Галина Черная - Джинния
— Итак, ситуация. Эта собака... э-э... безымянная героиня, мы не знаем, как ее зовут, поскольку она из английского лагеря. Во время сражения ранят английского генерала, а ее отправляют вытащить его с поля боя. Но по пути, пробираясь через горы трупов и раненых, собака видит жестокость англичан и бедственное положение одетых в дешевую форму и слабо вооруженных сипаев, проникается к ним глубоким сочувствием и вместо генерала спасает лежащего рядом смертельно раненного Ангара Вандея. То есть меня! И когда она выбирает между нами, этот мучительный выбор читается на ее морде. Все понятно?
Я с трудом глотнула воздуха, чтобы выговорить:
— Да, но... только вот трудно будет уговорить ее изобразить мучительный выбор.
— Побрызгаем луковым соком в глаза!
— Ой, лучше она постарается так...
Найда с любопытством переводила взгляд с меня на режиссера, а когда тот пошел укладываться на поле брани, вопросительно зевнула. «Генералу» и Эмиру Шаху торжественно вручили один куриный окорочок на двоих, те дружески разломали его и сунули по карманам. В тот момент я еще не понимала зачем, но у актеров был свой опыт работы с собаками...
— Все. Тишина на площадке! Мотор! Поехали!
Я стала коленкой подталкивать Найду в худую ляжку, намечая направление, но Вандеи сделал умнее, он приподнялся и помахал в воздухе куриной ножкой. Голодная Найда на секунду застыла, потом рванула к нему, а он быстро улегся и притворился тяжело раненным. Все камеры были направлены на стремительно бегущую Найду, но вдруг она потеряла интерес, остановилась, видимо перестав чувствовать запах мяса, и принялась обнюхивать кого-то из «мертвых».
— Просто замечательно! Она пытается найти хозяина, выглядело бы нереалистично, если бы она сразу безошибочно отыскала его среди густого запаха крови и пороха! — радостно зашептала помощник режиссера.
Но Найда попросту принялась слоняться по полю, Опрашивая у солдат припрятанные по карманам остатки пирожков из буфета, местонахождение еды она определяла безошибочно. Стыд-то какой! И не предполагала, что у нее душа попрошайки... А съемочная группа и актеры наверняка уже думают, что я приучила ее выпрашивать у незнакомых людей, чтобы экономить на пропитании. И где же Акису так долго носит?
Джинния возникла рядом как всегда незаметно для непосвященных окружающих.
— Ай, что тут происходит? — на ухо шепнула она, внимательно присматриваясь к происходящему вокруг. — Снимаете фильм во имя Аллаха?! А я тоже сейчас успела присмотреть тебе парочку женихов из среды лицедеев...
— Тише ты, должна быть полная тишина, потом расскажешь, — одними губами проговорила я, строго цыкнув на подругу.
«Английский генерал» проснулся и тоже помахал в воздухе копченой куриной голенью. Найда, делая недоверчивую морду, слишком часто ее обманывали в последние полчаса, тем не менее устремилась к нему. Но хитрый «генерал» уже лежал, постанывая, надежно прикрыв пузом окорочок...
Когда моя собака подбежала к нему и попыталась добраться до курятины, ей это не удалось. Она бросила генерала, после чего вновь повернулась к Вандею и, подскочив к нему, с рычанием вцепилась в рукав. Бедняжка поняла уже, что ее попросту водят за нос... — Отдайте ей приказ, пусть вытаскивает его, — велела мне помощник режиссера.
Мамочка, про это я и забыла, когда согласилась отдать им Найду. Но тогда рядом стоял Вандеи и я вообще ничего не соображала. Но какие приказы, эта псина ни в грош меня не ставит...
— Командуйте же!
— Но... это... надо неделями приучать животное тащить определенного человека.
Помощник режиссера уставилась на меня взглядом надувающейся кобры:
— Отдайте ей приказ спасать, немедленно! Вчера по телефону вы сказали, что ваша собака лучшая в мире и спасла в Тибете семьдесят семь монахов, когда те совершали утреннюю оздоровительную пробежку, а один вдруг чихнул, и всех накрыло лавиной...
Я умоляюще посмотрела на джиннию, с насмешливой полуулыбкой слушающую наш разговор. Кивнув, она понимающе прищурилась и чуть заметно повела бровью. После чего Найда, продолжающая с наслаждением трепать рукав «бездыханного» Вандея, вцепилась ему в воротник и, упираясь на всё четыре лапы, с видимым напряжением, читавшимся на ее морде, потащила его по полю.
Ура-а! Операторы радостно снимали, вся киногруппа, затаив дыхание, завороженно наблюдала, боясь, что на полпути собака сообразит, что тащить такую тушу нерентабельно, здоровье дороже, и, съев куру, которую актер, кажется, спрятал в карман, бросит его как уже ненужный груз прямо посреди солдат неприятеля.
Но чудо свершилось! Вандеи был «вытащен из-под обстрела» и даже доставлен к подступам в сипайский лагерь, где моя собака передала его с лап, а вернее, с зубов на руки окружившим их сотоварищам героического сипая.
— Стоп! Снято! С первого раза! Это было нечто-о...
Вот они, минуты славы! Найду окружили, поздравляли, обнимали и трепали по холке, гладили по голове и целовали в нос. Мужчины и женщины, набежав из соседних павильонов, наперебой жали ей лапу и поливали слезами благодарности. Вокруг нее уже пели и плясали! Все-таки индийцы — эмоциональный народ...
Но Акиса тут же разогнала всех, возмущаясь, что собаку и так уже загоняли, нацепила ошейник и, взяв ее за поводок, пошла к помощнице режиссера требовать Найдин гонорар, золотом и немедленно.
Эмир Шах с сияющими глазами подскочил ко мне, я обомлела и почувствовала дрожь в коленках.
— У меня к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться! Мы подпишем с вами контракт. Ваша собака станет самой знаменитой и любимой собакой в Индии, а если повезет, то и в Бангладеш! Мне в голову сейчас пришла совершенно гениальная идея телесериала про благородную собаку-полицейского, которая не берет взяток, чем и завоюет в самые короткие сроки сердца миллиарда индийских телезрителей. «Ракш»! Так будет называться сериал. По кличке собаки — главного героя.
— Но... такой сериал... уже есть, — запинаясь, заметила я.
— Неужели? Не может быть, — расстроился Эмир Шах. — А я полагал, что сам только что придумал эту гениальную идею. Да, кстати, как зовут собаку?
— Найда.
— Поразительно, так звала мать моего любимого брата в детстве — Наид! Он пропал, и мы ищем его уже двадцать лет, — чуть нахмурившись, вздохнул индиец.
— Простите... — прошептала я.
— Ничего, в трущобах Бомбея каждый день кто-нибудь пропадает, но родные всегда думают, что он скорее всего уехал в большой город и стал там важным господином, богатым рок-музыкантом или хотя бы министром промышленности.
— Я думала, это Бомбей большой город.
— Неважно, трущобы — это один Бомбей, а элита, как я сейчас, живет и работает в другом Бомбее. Главное то, что всемогущий Шива свел наши пути с этой собакой, дав мне еще один шанс! Это моя карма. И я не отпущу ее, как когда-то отпустил брата!
Актера бесцеремонно оборвала, вклинившись между нами, какая-то низкорослая толстая женщина в оранжевом балахоне.
— Простите за опоздание... Сидеть! Сидеть! Но эти ваши бомбейские пробки... У нас в горах Тибета... Сидеть! Вы такого не увидите, ни одной пробки, ни на одном горном серпантине с тысяча девятьсот не помню какого года, когда в пансионате для девочек был найден наш новый далай-лама, — шумно щебетала дамочка. Она постоянно дергала за поводок даже и не думавшего трепыхаться лохматого упитанного пса с печальными глазами.
Эмир Шах, к которому обращалась эта дородная собаковладелица, явно растерялся.
— Простите, но мы уже... вообще-то... извините... это ведь не Лабрадор, — не сразу нашелся он.
— Что-о? Какой еще Лабрадор?! Да это чистокровный тибетский терьер, как вы и просили! Сидеть!
— Все равно, вы опоздали, сестра, — со спокойным достоинством, поигрывая брелком, констатировал Эмир Шах. Как он был прекрасен в этот момент! И его смуглая чистая кожа, результат постоянных косметических процедур, и тонкие семитские черты лица, и чарующая улыбка, открывающая белоснежные кривые зубы, творили что-то сумасшедшее в моей душе. Видимо, всему виной вечно любовная атмосфера индийского кино и навязчивый аромат жасмина...
Глава двадцать первая,
РАЗБИТО-СЕРДЕЧНАЯ
Скандал с разобиженной собачницей приняла на себя могучая помощник режиссера. Кое-как они отделались от этой женщины, пообещав, что порекомендуют ее песика в другой павильон, где как раз подыскивают толстую собаку для рекламы собачьего корма.
Я просто млела от благородства и возвышенных талантов Эмира Шаха. Где же Акиса? Когда кандидат практически найден, ее днем с огнем не найдешь!
А Эмир, вдруг сказав, что нам надо поговорить серьезно, отвел меня за декорации.
— О прекраснейшая владелица дивной собаки, ты запала в мое сердце, как розовый цвет лотоса в сердце влюбленного слона. — Он провел рукой по моему плечу. Я немножко сжалась, но продолжала жадно слушать, рассеянно поглаживая Найду. — Впредь я не смогу ровно дышать, если рядом не будет такой прекрасной девушки, чьи глаза сияют, словно танцующие звезды Бомбея! Чья грудь высотой и упругостью подобна спелым плодам золотистой папайи! Чьи бедра изогнуты и соблазнительны, как священная чаша для благословенного напитка на празднике венчания Шивы и Кали, чья шея нежна и подобна божественному столбу мироздания, коим была оплодотворена сама Вселенная!
