Кир Булычев - Гусляр-2000
А тем временем в Великом Гусляре начали происходить события.
Возвращаясь из школы в осенних сумерках, второклассники и второгодники Семен Лишаев и Ритка Полякова столкнулись с черным драконом, который медленно плыл над улицей, периодически выпуская из ноздрей яркое пламя и белый дым.
Второклассники кинулись бежать.
Дракон несся за ними, еле касаясь земли когтями, и так как гонка происходила в полной тишине, детям было еще страшнее, чем ежели бы он рычал, стучал и топал.
Дети выбежали на площадь к Гостиному двору и там были замечены гулявшим с собакой стариком Ложкиным.
Затем Ложкин увидел и самого дракона, который ударился грудью о край крыши Гостиного двора, но прошел ее насквозь, будто она была нематериальной.
В тот момент Ложкин, который подхватил собачку на руки и убегал следом за детьми, не подумал, что бестелесным может быть сам дракон. Уж очень убедительно из него хлестало пламя.
С утра следующего дня город оказался во власти фантомов, о которых далеко не сразу догадались, что они фантомы. Поэтому, когда толпа гномов, вооруженных алебардами, выскочила на мостовую перед автомобилем «Москвич» Миши Стендаля, он так рубанул по тормозам, что врезался в липу у тротуара. Гномов видели многие, но куда они делись, не знали. Зато мимо столовой № 1 прошли несколько космонавтов в странного вида скафандрах. Космонавты устроили отчаянную перестрелку со зловещего вида зелеными существами, которые были буквально обвешаны оружием инопланетного происхождения. Этот бой привлек массу народа, потому что происходил в обеденный перерыв у самого Гордома. Сначала люди смотрели, но когда раздались первые очереди и зеленые лучи смерти стали разить противников, кинулись врассыпную. Некоторых помяли, оцарапали и ранили. Но травмы происходили, следует признать, не от оружия космических бойцов, а от страха и страшной давки. Правда, гуслярцы с вами не согласятся. Им кажется более почетным пасть от руки пришельца, чем быть ушибленным локтем Матрены Ложкиной.
С тех пор город изнемогал под игом чудовищ.
Даже самый краткий и неполный список фантомов, поселившихся на улицах, а порой и в домах обывателей, может привести в ужас наших читателей.
На улицах появлялись, растворялись в воздухе или лопались, как воздушные шарики, гонялись за детьми, собаками и прохожими, дрались между собой, пугали бабушек, осаждали родильный дом, лезли в больницу драконы, змеи, жабы размером с паровоз, русалки в шортах и с бластерами, пришельцы одноногие, двуногие, пятиногие и на гусеницах, а также ползучие гномы, прыгающие тролли, скелеты разных животных и негодяев, князья тьмы в черных плащах и роботы отвратительного вида, не говоря о вампирах.
Уже на второй день жители города сообразили, что напавшие на город чудовища навредить не могут. Они были бестелесными и непостоянными. Порой на глазах у перепуганных зрителей с ними происходили удивительные трансформации. Дракон мог лишиться головы, пришелец – ноги, а полуобнаженная красавица с тремя пистолетами за лифчиком вдруг выступала совершенно обнаженной, лишь пистолеты в ее трех руках заменяли одежду.
Но как ты ни размышляй, как ни разубеждай себя, вид этих чудовищ был ужасен, поведение нахально, беременным женщинам, старикам и детям смотреть на них было страшно, а некоторым вредно, потому что они обучались на этих образцах насилию и враждебной нам эротике.
Нельзя сказать, чтобы профессор Минц, главный ученый города Великий Гусляр, не обратил внимания на феномен, который обрушился на город. Да и как не обратишь внимания, если в ванной сидит рогатая жаба размером с тебя самого, из-за кухонной плиты в Ксению Удалову целится одноглазый космический пират, а когда профессор Минц пытается отыскать статью из журнала «Нейчур», он видит, что на его письменном столе сидит истинный дьявол с гранатометом в руках и намеревается выстрелить профессору в лицо, а профессор не до конца уверен, что имеет дело с фантомом, а не с нашествием из Космоса.
– Разумеется, мы столкнулись с персонажами из массовой фантастики, – сказал Минц. – Источник ее – отечественная халтура.
– Почему же отечественная? Говорят, что эту дрянь нам из ЦРУ напустили. Многие так думают, – откликнулся заглянувший к Минцу сосед Удалов.
– ЦРУ, – возразил Минц, – обязательно воздвигло бы американский флаг над нашим сельсоветом. Не могут они без флага.
Тут через стену в комнату вошел мускулистый дикарь в трусах и с пулеметом в руке. Он направил оружие на Минца и выпустил беззвучную очередь. Друзья кинулись под стол. Оттуда были видны лишь босые ноги дикаря.
– Знаешь, как я их отличаю? – спросил Удалов.
– Знаю, – ответил Минц. – Их не слышно. Но лучше сначала спрятаться, а уж потом прислушиваться.
Дикарь пропал в противоположной стене. Друзья поднялись. Было унизительно прятаться в собственном доме.
– Что же ты, профессор, локатора не изобретешь? – спросил Удалов. – Если это не ЦРУ, то источник в нашем городе!
Минц только махнул рукой...
Сквозь дверь прошла совершенно обнаженная женщина сказочной толщины, облаченная лишь в корону.
– Где-то я читал о подобном феномене, – размышлял Минц. – Где же литературный персонаж путешествует по истории литературы и из окошка машины времени наблюдает образы литературных героев?
– Может, братья Стругацкие надумали? – спросил Удалов.
– Почему ты так решил?
– Они все уже надумали, – сказал Удалов. Он помолчал и добавил: – Им хорошо, у них сказки, а у нас реальная жизнь районного центра!
– Но если мы имеем дело с плодами воображения писателя, – произнес профессор, – то шерше ле экривен, то есть писателя!
– Нет у нас писателей, – вздохнул Удалов. – Не сподобились. Краеведы водятся, литсотрудники в газете, а писателя нет...
– Газета! – подхватил слово Минц. – Звони Мише. Нет ли у нас приезжего писателя?
Миша Стендаль тут же ответил, что в «Гуслярском знамени» готовится интервью с писателем-фантастом Петро Поганини, работающим сейчас над тремя романами в жанре крутой фантастики. Ведущие герои его романов – боевые роботы, телохранители, наемные убийцы драконов и драконы наемных убийц. Опус Поганини «Последняя пуля в драконе» заинтересовал издательство в Сызрани... А настоящее имя автора Петр Поганкин, и адрес его Стендаль предоставил по первому требованию.
Они пошли к Поганини сразу. Вокруг дома реяли фантомы. Открыла им Дашенька, которую Удалов качал еще малюткой. Теперь она стала женщиной с бюстом и низким голосом.
– Ой, как я рада, дядя Корнелий! – заголосила Дашенька. – Пошли на кухню, я там ленч разогреваю. Мой-то творит, творит, а потом себе ленч требует.
На кухне было тесно, фырчал кофейник, под потолком покачивались полупрозрачные вампиры.
– Над чем работаем? – спросил Минц.
– Вы не поверите, он ей голову отрезал, сделал чашу и пьет пиво из любимой женщины.
– Кто же это такой?
– Ах, это ж Корнюшон, понимаете?
– А привидения вам не досаждают? – спросил профессор.
Дашенька побледнела, но ответить не успела.
– Это кто же к нам пожаловал? – звонким дискантом запел от двери короткий массивный мужчина в черном парике и с нафабренными тараканьими усами. Одет этот мужчина был по-писательски, в бархатную домашнюю куртку и джинсы. – Вижу, вижу, представители общественности пришли пригласить меня на встречу с читателями?
Петро протянул руку. Они познакомились. От Петро пахло одеколоном.
– Мы к вам, – сказал Минц, – по поводу материализации духов.
– Не понял! – Петро отступил в комнату.
Комната была невелика, в ней стояла двуспальная кровать под атласным, простроченным ромбами одеялом (видно, из приданого), а также письменный стол с креслом перед ним. Разглядеть все это было нелегко, потому что комната была полна привидениями. Но привидения еще не сформировались, они были почти прозрачны, они меняли позы и форму, они готовились стать фантомами, а пока были лишь дымом...
– Вот, – сказал Петро. – Пишу гусиным пером, как мой учитель Сашко Пушкин.
Атмосфера в комнате была неприятная. Хоть образы писательского творчества не вошли еще в более плотное состояние, Удалову показалось, что он вступил в воду, полную лягушачьей икры.
– Ну вот, – сказал Минц. – Это мы и имели в виду. Здесь они зарождаются.
– Не понял, – ответил писатель, приподнимая сбоку парик, чтобы почесать висок. – Что за претензии?
– Вы заполонили весь город своими драконами и роботами! – не выдержал Удалов. – Детей на улицу люди боятся пускать. И мы просим, чтобы вы держали их при себе.
– Это что же такое? – удивился писатель. – Получается, что вы надеваете оковы на мое вдохновение? Ну, это так не пойдет! Я в ПЕН-клуб буду жаловаться!
Но форточку он раскрыл, и привидения потянулись наружу.
– Ну, так получше, – сказал Минц.
Петро окинул взглядом комнату и произнес:
