Е. Квашнина - Новая русская сказка
Волк потеснился, места не хватало, и на оставшееся рядом с пилотом сиденье приземлился я, вопреки возмущенному ворчанию Премудрой усадив ее к себе на колени. Усевшись, я тут же обернулся к пилоту. И узнал в нем боярина Родиона Валерьевича Тараканова, с которым подружился в тереме царя Гороха. Родион Тараканов был достаточно молод для думского боярина в общепринятом представлении этого слова. Он был всего на шесть лет старше меня и выглядел достаточно модным парнем в спортивном костюме.
— Здорово, Родион! Где ты откопал эту колымагу? — поинтересовался я.
— Где-где, в музее авиации! — буркнул он сквозь шум винта; я запоздало додумался захлопнуть дверь.
— А как ты узнал, что мы в беде?
— Легко. Мне поручил царь спасти вас.
— А он откуда знает? — вытаращилась царевна, вцепившись в мою шею (из-за боязни летать, как пояснила она).
— Он… Его Величество после вашего телефонного разговора полез искать в Интернете информацию о Анабелле Владимировне и князе Владимире. И знаете, что обнаружил?
— Ну?
— Анабелла и Владимир — это Анна Белла де Люсьен и Вольдемар де Люсьен, граф и его дочь, которые десять лет назад эмигрировали в Тридевятое царство и прославились там как Король Молний и Нью-Йоркская Ведьма. А ведьм в Тридевятом оч-чень-таки уважают…
— Уважают?! — скривились мы втроем. Да что же это за царство такое, коли там ведьм почитают?!
— Да-да, уважают! Кино про них снимают… так вот, и эти двое нанялись на службу к Кощею. Так что хорошо, что я вас вовремя спас.
— Ну еще бы! — вполголоса сказал Серый Волк, усмехнувшись.
— Батюшка не знает, что я… ну, тут? — обеспокоенно поинтересовалась у Тараканова Василиса.
— Нет, — отмахнулся тот.
— Вот и хорошо. Не говорите ему.
Вдруг мы приземлились на дороге к Чертову лесу.
— Ну все, тут мне придется вас высадить, — огорченно вымолвил Родион Валерьевич. — Дальше везти не могу.
— Почему?
— Экологи прибьют. Я ж тут топливо расходую. Да и пора мне, царю отчеты предоставлять, дела государственные вести…
Он распахнул перед нами дверь. Мы взяли наши вещи, сошли. Вежливо попрощавшись с нами, Тараканов захлопнул дверь, и геликоптер, обдав нас волной воздуха, взмыл в небо.
Я еще какое-то время махал вертолету рукой, а потом мы в чистом поле устроили привал — сил куда-то идти не было никаких. Волк встряхнулся, освободился от остатков ледяной крошки — и ему хорошо, шуба-то при нем. А вот вымокшая до нитки Василиса вся дрожала и клацала зубами, как ходячий скелет. Я подумал и накинул на нее покрывало. Потом еще подумал и, так как часть Васиного личного снаряжения осталась в "княжеском" саду, дал Василисе свою запасную рубаху, оказавшуюся ей до колен. Она, быстро сбегав в кусты и переодевшись, вернулась и зарылась с головой в спальник. Давно наступила ночь. Я снова подумал (прямо на меня не похоже — так много думать!) и тоже залез в свой спальник. Волк улегся между нами, согревая обоих, и так мы и заснули, измотанные за последние несколько суток.
* * *Наутро, славу Богу, никаких приключений нас не ожидало, а ожидал вкусный завтрак, приготовленный Прекрасной, пока мы с Волком дрыхли без задних ног. Позавтракав, устроили совет. До Чертова леса оставалось около пяти километров; между нами и лесом лежала еще деревня и заброшенные торфяники. Вообще-то ни я, ни Василиса не хотели срезать путь по этой траектории; но Волк заявил:
— Чего-то не нравится мне ни слева, ни справа от торфяников: слева болото, и я там не пойду ни за какие коврижки, а справа располагается военная база, где… хм, как бы не больно хочется идти.
И мы решили срезать путь. Причем в роль Ивана Сусанина выбрали его тезку, то бишь меня. Сами понимаете, что проводник из меня никудышный. Но до деревни дошли более-менее нормально, только потеряли запасную одежду (о чем царевна сильно сокрушалась: ей пришлось остаться в мужских портах и рубахе).
В деревне явно намечалось какое-то гуляние: народ сновал туда-сюда, все были в праздничных одеждах. Надумав разузнать, что будет, Василиса изловила одного из пробегавших мимо мужичков:
— Эй, любезный! У вас тут что, праздник какой?
Мужик, вытаращив на Прекрасную глаза, тихо ответствовал:
— Свадьбу играть будем.
— Чью?
— Да дочери мельниковой, Прасковьи, со столичным парнем. А вы кто будете? Никак сама царевна? Да исчо и в мужицком платье?!
Вася заметно смутилась и покраснела до корней волос. Мужик понял, что сморозил глупость, и тут же попытался исправить свою ошибку:
— А ить, значит, правду бачут, будто царевна Василиса краше всех…
Премудрая успокоилась. Я чисто из любопытства поинтересовался:
— А жениха-то как звать?
— Да Иваном.
Ох, тезок у меня развелось!
— И где ж жених ваш?
— Да не мой, господин хороший, а Прасковьи!
— Ну хорошо, Прасковьи?
— Да вот третий день ждем.
— Откуда? — не понял я.
— Как откуда? Та со столицы ж.
— А он что же, еще не приехал?
— Таки мы ж и в глаза его не видели.
Я так и встал столбом. Где это в наше время видано — за незнакомца девиц выдавать?! Оглянулся я, смотрю — уже стол собрали праздничный, яствами полон.
— А что это у вас стол такой маленький? — спросил я, но мужика уже и след простыл. Я пожал плечами и обернулся к спутникам.
— Ну, и что скажете?
— Кое-что нецензурное, — процедила Вася.
— А что такое-то?
Волк пришел на подмогу замешкавшейся Василисе:
— Мы тут посовещались… и поняли… что то за жених. И я предлагаю — как бы нас ни приглашали, не ходить на эту свадьбу!
— А что, жених — упырь какой? — недоуменно посмотрел я на Серого Волка.
Тот окинул меня странным взором и медленно проговорил:
— Да нет. Вроде не похож.
— А ты что, с ним знаком? — удивился я.
— Еще как. Да и ты его знать должен.
Я по-прежнему не понимал, о ком он толкует…
Должен сразу сказать: обладаю я и не самыми приятными чертами. Среди них — любовь к халяве. Обожаю погулять на праздничке, особенно если платить не надо ни гроша. Вот и теперь: стоял я и думал, отчего бы не погулять-то нам на чьей-то свадьбе, коли денег не затребуют.
— Знаете, а я бы погулял, — неожиданно сказал я, пока друзья меня убеждали.
— Ты рехнулся?! — непонятно чего испугалась Василиса. — Мы тебе битый час втолковываем, почему на свадьбу эту нам нельзя! Ты меня вообще слушал?!
— Слушал… да что такого-то?
— Не советую тебе на эту свадьбу ходить, коли не хочешь с собственной невестой да царевым благословением распрощаться, — оскалился Серый Волк. — Как друг тебе советую.
Да что это с ними?!
Тут к нам подошел все тот же мужичок и говорит:
— О, вот вы где.
— А что мы вам? — натянуто вежливо осведомилась царевна.
— Так только вас мы и ждем.
— Вот видите! — усмехнулся я. — Тут только нас и ждут. Пошли?
— Дело твое, — с непонятной тоской в голосе проронила Василиса и, не сказав больше ни слова, пошла вслед за нами. У меня аж сердце сжалось. Волк тоже не стал сидеть на месте, хотя и заворчал, но пошел.
Честно сказать, и мою душу тоже терзали нехорошие предчувствия. Но я решил их не слушать.
— Ой, мароз-маро-о-оз, ни-и марозь ме-е-еня-я-а… — пьяно орал мой сосед, упившись буквально с двух рюмок. Пир только-только начался, а этот уже пьян в стельку, и сивухой от него несет за версту. Я брезгливо отодвинулся. Сам я старался вино не пить: Вася пообещала, что даже разговаривать со мной не будет, если я напьюсь.
Нас, как почетных гостей, усадили рядом с невестой, причем, поскольку жених так и не приехал, я неизъяснимым образом оказался на его месте. Волк молча поглощал угощения; Василиса изредка бросала в мою сторону взгляды, наполненные такой непереносимой болью и тоской, что мне кусок в горло не лез, а на глаза наворачивались слезы.
Невеста, чьего лица я не видел под фатой, придвинула ко мне кувшин с домашним вином:
— Выпей, Иван.
Меня почему-то не удивило, что она меня знает.
— Нет, спасибо, я не пью, — вежливо попытался отказаться я.
Девушка наполнила из кувшина мой кубок и поднесла мне:
— Пей. Оно безалкогольное.
— Я не хочу, — я насторожился. Похоже, что меня собирались опоить: уже по одному запаху ясно было, что вино не легче портвейна. Кому надо меня опоить? И зачем?
— Пей.
Я увидел сквозь фату два фантастической красоты сине-зеленых глаза. Знакомое ощущение опутало мое сознание; неожиданно очень захотелось выпить вина. Я осторожно взял бокал, поднес его к губам…
— Не надо, Ваня, — прошептала Василиса.
Волк тянул меня за рукав, не давая выпить.
— Пусти! — неожиданно для самого себя рявкнул я со злобой. — Я ХОЧУ выпить это вино, понял, ты, шавка болотная?!! — словно не я это говорю!..
