Владимир Лещенко - Чародей на том свете
– Что, что такое?!
Выпрыгнувшая из душа Протопопова лихорадочно натягивала на мокрое тело комбинезон, стремясь принять приличный вид до того, как в ее апартаменты ворвется кто‑то из подчиненных.
Она успела, хотя, чтобы увидеть своего шефа в неглиже, майору Шумерскому и его помощнику лейтенанту Ишакову не хватило каких‑то пяти секунд.
– Прорыв второй линии датчиков! – прокричал в микрофон оператор. – Направление движения строго на восток, вектор движения совпадает с местоположением охраняемого объекта…
– Почему не сработали звуковые датчики? – осведомился майор Шумерский у сконфуженного начальника технической службы капитана Гафурова. – Опять напортачили?
– Нонсенс! – Гафуров пожал плечами. – Может, это новая модель с бесшумным двигателем?
– Ну да, как же! – саркастически фыркнула полковник. – Признайтесь уж, поленились, решили, раз там болото, то, стало быть, можно схалтурить, ведь никто с той стороны не сунется на машине.
Снаружи донесся нарастающий свист винтов.
– «Кондор» готов, – прохрипело в селекторе, – разрешите взлет?
И через несколько секунд:
– Прошу прощения, готовность отменяется: не загружены реактивные снаряды.
– Тьфу ты! – Протопопова еле удержалась от нецензурной брани. – Всегда у нас так! Объявляю летной группе выговор с занесением. Всем без исключения!
– Нарушитель в зоне видимости камер наблюдения, – доложил старший оператор. – Даю картинку.
На центральном посту пронесся дружный вздох – удивления и облегчения одновременно.
– Фу, слава Кришне! – поправляя влажные еще волосы, высказалась Протопопова. – Эй, позовите кто‑нибудь нашего мамонтолога. Похоже, его пропажа нашлась.
Явившийся Бакалов‑Синицкий, за которым, как привязанный, тащился эвенкийский министр национального своеобразия (судя по цвету лица успевший осушить флягу чуть не до дна), буквально просиял, увидев размытый силуэт на инфравизоре.
– Просто чудесно! Господа, вы позволите мне немедленно забрать Фросю? – спросил он не терпящим возражений тоном.
– Извините, не могу, – ответила Мариелена, прямо‑таки тая от елейной вежливости.
– Что значит не могу?! – взвился Дмитрий Андреевич. – Да вы понимаете, что ставите под угрозу важнейшую научную программу?! В конце концов, мамонтиха – это собственность нашего Центра, и нет закона, по которому мне кто‑то мог помешать забрать мое же имущество!
– В самом деле, – поддержал его представитель местной исполнительной власти. – Не забывайтесь, полковник, вы находитесь на территории суверенной Эвенкии, а мамонты особым указом взяты под покровительство лично президента…
– Я немедленно иду и увожу Фросю! – торжествующе заявил Бакалов‑Синицкий.
– Идите, это ваше право, – согласилась Протопопова. – Только предупреждаю: по всякому, кто пересечет периметр до особого распоряжения из Москвы, включая даже меня, будет открыт огонь на поражение.
– Да что вы себе позволяете?!! – в один голос взвизгнули и министр, и ученый муж.
– Простите, но вы же только час назад сами стращали меня законами? – нежно улыбаясь, пояснила начальница «чертедюжинного» отдела. – Если я убью вашу мамонтиху, то это будет браконьерство. Пусть так. Но если при проникновении в запретную зону подстрелят вас, то это будет не более чем исполнение служебного долга. Закон есть закон… – Она вызывающе побарабанила пальцами по столу. – В конце концов ваша Фрося никуда не денется, а завтра, как я вам сказала, прибудет комиссия из Москвы. Там будет представитель от Академии Наук – с ним все и утрясете.
Побледневший академик бормотал себе под нос что‑то насчет «тупых солдафонов», «самодуров, мешающих людям делать настоящее дело», и все в том же духе, но на скандал больше не нарывался.
Эвенкийский министр тоже смотрел волком, но и он не пытался давить на людей из МГОП, видимо понимая, что мамонт и в самом деле никуда не денется, а очередной спор с федеральными властями никому не нужен.
– Мой полковник, – в дверях появился адъютант, – поднимитесь, пожалуйста, наверх.
Деликатно отодвинув загораживавшего проход Бакалова‑Синицкого в сторону (так, что он не без труда удержался на ногах), полковник поднялась на наблюдательный пункт, где уже переминался с ноги на ногу Шумерский.
– Ну, что там у вас?
– Там еще какие‑то животные, – доложил тот. – Идут за мамонтом, держат дистанцию, но прут довольно целеустремленно. Подозрительно!
Прильнув к объективу, Мариелена Прекрасная не удержалась от крепкого словца.
Следом за мамонтихой действительно тащились какие‑то твари – числом четыре штуки. Вначале она подумала, что это тигры. Но вспомнила, что тигры стаями не охотятся. Да и размер, как подсказал компьютер, у них был куда больше обычного тигриного.
А потом один из них развернулся в ее сторону, словно почувствовав посторонний взгляд, и недобро разинул пасть.
Мариелена обмерла – пасть была усеяна клыками чуть не в руку длиной.
– Петро, зови давай этого умника, у которого мамонт сбежал.
Раздраженный академик появился через минуту, ем своим видом выражая презрение ко всему МГОП, вместе взятому.
– Извините, Дмитрий Андреевич, но нам потребовалась научная консультация. Взгляните, это там не ваши питомцы?
Бакалов‑Синицкий несколько секунд вглядывался в экран, потом, пробормотав что‑то вроде «Мать честная!», трижды перекрестился.
– Нет, – потрясение повернулся он к полковнику, – махайродов мы пока не клонируем. Это… это черт знает что!
Тут академик малость погрешил против истины.
С прошлого года в Сибирском Центре восстановления древних видов была запущена программа возрождения саблезубого тигра, причем именно ее в числе прочих курировал не кто иной, как изгнанный с позором Головатый.
«Неужели этот мерзавец умудрился и материалы по махайроду толкнуть японцам?!» – чуть не со слезами прошептал он про себя.
– Это черт знает что! – повторил Бакалов‑Синицкий.
– Вполне согласна с вами, – прокомментировала полковник.
– Может быть, мутанты? – предположил кто‑то из офицеров.
– Может быть, – выдавил из себя Дмитрий Андреевич. – Да, мутанты, наверняка… Возможно, это как‑то связано с Тунгусским метеоритом?
(Он и предположить не мог, что почти угадал.)
– Профессор, – голос полковника вернул его к земным реалиям. – Кажется, эти зверушки собираются поужинать вашим подопечным.
– Что?!
Действительно, четверка существ, именуемых в некоторых языках хурсарками (о чем, впрочем, никто из присутствующих и не догадывался), ускорив шаг, пошла на сближение с мамонтихой. При этом они явно старались взять животное в кольцо – двое намеревались зайти с боков, а еще один трусцой устремился вперед, чтобы перекрыть мохнатой реликтовой особи дорогу.
Исход схватки почти не оставлял сомнений. Конечно, мамонт зверь крупный и сильный, куда как больше обычного элефанта, и один на один с саблезубом, пожалуй, мог бы справиться. Но тут их было четверо, да и противостоял им не матерый вожак, такой, как Тутмос Третий, а молоденькая неопытная самочка.
– Госпожа полковник, – дрожащим голосом начал академик.
– Гражданка полковник, – сухо уточнила Протопопова. – Для вас – гражданка.
– Да‑да, конечно… Прошу вас, прикажите расстрелять этих чудовищ. Они же погубят Фросю!
– Простите, – выражение лица Мариелены Прекрасной было строго официальным, но в глазах так и сияло злое торжество, – но в обязанности МГОП не входит природоохранная деятельность. Если бы еще это были браконьеры или, не приведи Кришна, террористы… Но чем же тигры виноваты, что хотят кушать? Таков закон, закон природы. Не мы его установили, не нам его менять…
– Госпожа… гражданка Протопопова… Хотите, встану на колени? Спасите мою девочку! – застонал экзобиолог, и по щекам его потекли слезы.
И он действительно бухнулся перед ней на пол кунга.
– Да что вы себе позволяете! Не становитесь передо мной ни на какие колени! – Мариелена Прекрасная откровенно растерялась при виде залитого слезами ученого мужа. – Поймите, я действительно не имею права убивать представителей местной фауны. Ну хорошо, я подумаю, что можно будет сделать…
– Даниил, ты там, часом, не заснул?! – тревожно зарычал волчок. – Позади нас, кажется, хурсарки.
– Что, где?! – выкрикнул археолог, подпрыгнув так, что едва не свалился со спины мамонтихи, кстати, заволновавшейся.
– Тише! – Путеводитель покосился на дремлющую девушку. – Говорю тебе, сзади, в километре, четверо тех самых клыкастых симпатяг, родных братцев которых пострелял Сет…
– Какой еще Сет?! – забеспокоился Данька, от волнения начисто забывший о конспирации.
И испуганно покосился на соседку, не разбудил ли.
– Да хватит вам, говорите нормально! – почти заверещала Эля, вцепившись в руку Горового. – Я уже давно не сплю. И вообще, что о себе вообразила эта мутантная собака? Что, она больше меня разбирается в местных проблемах? За нами гонятся! И не кто‑нибудь, а силби! Я их чувствую, но не смогу отпугнуть!
