Сергей Костин - Подразделение 000
Конечно, позже Милашка нашла верный путь. Помог спутник Службы, который отыскал ее в дебрях дремучих лесов. Позже нам сообщили, что спецмашину, очень похожую на Милашку, видели в Китае у Великой Китайской щебеночной россыпи. На ближнем востоке, тасующейся среди нефтяных вышек. И даже нашелся один свидетель, который клялся, что тень, напоминающая спецмашину подразделения 000, была зафиксирована на юге Африканского континента. Но это уже полное вранье.
Но, несмотря на все трудности и лишения, Милашка выполнила свое обещание и доставила нас к месту вызова к позднему вечеру. Правда, на третьи сутки после выезда из столицы. За что ей честь и хвала.
Тундра встретила нас неприветливо. Топкие болота сменились глубокими снегами. Милашка, подключив дополнительные ядерные топки, терпеливо уминала перед собой снег, пробиваясь к Объекту. В какой-то момент мы, чуть было, не оказались затертыми снегами, и только самоотверженность второго номера, американца с русской пропиской, спасла нас от позорного вызова спасательных отрядов.
Я искренне радовался за напарника, который, несмотря на пронизывающий ветер и плотный снег – зарядами, настойчиво шел впереди Милашки и прорубал пожарным топором проход. От янкеля даже пар шел.
Помня свой печальный опыт на пляже, Боб категорически отказался надеть валенки и утаптывал рыхлый снег домашними тапочками в виде двух зайчиков. Что не помешало ему вывести спецмашину прямо к трехэтажному чуму коренного населения данной местности.
Кутаясь в дубленку с термоподогревом, притаптывая пятками утепленных валенок, я скептически осматривал неказистое строение.
– Обрати внимание Боб, – я обнял за плечи подрагивающего на ветру американца, – Цивилизация повсюду пустила корни. А здесь, в самом центре таежного края, на берегу ужасно холодного океана, как и три тысячи лет назад царит безмятежность и благодать. И цивилизация, хочешь ты этого или не хочешь, ничего поделать не может. Как жили они в трехэтажных чумах с паровым отоплением, с горячей и холодной водой, с газовыми плитами, с асфальтированными площадками для гольфа, с подземным гаражом на восемь машин, с супермаркетом на первом этаже и домом быта на втором, так и останутся жить еще долгие, долгие годы. Ничто не сможет изменить старинный уклад коренного населения. В отличие от нас, они, Боб, свято хранят свои корни. Да.
– А где оленьи стада, – стуча зубами, поинтересовался Боб, пытаясь горячим дыханием отцепить от своих ладоней металлическую рукоятку пожарного топора.
Я окинул взглядом великую тундру.
Чуть в стороне от чума, обтянутого, конечно же шкурами бедных оленей, разместилась среднегабаритная ветровая электростанция. Рядом исправно качал и тут же перерабатывал нефть небольшой заводик. К заводику пристроился крошечный цех по изготовлению легкого трикотажа и зимней одежды. А за чумом виднелись застекленные крыши теплицы и бассейна. Только оленей нигде не было видно в этом дремучей тундре, находящейся на самом краю северного моря.
– Наверно в стойлах, – предположил я, – Или отвезли на дальние пастбища. Боб, да не мучайся ты так. Отойди за Милашку и отогрей топор естественным теплом.
Американец, смущенно пряча топор под полы пижамы, убежал за Милашку. Тут ему не там. Тундра, одним словом.
Из парадных дверей чума вышел человек. С первого взгляда я признал в нем местного шамана. Улыбаться в таких нечеловеческих условиях проживания мог только представитель шаманского культа. Да и по фотографии, присланной мне Директором, все сходилось. Голубые контактные линзы, шорты из оленьей кожи, бубен и обутые на босу ногу лыжи.
– Сюда! Сюда! – закричал шаман, призывно замахиваясь бубном, – Быстро! Быстро!
– Уже, бежим, – глаза закрывались от летящих в лицо колючих снежинок, – А дорожки лень от снега почистить? Подъезд, того и гляди завалит. Милашка, развернись здесь пару раз. Помоги коренному населению справится со снежными завалами. Боб! Отлепился от топора? Тогда быстренько оботри руки снегом, и идем. Народ волнуется.
На крыльце чума мы с Бобом тепло поздоровались с шаманом, который от радости продолжал прыгать и трясти над нами своим дурацким бубном.
– Не опоздали? – сметая с валенок прилипший снег, поинтересовался я.
Но шаман продолжал повторять только:– «Быстро, быстро!».
– Быстрее некуда. Могли бы маяк для ориентира поставить. Где Объект. Больной, тоесть?
Шаман ухватился за мой рукав и поволок в чум. Следом запрыгал Боб в сандалиях. Американец, словно воспитанный, закрывал за собой все двери, и расталкивал по углам свалившийся с меня снег. Культурный.
Внутри чума нас встретила большая, дружная семья жителей. У огромного электрического камина на всю стену, прямо на полу, на медвежьих шкурах, расположилось человек двадцать местного населения. Они смотрели по кабельному телевидению очередную серию очередной мыльной оперы, которую нам поставляла Мексика в счет оплаты за брикетный газ.
На цыпочках, стараясь не мешать просмотру душещипательных сцен, мы поднялись на второй этаж. Шаман, все время подталкивающий нас с Бобом в спину, указал на двери, из-за которых не доносилось ни одного крика боли или стона.
– Больной здесь? – Боб на правах отогревшегося второго номера попытался открыть двери, но у него ничего не получилось.
Шаман пощелкал языком, вытащил из оленьих шорт магнитный ключ и засунул его туда, куда обычно засовывают все магнитные ключи. После чего скинул лыжи, и, аккуратно прислонив их в специальные крепления на стене, распахнул перед нами дверь.
Объект лежал на двуспальной кровати производства страны Чехия, укутанный стегаными оленьими шкурами с вышивкой. Вокруг кровати горело не менее тридцати свечек и работало не менее десяти обогревателей.
Сам Объект представлял собой накачанного старика, возрастом в пределах от ста, до ста пятидесяти. Во рту дымящаяся трубка, в скрюченных пальцах пустая банка из-под кваса.
Натянув резиновые перчатки для работы с агрессивными средами, я отогнул край одеяла и поинтересовался у Объекта:
– Ну и на что жалуемся, больной?
Объект ничего не ответил. Даже не захрипел, поэтому я решил сделать то единственное, чему меня научили на занятиях по медицине. Поставить градусник.
– О-го-го, батенька, да вы уже практически мертвы! – рассматривая показания волнового градусника, успокоил я больного, – Второй номер! Как на ваш взгляд, жить будет? А если будет, какие процедуры назначим?
Американец полистал прихваченную с Милашки брошюру по оказанию первой помощи жителям крайнего севера:
– Здесь написано, командир, следующее. Для того, чтобы не допустить смерти умирающего, мы должны согреть его своим телом. Для Объекта это единственный шанс на спасение.
– В кровать к нему залезть? – я строго взглянул на Боба, который слишком доверял литературе, – Запомни, боб. Мы спасатели, а не грелки.
– Но другого выхода-то нет, – наморщил лысину американец, – На моей исторической родине только так спасали альпинистов и разбившихся в горах миллионеров.
– Объект не альпинист, и тем более не миллионер. А что, товарищ, – обратился я к шаману, который никуда уходить не собирался и бессовестно подслушивал врачебные тайны, – Нет ли у вас больного помоложе? И желательно женского пола?
Шаман энергично затряс бубном.
– Жаль, – сник я, – Надежда на выздоровление больного уменьшается с каждой минутой. Ну, вот что! Греть мы вашего умирающего не будем. Медицина отвергает сей варварский способ лечения. Будем поднимать его на ноги современными способами. Второй номер! За мной!
Отодвинув шамана в сторону и подоткнув его для надежности лыжными палками, мы с Бобом, скрепя дубовым паркетом, двинулись вниз. На ходу, связавшись с Милашкой по связь-ушанке, я коротко и ясно отдавал приказы.
– Мыша! Мне нужна ровная площадка для развертывания полевого госпиталя. Обрати внимание, что там не должно быть ни снега, ни комаров. И то и другое для Объекта смертельно. Мы прибыли как раз вовремя, и, думаю, сумеем спасти беднягу. Кстати, Боб, найди у меня под сиденьем бланки благодарственных писем и заранее собери подписи всех, кого отыщешь в чуме. Дети и старики тоже пусть участвуют. Пообещай им по результатам подписей разыграть бесплатную кофеварку. Все равно отремонтировать руки не дойдут. Все работают быстро, не теряя ни одной минуты. За дело, команда!
Наблюдая за тем, как спецмашина подразделения 000 разравнивает гусеницами площадку для развертывания, я лениво отмахивался от шамана, который, указывая на пыхтящую Милашку, пытался втюхать мне гель для душа:
– Я гель! Я гель! – предлагал шаман дешевый товар, мельтеша перед лицом бубном. Отчаявшись сбыть неликвид мне, он переключился на завершившего собирать подписи американца.
– Он тут что-то про оленью жратву талдычит, – янкель на наскоки шамана только улыбался и мелко кивал головой, – Говорит, что обеспокоен состоянием какой-то травки.
