Михаил Успенский - Там, где нас нет
Вернулся князь Микромир.
— Это что угодно, только не ложка, — сказал он. — Я развернул стол с чертежом так, чтобы восток совпал с солнцем, так стебель стал показывать на то самое место. Теперь вам не о чем беспокоиться: поставили ее на ровное место и определили свой путь. Ложка эта досталась тебе неспроста, и я даже не хочу спрашивать откуда.
Жихарь и Яр-Тур, не сговариваясь, низко поклонились своим старшим спутникам и князю, после чего увлечены были за стол — присесть на дорожку.
Прощались весело, а расходились в печали. Даже Будимир на шлеме нахохлился.
— Скучно без них будет, — вздохнул Жихарь. В животе бодро бурчало расстанное вино.
— Не оглядывайтесь, сэр брат, — сказал Принц. — Честно говоря, я опасаюсь, не обман ли и это.
— Да ты что! — И Жихарь полез на всякий случай в суму. Золотые монеты, лежащие там, таковыми и остались.
— Эй, погодите! — раздалось позади. Их нагонял дюжий парнище из местных в одной длинной рубахе до пят, даже штаны ему надеть было лень. Когда он приблизился, стало видно: нос у парнищи такой толстый и распухший, что даже глаза вытянулись вперед и стали по бокам, как у лошади.
Жихарь потрогал у себя под глазом и удовлетворенно хмыкнул. Они обнялись как старые знакомые.
— Ты вернись, — предупредил парнище. — Сделал дело и возвращайся. Сестра сказала, что ждать будет.
— А как же! — с превеликим жаром вскричал богатырь.
— И вот еще что, — сказал парнище. — Как пойдете, помните, что леший наш лют и обидчив, про него не говорите плохих слов и даже вовсе не поминайте.
Иначе он вас не то что в другое место заведет, а куда похуже. Место, может, будет и то самое, только все в нем станет по-другому. Тогда возвращайтесь назад, след в след, винитесь — может, и простит.
Он пожелал доброго пути и умчался в счастливый Нестьград, а Жихарь и Яр-Тур остались на месте.
— Странный какой-то человек, — заметил Принц.
— Странный, — кивнул Жихарь. — Сперва по роже бьет, а потом разбираться начинает…
— Что такое рожа, сэр брат? — насторожился Принц.
— Растение такое, вроде льна. Его раньше бьют, потом треплют…
— Бить растение? — пожал плечами Принц. — А знаете, сэр брат, что за мысль пришла мне в голову?
— Не знаю, не ведун…
— Вот вы все ищете свой народ, свое племя, как и я. Так вот, здешние жители кажутся мне до удивления похожими на вас…
— Что ж ты раньше молчал! — ахнул Жихарь. — Ну-ка, надо вернуться и спросить наверняка.
— Дурная примета, — покачал головой Яр-Тур.
— А мы сделаем вид, будто что-то забыли, — схитрил Жихарь.
И они сделали несколько шагов за поворот и оказались на пустынном берегу круглого озера. В озере отражался блаженный Нестьград — высокие избы светились не стареющими и не темнеющими бревнами, уютный княжеский терем, высоченные рога у входа в храм Бугая, где спящий отшельник держал своим сном мироздание. Отражаться-то он отражался, а вот на земле-то его не было.
Адамычи бродили вниз головой по опрокинутым улицам и не обращали на пораженных странников ни малейшего внимания.
— Вот тебе и Нестьград, — выдохнул Жихарь. — Не зря, значит, Китоврас его по-своему Утопией называл. Утопия и есть.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Прогудели три гудочка,
Все с работы идут,
А чекисты в это время
На облаву идут.
В этой маленькой облаве
Пантелеев пропал.
Окруженный мусорами,
Он в лягавку шагал.
ПесняОтдохнувшие ноги топали бодро, в звоне доспехов обнаружились даже какая-то веселость и бесшабашность. Если на обочине показывалась нарядная шляпка мухомора, петух обязательно слетал с Жихарева шлема и срезал гриб косой — были у него, видно, с этой отравой какие-то счеты.
— Сколько же нам идти, сэр брат? — размышлял Принц.
— Сорок дней и сорок ночей, — не раздумывая, ответил Жихарь.
— А потом?
— А потом далее тронемся! — захохотал богатырь.
Яр-Тур призадумался.
— Никак не могу определить, сэр Джихар, — сказал он, — когда вы шутите, а когда говорите всерьез, и оттого не знаю — обижаться мне или нет.
— Не обижаться, — посоветовал Жихарь. — На дураков не обижаются.
— А разве вы… это самое?
— А как же, дуракам — счастье. Ведь богам тоже обидно, если кто-то умнее их. Старый Беломор мне так и сказал: посылал, мол, я в эту дорогу многих умников, только все они на пути стали задумываться — куда, зачем, почему. И все пропали. Соломон-то Что говорит? «В многой мудрости многая печаль».
То-то он и шляется по свету вроде нас, да еще босиком…
— Да, к слову, — припомнил Яр-Тур. — Я все как-то не решался напрямик спросить у самого сэра Соломона, все же он пожилой человек и тем более царь, я боялся показаться неучтивым…
— Выкладывай, выкладывай, — сказал Жи-харь. — Передо мной-то чего крутить?
— Разумеется, я проникся к нему уважением, равно как и к сэру Китоврасу, но меня смущает одно обстоятельство. На первый взгляд это мелочь, недостойная внимания, но когда вдумаешься…
— Мечом ты шустрее орудуешь, — сказал Жихарь.
— Да я, сэр брат, попросту хочу обратить ваше внимание, что царь Соломон жил и царствовал еще в незапамятные времена — и вот мы с ним делим тяготы похода и пожинаем плоды гостеприимства. Не странно ли это? Да и кентавросов, по слухам, давным-давно истребил перебравший хмельного добрый сэр Геракл…
— Дерьма-то! — отмахнулся богатырь. — Вот еще нашел заботушку! Во-первых, для того мы с тобой и пошли в поход, чтобы всякому жить в свое время.
Во-вторых, когда бы ни жил — лишь бы человек хороший был… Да ведь не покойники же они, не умруны: пьют, едят, смеются, спят. Ты, брат, живого мертвеца еще не видел?
— Вот эта самая рука, — помахал упомянутым членом Принц, — исторгла останки загробной жизни из четырех и более вурдалаков!
— Вот видишь! — нашелся Жихарь. — Значит, сам должен понимать. Они вообще долго живут. Соломон, тот, наверное, особую настойку принимает, да и нам не мешает освежиться…
Такое рассуждение Жихаря повергло Яр-Тура в растерянность, и он безо всяких выставил флягу.
Освежились как следует на ходу.
— А что, сэр брат, — оживился Яр-Тур. — О какой опасности предупреждал нас этот забавный здоровяк без штанов?
— Насчет лешего. У вас что, в лесах никого не водится?
— В лесах водится всякое, сэр Джихар, простолюдины ходят в чащу с большой опаской, но к лицу ли воителю остерегаться простой лесной нечисти? К тому же мы с ног до головы в железе.
— А хотя бы и в железе. Леший — начальник над всеми деревьями и зверями, без его разрешения в лес и заходить не стоит. Но мы идем себе по дороге, и ладно. Леший… Он перед зимой-то, знаешь, как бесится? Ой-ой!
— И на кого же он похож?
— Это трудно сказать. То он ростом с траву, то высотой с сосну, а обычно — простой мужичок, только кафтан у него запахнут на правую сторону и обутка обута наоборот. Глаза горят зеленым огнем. Встречному старается прикинуться человеком, но легко его разоблачить, когда глянешь через правое ухо коня.
Да мы, на беду, пешие…
— Вы боитесь его, сэр Джихар? — засмеялся Принц и погрозил богатырю пальцем. Лицо у Яр-Тура было все в красных пятнах.
«Пить-то не обучен», — вздохнул Жихарь, а вслух заорал:
— Кто? Это я-то? Лешего-то? Мохноногого? Боюсь?
— Похоже на то, сэр брат! — развел руками Принц.
— Вот как я его боюсь! — С этими боевыми словами Жихарь сошел на обочину и давай рубить мечом сосну. Так деревья не валят, и меч скоро завязился в стволе, еле вытащили вдвоем. — Вот как я его боюсь!
Будимир на шлеме предупреждающе затопал лапами.
— Ты тихо там сиди, пока везут! — прикрикнул Жихарь. — Много вас таких, любителей на голову сесть! Топором, конечно, сподручнее, — обратился он к Принцу. — Я к топору да лесу привык с малых лет, знаю все законы. Бывало, уйду на деляну — полдня пути, навалю стволов сто или больше и домой, в избушку к Коту и Дрозду. А топор, чтобы лишней тяжести не таскать, ка-ак кину вперед себя! Прихожу — он над дверью торчит…
— А вы не боялись, сэр Джихар, зарубить таким образом своих приятелей?
— Так они в избе под лавку забились, наперед знают, что старший братец возвращается…
— Удивительно, — сказал Яр-Тур. — Раньше вы утверждали, что эти Кот и Дрозд вас воспитали и взлелеяли…
— Так ведь в жизни-то всякое бывает! — не растерялся богатырь.
— Это верно, — вздохнул Принц. — Помнится, мне мой наставник тоже как-то велел натаскать побольше воды, так поверите ли, что самая обыкновенная метла при надлежащем заклинании…
Принц умолк, остановился и поднял что-то с обочины.
— Подкова, что ли? — обрадовался Жихарь. Яр-Тур протянул открытую ладонь.
