств ломились пиршественные столы.
Пили Менелай с Парисом, обнимались пьяные Гектор с Ахиллом, приставал к Гекубе с более чем двусмысленными намеками любвеобильный Одиссей. Травили пошлые анекдоты о похождениях олимпийцев Агамемнон с царем Приамом. Короче, ничто не предвещало надвигавшейся беды.
Точнее, нет, все-таки кое-что беду предвещало, а именно: черное от туч грозовое небо.
