Пирс Энтони - Демоны не спят
— Ладно, надеюсь, в другой раз у меня получится лучше, — заявила Нада, и на физиономии профессора промелькнуло нечто вроде улыбки. Правда, это нечто тут же в страхе исчезло, видимо, поняв, что попало не по адресу.
— Да уж постарайся, — бросил он девушке. — А ты, Путер, продолжай в том же духе. У тебя получается неплохо.
— РАД СТАРАТЬСЯ, — высветилось на экране. Балломут небрежно щелкнул пальцами, и принцесса оказалась в помещении для спутников, рядом с Гранди, Метрией, Гладисловом, Горацием, Косто и новенькой, Вилой Видой.
— А где Дженни? — поинтересовалась принцесса.
— В игре. Ее выбрала девушка по имени Ким, — ответил Гранди.
— Вот как. Стало быть, Вида прибыла ей на замену.
— Нет, — она прибыла на замену тебе.
— Но я-то ведь здесь, — растерялась Нада.
— Это сейчас, — засмеялась Вида. — Ты отправилась с игроком, и меня вызвали на замену тебе. Правда, потом выбрали и Дженни, а ты вернулась. Так что можно считать, что я заменяю ее.
— Можно, — согласилась принцесса, хотя в глубине души понимала, что по своим внешним данным Вида годится на замену не Дженни, а именно ей. Окажись Вила здесь, когда Даг делал выбор, этот ценитель девичьих прелестей вполне мог бы остановить выбор на ней.
— Внимание, — прозвучал голос профессора Балломута. — Пришло время выбрать ложного спутника.
Все насторожились и замерли.
— Ложным спутником будешь ты, — прозвучало в ухе у Нады.
Девушка не вскочила лишь потому, что оцепенела от изумления и расстройства, но уже спустя мгновение совладала с собой. Сделавшись ложным спутником, она не имела права выдавать свой новый статус не только игроку, но и никому из других участников игры. Ей надлежало вести себя так, как и подобало честной спутнице, до того ключевого момента, когда ей придется подтолкнуть своего игрока к действию, которое приведет его к проигрышу.
Памятуя о правилах, Нада принялась озираться по сторонам, делая вид, будто любопытствует, кому же выпала незавидная роль. Все прочие поступали точно так же, только с их стороны это не было притворством. Естественно, что ей все это не нравилось: принцессам не положено быть обманщицами.
— Сейчас появится игрок, — предупредила всех Метрия, как и в прошлый раз выглянувшая в окошко.
Прежде чем все замерли на своих местах, Нада успела подумать, что роль ложной спутницы куда лучше подошла бы ехидной и проказливой демонессе. Потом она устремила взгляд на односторонний экран и остолбенела — там появился Даг.
Упрямый обыкновен решил снова вступить в игру, и у нее — увы! — не было ни малейших сомнений в том, кого он выберет в спутники. Ведь он знает ее, доверяет ей, и она ему нравится.
А ей придется предать его доверие. Стыд-то какой!
«Ты будешь неукоснительно следовать получаемым инструкциям, не высказывая суждений относительно того, хороши они или плохи», — прозвучало в ее голове, и Нада уныло вздохнула. «Хоть бы спрятаться, за чью-нибудь спину — глядишь, Даг и выберет другого спутника», — подумала она, прекрасно сознавая тщетность подобных надежд.
— Добро пожаловать в игру, — начал свою вступительную речь голем, — меня зовут Гранди…
— Да знаю я тебя, — оборвал его Даг. — Не в первый раз.
«Может быть, он все-таки выберет кого-нибудь другого, — без особой надежды подумала девушка. — Просто ради разнообразия. В конце концов, если его интересует лишь женская привлекательность, то по этой части Вида ничуть не хуже. Что же до Метрии, то она, пожалуй, и трусики покажет… прежде чем растает в тумане. И вообще — почему бы ему на сей раз не выбрать спутника мужского пола? Это, по крайней мере, избавит от проблем с всякими там раздеваниями-переодеваниями…»
— Я выбираю в спутницы Наду, — заявил Даг. — Надеюсь, она не занята?
Тяжело вздохнув, принцесса вышла из помещения и появилась перед экраном.
— Привет, Даг, — сказала она, как того требовали правила. — Я постараюсь стать для тебя хорошей спутницей.
Увы, в действительности ей предстояло лишь притворяться хорошей спутницей до тех пор, пока не придет время устроить игроку роковую каверзу. Правда, на первом этапе устраивать игроку гадости не полагалось — а ну как разгадает подвох и будет держаться начеку. Предполагалось, что чем дальше сумеет пройти игрок, чем на более позднем этапе вылетит он из игры, тем более сложной будет для него повторная партия, а стало быть, тем меньше будут его шансы на выигрыш.
— Чертовски рад снова тебя видеть! — радостно заявил Даг. — На точках я уже сосредоточился, так что сейчас, надо думать, окажусь рядом с тобой.
И действительно, пока обыкновен произносил эту фразу, экран вокруг него таял, а его очертания приобретали объемность. Теперь он хотел верить в магию, поэтому перемещение давалось ему легко.
— Я тоже рада, — соврала она, хотя на самом деле ей очень хотелось, чтобы на сей раз он выбрал кого-нибудь другого. Пусть даже бесстыдницу Метрию! Однако ей приходилось действовать в строгом соответствии со своей новой ролью. Вздумай она раскрыть ему правду или хотя бы подтолкнуть его к выходу из игры на раннем этапе, профессор Балломут этого не простит. Ну, а о том, чтобы, как говорил глупый Распутер, показать ему трусики, и вовсе не может быть речи. Принцессы так не поступают.
— Давай снова завернем в Перешейку за припасами и всем прочим, — предложил Даг, — Думаю, что теперь, после того как мы избавили тамошних жителей от «Цензора», они будут с нами приветливее.
— Не забывай о том, что это другая игра, и она пойдет по другому плану, — напомнила Нада. — Правда, встречи с Конпутером тебе не миновать и на сей раз.
Предупредив Дага об этом, Нада ничуть не нарушила правил — в качестве ложной спутницы она должна была выступить в тот момент, когда игрок окажется на пороге успеха, поскольку именно тогда он сможет как следует ощутить всю горечь поражения. А пока она вполне может прикидываться честной спутницей, делая вид, будто предупреждает его об опасностях.
— Да ладно, — легкомысленно махнул рукой обыкновен. — Я и сам не прочь разобраться с этой железякой. Путер ваш обставил меня по чистой случайности: просто я еще плохо соображал, что к чему в вашем Ксанфе. А вообще-то я по части загадок профи.
Нада промолчала. Доверчивость и наивность парнишки не сулили ему ничего хорошего, однако указывать на это не следовало ни с какой позиции. Ложному спутнику не подобало открывать игроку его слабые места; а честному — задевать его чувства. Ну а молчание вполне могло быть — и было — истолковано им как согласие.
Они двинулись по знакомой тропе, однако она очень скоро вывела их к совершенно незнакомой деревне, ничуть не похожей на давешнюю Перешейку. Дома были другими, а жители… жители и вовсе чудными. Нада, во всяком случае, в жизни таких не видела. Судя по росту и телосложению, это были не гоблины, а настоящие люди, но почему-то с темной, если не совсем черной, то темно-коричневой кожей.
— Ни фига себе! — удивился Даг.
— Похоже, эта игра развивается совсем по другому плану, — заявила Нада. — Деревня не та, где мы были, и народ определенно другой.
— Совсем другой. Вот уж не чаял повстречать здесь гуталинчиков.
— Кого?
— Не обращай внимания, это я так, ляпнул. Негров, кого же еще.
— Не огров? Я тебя не понимаю. Конечно, они не огры, но…
— При чем тут огры? Негры — это чернокожие люди.
— А ты что, встречал их раньше?
— Ну не тех, конечно, которые здесь живут, но таких же «загорелых» — сколько угодно. Когда-то давным-давно — тогда порядки в нашей Обыкновении были еще хуже, чем нынче, — их без спросу привезли к нам из их земли и заставили работать. Чего им, понятное дело, вовсе не хотелось. Потом, после войны, их освободили и объявили такими же гражданами как и все прочие, но в душе многие этого так и не признали. По закону они равны с белыми, никакой дискриминации нет, но закон одно, а отношения между людьми — совсем другое.
Нада покачала головой, путаное объяснение Дага показалось ей непонятным.
— Ты хочешь сказать, что белые обыкновены зачем-то привезли к себе черных, но потом их не приняли?
— Принять-то приняли, но не как свободных людей. Не как равных себе. Не как соседей. Много проблем было связано с сегрегацией в школах…
Заметив на лице Нады недоуменное выражение, Даг махнул рукой.
— Да что там объяснять, ты просто поверь мне на слово. Я белый и вовсе не горжусь тем, что натворил мой народ в прошлом, но поправить дело совсем не просто. Скажем, у нас в школе в математическом классе училась одна девчонка, которая мне вроде бы нравилась. Симпатичная, почти как ты, сообразительная — но чернокожая. Вздумай я приударить за ней, от меня отвернулись бы многие друзья, а братья этой красотки, пожалуй, накостыляли бы мне по шее. В результате я делал вид, будто она мне безразлична, а она, наверное, считала меня белым задавакой. Между нами так ничего и не было, но осадок остался какой-то неприятный.
