Игорь Зябнев - Жизнь так коротка
Наконец мы вернулись в посёлок. Наших будущих помощников завели в стойла недавно построенной конюшни, дали им овса и сена. Я возложил заботу о животных на нескольких взрослых мужчин из числа охотников и назначил над ними старшего конюха. Ему я подробно объяснил и показал, как ухаживать за лошадьми.
К нашему возвращению из похода плотники изготовили несколько двухместных вёсельных лодок; к каждой из них был привязан небольшой якорь. Вечером я собрал возле костра большую группу мужчин и спросил: «Кто хочет узнать, что такое настоящая рыбалка?» Желающих оказалось так много, что я вынужден был уточнить: «Имейте в виду, что те, кто примет участие в завтрашней рыбалке, будут заниматься этим постоянно. Поэтому кузнецы и плотники могут отдыхать. Те же из вас, кто предпочитает охоту рыбной ловле, пусть отойдут в сторону». После этих слов всё стало на свои места. Значительная часть охотников решила продолжить заниматься своим любимым делом. Остались лишь самые заядлые рыболовы. «Утром после завтрака жду вас на площади», – сказал я.
Всю первую половину следующего дня мы изготавливали длинную сеть из коротких сетей, которые остались после охоты на туров. Мужчины её ещё нарастили, чтобы она получилась шире, и прикрепили к ней небольшие железные грузила. Деревянные бруски, привязанные по периметру верхнего края сети, служили поплавками.
Проплыв в лодке вверх по Темзе, я длинным шестом промерил глубину дна. Убедившись, что ширины снасти хватит, объяснил рыбакам, что от них требуется. На восьми лодках мы завели сеть, один конец которой остался на берегу. Другой конец снасти постепенно по дуге тоже подвели к берегу, на котором нас ожидали ещё двадцать мужчин. Они стали вытягивать невод из реки. Вскоре стало видно, как отдельные рыбины поднялись к речной поверхности, пытаясь вырваться на волю, но им это не удалось.
Всё большая часть сети оказывалась на суше. Рыбаки причалили к берегу и стали помогать вытаскивать снасти. Мои соплеменники возбуждённо переговаривались, их лица раскраснелись. Впервые они видели так много рыбы. Вот уже вытащили почти весь невод. В той его части, что оставалась в Темзе, рыба сбилась в кучу и отчаянно металась, наталкиваясь друг на друга. Ещё немного усилий – и остаток сети подтянули к пологому в этом месте берегу. Пойманную рыбу стали складывать в заранее приготовленные мешки и относить подальше от воды. Тут я решил вмешаться и попросил рыбаков выпустить мелкую рыбу в реку: «Не губите мелочь, пусть растёт и размножается. И поступайте так всегда». Мужчины, виновато поглядывая на меня, сделали, как я сказал.
– Ну как, довольны? – спросил я людей, когда рыбалка закончилась.
– Да, великий вождь, спасибо за науку, – почтительно отозвался Ростислав, выразив всеобщее мнение.
Я посмотрел на статного молодого мужчину, которому давно симпатизировал.
– Назначаю тебя старшим над рыбаками. Следи за тем, чтобы сети вовремя были просушены и починены. По мере необходимости изготовляйте новые. И смотри, чтобы лодки содержались в хорошем состоянии, после рыбалки всегда вытаскивайте их на берег.
– Всё понял, великий вождь, будь спокоен, – ответил Ростислав.
Улов был богат: рыбы хватило, чтобы наварить ухи на всех жителей посёлка. Поначалу рыбаки выходили на ловлю один – два раза в неделю, но в дальнейшем, когда население Лондона увеличилось, стали заниматься этим почти каждый день.
…В конце сентября я решил посетить Рагби. Нужно было спешить: скоро начнётся дождливое время года, когда даже малые реки представляют непреодолимое препятствие, а Темза становится в несколько раз полноводнее. Со мной пошли тридцать охотников. Мы с удовольствием протопали по гладкой деревянной дороге. Через некоторое время она закончилась, дальше шла чуть заметная тропинка. На подходе к Рагби нас встретила такая же прекрасная дорога. Местные плотники поработали на славу, их участок был длиннее нашего почти на километр.
За полтора года, что я здесь не был, посёлок преобразился. Мстислав проявил инициативу. По его приказу на всех улицах были настелены деревянные тротуары. А вот и он сам. Лицо Мстислава расплылось в улыбке:
– Здравствуй, Сергей!
– Здравствуй, родной! – и я крепко его обнял. Уже давно мне нравился этот сильный, честный человек и, как я убедился, талантливый руководитель. Мы зашли к нему в дом. Варвара, жена Мстислава, пошла к костру на улице, чтобы накормить дорогого гостя. Мы сели на стулья напротив друг друга за деревянным, до блеска начищенным столом. Сняв с себя заплечный мешок, я протянул его хозяину.
– Вот, прими скромный подарок.
Мстислав открыл мешок и, вытащив одну за другой четыре рубашки, вопросительно посмотрел на меня.
– Две – тебе, две – жене, – ответил я на его немой вопрос. Потом из мешка появилась льняная скатерть, в которую были завёрнуты сорок брусков мыла.
– Спасибо, но у нас есть мыло, – улыбнулся Мстислав.
– Да ты понюхай, – предложил я. Хозяин поднёс один из брусков к носу.
– Замечательно! Как тебе это удалось?
– В мыло добавлен измельчённый корень одного из растений, которое мы привезли из-за моря.
– Конечно! Александр, как вернулся, раз двадцать рассказывал людям о вашем путешествии, так что мы знаем всё наизусть.
– Игоря жалко, ни за что погиб. Глеб – мерзавец ножом в спину ударил.
– Наслышаны мы тут, как ты с Глебом поступил, – легко гад отделался. Ему доверие оказали, а он… – глаза Мстислава затуманились.
– Ладно, хватит о грустном.
Я встал, убрав мыло в сторону, расстелил на столе скатерть и, не удержавшись, похвастался:
– Чистый лён, и рубашки из него сделаны, а также нитки, верёвки, канаты.
– Вообще у вас там, в Лондоне, грандиозные перемены происходят, не то, что у нас, – вздохнул Мстислав.
«Он, конечно, прекрасно знает о моих начинаниях, так как его люди часто приходят в наш посёлок с грузом соли, гвоздей, инструментов и железа», – подумал я и постарался успокоить своего собеседника:
– Скоро и у вас будет то же самое. К следующей осени выруби лес на трёх ровных участках. Я пришлю тебе семена и людей, которые научат вас выращивать растения.
Тут вошла жена Мстислава с глиняным горшком в руках. Увидев скатерть, попросила мужа отогнуть её край и лишь потом поставила посудину, из которой шёл пар. Нежно проведя рукой по скатерти, она пошла к стенному шкафчику, в котором хранилась посуда. Перед нами появились красивые глиняные тарелки и деревянные ложки. Деревянной поварёшкой женщина разлила по тарелкам суп, от которого исходил необыкновенно аппетитный запах. В носу приятно защекотало.
– Кушайте на здоровье, – певуче произнесла Варвара и бесшумно удалилась. В груди защемило. «Ну прямо как в России, где-нибудь в деревне», – подумалось мне.
Поужинав, мы с хозяином вышли на улицу. На крыльце лежал оставленный мною мешок с плотными рубашками для кузнецов. Закинув его за спину, я посмотрел на Мстислава.
– Спасибо за радушный приём. Спокойной ночи.
– А ты разве не у меня остановишься?
– Нет, не хочу тебя стеснять. Я уж лучше у кузнеца заночую, он один живёт.
– Ну, как хочешь. До завтра.
…Остановившись возле дома главного кузнеца, я постучал, и хозяин вскоре открыл дверь.
– Здравствуй, великий вождь! Заходи.
Я зашёл в комнату и положил на стол мешок с одеждой.
– Это плотные рубашки для тебя и твоих людей. Одевайте их только во время работы, а лёгкие, такие как у меня, получите в следующем году.
Кузнец достал одну рубашку, примерил её на себя, внимательно рассмотрел.
– Красивая. Спасибо, Сергей!
Я попросил разрешения пару дней пожить у него.
– Какой вежливый! – усмехнулся кузнец. – Как будто это всё и так не твоё.
– Что «всё»? – заинтересовался я.
– Ну, вообще всё, – замялся он, – дома, люди. Все знают, что ты особенный. Мне мой дед рассказывал, как ты в племени появился, а он от своего отца узнал. Так вот, деда давно нет, да и у меня уж голова седая – а ты всё такой же. И сколько жить будешь – про то только звёзды знают. Языку своему людей обучил – родной-то и не помнит никто.
– Это плохо?
– Ты – голова, а мы – ноги, куда прикажешь, туда и пойдём. Люди теперь без тебя и жизни не представляют: мудрый, справедливый, заботливый. Александр-то наш, что с тобой плавал, вернулся, начал рассказывать, где был и что видел, так каждое пятое слово: либо Сергей, либо великий вождь.
– Приятно слышать. Только о вас и думаю, чтоб вам и вашим детям лучше жилось. Ну ладно, ты мне постели. Устал я что-то.
Кузнец принёс из соседней комнаты пару шкур и постелил в углу.
– Пить захочешь – вода в кувшине. Спокойной ночи.
– Погоди, пока не забыл. Сделайте-ка завтра десяток вил.
– Непременно сделаем, великий вождь, только покажешь – как.
– Хорошо. Ближе к обеду приду в кузницу и покажу. Спокойной ночи.
– Приятных снов, великий вождь! – отозвался хозяин дома и, медленно ступая по дощатому полу, вышел из комнаты, тихо притворив за собой дверь.
