Сергей Палий - Братство
— А теперь притухни, умоляю. Боюсь, как бы я от счастья тебе руки не переломал.
Глаза Кулио были холодны, как самые отдаленные глубины Вселенной. Степан сокрушенно вздохнул и положил на столик очищенные апельсины, которыми хотел угостить шефа. Сам отошел в угол и скромно присел на пуфик.
Спустя минуту приперся Фантик. От волнения так ничего сказать и не смог, хотя целый час готовил и заучивал целую ободрительную речь. Изгнанный король потеребил мантию, поставил на столик тарелку с вареными сосисками и удалился, машинально прихватив самый крупный апельсин.
— Утешители, блин, нашлись, — проворчал Кулио, проводив Фантика взглядом. — Э, ты куда цитрус потащил!
Но король не услышал, дверь уже закрылась.
Некоторое время в коридоре стояла тишина, потом послышались шаги и шушуканье. Заявились сразу трое: Бюргер, Самурай и Маньякюр.
— Привет, Кулио! — бодро начал Самурай, входя.
— Отставить любезности, — донеслось с дивана. — Кладите все, что притащили, и ну-ка вон отсюда. Дармоеды! И чего я вас только кормлю?
— Вообще-то, сейчас мы тебя кормим, — хмыкнул Бюргер.
— Слышь, капитан, — подмигнул Маньякюр, выкладывая из необъятных карманов камзола редкие ракушки. — Не дрейфь, тысяча акул в духовке! Спасем еще мир, век мне женщин не видать!
— Не зарекайся, Маньякюр, — шепнул Бюргер. Степан навострил уши. — Мы же сегодня вечерком в гости собирались вроде?
— Гости не отменяются, — понизив голос, ответил морской волк. И добавил громко: — Все нормально, Кулио. А космические эскадры — фиг бы с ними. Что они, без тебя не полетают пока?
Маньякюр сообразил, что выдал не шибко ободряющую фразу, и поспешил прочь из кабинета. И вовремя: в его сторону полетел апельсин.
Самурай сказал:
— Кулио, а ты и правда — не горюй.
— А я и не горюю, — язвительно буркнул Кулио с дивана. — Сосисками бы кинул, но жрать хочу. Хотя, честно говоря, стоит на вас поглядеть, и аппетит отшибает. Особенно на тебя, Бюргер.
— Вообще отшибает? — уточнил ариец.
— Напрочь, — отрезал Кулио.
И в воздухе замелькали мясные полуфабрикаты.
— Если б такое увидел Фантик, — шепнул Бюргер Самураю, выставляя того за дверь, — он бы повесился на своей любимой скатерти…
Зашли Эльф с Магом. Шу покосился на Кулио и спросил у Степана:
— Как начальство?
— Неважно.
Кулио посмотрел на визитеров с нехорошей улыбкой. В руке он сжимал последнюю сосиску.
— Питаешься? — участливо поинтересовался Эльф.
— Ну, мы попозже зайдем, — засуетился Шу. Он хотел выйти, но поскользнулся на апельсиновой дольке и грохнулся на пол.
Эльф засеменил к выходу, но моментально получил сосиской в затылок. Остановился, обиженно присел на корточки и собрался зареветь.
— Эльф, — вздохнул Кулио, ворочаясь на диване, — что за детские выходки? Это что ж получается — кишки на турбину за человечество можешь намотать, а дружескую сосиску в башню огрести — слабо? Не ной, не огорчай старину Кулио.
— Кулио! — проворчал Маг Шу, поднимаясь на ноги. — Мы ж по делу пришли. Даже по двум. Только я забыл, по каким именно…
— Знаю я твои дела, — фыркнул Кулио. — Полтаху не получишь.
Дверь снова распахнулась: пожаловали Киборг и Викинг.
— Кулио, блин! — с порога заявил бородатый детина. — Хватит, блин, фигней страдать! Ну-ка, блин, встал, блин, упал-отжался сорок раз!
— Отставить любезности, — в очередной раз донеслось с дивана.
Но в голосе шефа уже прорезались живые нотки.
— Дело. Есть, — сказал Киборг. — Кулио. Тебе. Звонили.
— Кто?
— Из Ордена.
— Они. До сих пор. На. Проводе.
— Я давно жду звоночка, — зловеще улыбнувшись, сказал Кулио и наконец слез с дивана. — На каком аппарате?
— В столовой, — мотнул головой Викинг.
Кулио нацепил тапочки и вышел из кабинета.
— Э? А как же наше дело? — нахмурился Шу. — Я же почти вспомнил.
Степан бросился за шефом в залу, чтобы не пропускать ни одного важного события. Кулио подошел к старинному телефонному аппарату, висевшему на стене, и взял трубку.
— Алло.
— Хай, мистер Кулио! — раздалось из динамика. — Ай джаст вонтед…
— Моха позови. Ты меня тут своими варваризмами не грузи. Вонт Мох онли.
— Кулио, ты?
— Я, Мох, я. Как жена твоя поживает? Ребятишки растут, поди?
— Кулио, перестань паясничать. Ты прекрасно знаешь, что многочисленные обеты запрещают мне плотские игрища, вакханалии и прочие прелюбодеяния… Орден хотел бы узнать, как обстоят дела с вашим заданием? По возможности…
Кулио продемонстрировал трубке средний палец и ответил:
— Задание выполнено. Три часа назад вернулись. Кислотно-щелочной баланс восстанавливаем.
— То есть в этой ветке будущего опасность потомкам больше не грозит?
— Выживут. Мы им подсказали, как с помощью… э-э… нетрадиционной стратегии можно выигрывать сражения. Слышь, Мох…
— Да, Кулио?
— Подыщи-ка нам новое задание. И посуровей. Нужно еще разок мир спасти.
— А что же с этим?
— Эту попытку мне не засчитали.
Из динамика некоторое время доносилось сопение. Затем Мох ехидно поинтересовался:
— Может, персонально для тебя развязать Третью мировую? Атомные бомбы, локальные землетрясения, лазерные удары с орбиты?
— О! — оживился Кулио. — Валяй! Только бомбы и лазеры помощней. И индусам бомбы дайте, и папуасам — пусть все воюют. И нигерийцам…
— Кулио, ты забываешься, — уже без сарказма сказал Мох. У Степана перед глазами сразу возникла картинка, как лысый пухляк промокает платочком череп. — Это уже не смешная шутка.
— А кто шутит? — удивился Кулио.
— Что, опять твой инспектор-командарм показал кукиш?
Кулио побагровел и медленно повесил трубку на рычаг. Щелкнуло.
— Эксплуататор, — сквозь зубы сказал он.
— Это уже переходит все границы, — поддержал шефа Самурай.
— Нужно найти способ, как самим спасти мир, — кивнул Эльф. — Без наводок Моха.
Фантик подошел к Кулио и похлопал того по плечу: мол, не расстраивайся, придумаем что-нибудь.
Степан заметил, как Бюргер с Маньякюром перемигнулись и выскользнули из залы. Он вспомнил, что ариец еще в кабинете у Кулио намекал морскому волку о какой-то встрече, и решил проследить, что же затеяли эти двое.
Оказавшись во дворе, Степан шмыгнул за поленницу и дождался, пока Бюргер с Маньякюром выйдут через главные ворота на дорогу. После чего, озираясь, пошел следом. Стараясь держаться на расстоянии, но при этом не упускать их из виду, Степан прошлепал за парочкой добрый пяток километров, прежде чем показалась цель их похода — дом на отшибе.
Степан проследил, как Маньякюр и Бюргер вошли внутрь, обогнул дом с обратной стороны и осторожно забрался в пристройку. Нужно было найти способ увидеть, что произойдет в комнате. Степан разгреб хлам, пробрался к стене и за старой сушилкой для белья обнаружил окошко. Он протер в слое пыли крошечную дырочку пальцем и, затаив дыхание, прильнул к стеклу.
Помещение удалось разглядеть не сразу: внутри дома царил полумрак. Но постепенно глаза журналиста привыкли, слух обострился, и он стал наблюдать за событиями, сам при этом оставаясь в тени…
Бюргер и Маньякюр замешкались на пороге комнаты. Одновременно сунулись в дверной проем, застряли и пихнули друг друга локтями. Зашушукались.
— Проходите, открыто, — раздался бархатный женский голос из будуара.
— Ладно, ты первый, — сдался Бюргер.
Маньякюр долго церемониться не стал. Поправил повязку на глазу, грациозно переступил через порог и вальяжной походкой зашел в небольшую, но опрятную комнату.
— О! — воскликнул он, вглядываясь в полумрак будуара. — Прелестно!
Бюргер тоже перестал сдерживать инстинкты и заскочил следом.
— О! — как попугай, повторил ариец за морским волком. — Добавьте света! Жажду видеть и наслаждаться!
Из будуара раздалось игривое хихиканье, и загорелись настенные бра.
Создания, ждавшие Бюргера и Маньякюра, в мягком свете выглядели очаровательно, и Степан еще сильнее прильнул к стеклу. Под ногой скрипнула половица, журналист испуганно застыл. Но предательского звука вроде бы никто не услышал.
Барышни были одеты в легкие короткие платьица. Зеленоватые глаза кокетливо поблескивали, а чудные рыжие головки при этом были слегка опущены. А какие изящные коленки белели ниже халатиков…
Степан сглотнул.
— На рынке, признаюсь, я не смог по достоинству оценить вашу красоту, — произнес Маньякюр. — Но теперь… вы просто…
— Божественны! — ввинтил Бюргер. — Я никогда не видел еще столь утонченных дам.
Барышни залились звонким смехом, хлопая ресницами и потрясая огненными кудрями. Бюргер приосанился, а Маньякюр галантно поклонился. Хозяйки пошептались и пригласили гостей к уже накрытому столу.
